Василиса неподвижно застыла над тарелкой. Взгляд её потух — до волчицы только сейчас дошла вся глубина разразившейся катастрофы. Ивану было жаль разочаровывать бедную девочку, попавшую в могучий водоворот чужих разборок, но и с утешениями он не торопился. Кому-кому, а уж ей точно стоит до конца прочувствовать опасность. Не момент витать в облаках и бестолково метаться.
Он убрал остывшую еду, подошёл к окну и проверил овраг — чисто, ни одной живой души на горизонте — и неловко погладил девушку по поникшему плечу. Она накрыла тёплую ладонь своею и подняла потерянные от тоски глаза:
— Тогда я не понимаю… Почему Костя не захотел быть со мной? Почему не провёл ритуал? Что ему помешало закрыть вопрос раз и навсегда?
— А как он сам объяснился? — посмурнел Иван и аккуратно убрал руку.
— Да никак. Ещё говорил, что не хочет мучить меня, но… ерунда же какая-то. Я хотела, очень хотела! То есть…
Василиса стушевалась.
Признаваться Ивану в её фанатичном ослеплении хозяином было неприятно, будто она совершила что-то постыдное, пусть и не по доброй воле. Колдовской морок исчез и теперь, по здравому размышлению, хозяин ей даже не нравился. Молодой, избалованный и довольно жестокий парень с хамскими манерами и гадкими переменами настроения. Разве что внешне хорош, этого не отнять, но Иван… В нём ощущалась подлинная сила духа.
Мужчина выглядел старше хозяина лет на десять, а обветренное лицо и жестковатый взгляд из-под выцветших бровей кричали о том, что их обладатель успел хлебнуть лиха. Ещё в лесу Василиса разглядела длинные шрамы на жилистом предплечье, а под правой лопаткой мелькнул круглый след от ранения. В сущности, они были куда ближе друг к другу, чем к хозяину.
Чудовище и герой. Оба исполосованы и отвергнуты миром, где их цинично использовали для защиты от других монстров.
Женщина для хозяина (начало, назад)
Иван вывел её из задумчивости, осторожно прикоснувшись к белым костяшкам стиснутых пальцев.
— Не стыдись своих прошлых чувств, они же ненастоящие. Это их вина, а не твоя.
— Годами преданно работал на хозяина и вдруг осуждаешь? Не потому ли, что тобой пожертвовали?
— Ты права, — неожиданно бодро согласился Иван и взял пульт от допотопного телевизора, — получить власть над Древними и не отравиться ею за долгие и долгие века практически невозможно. Человек по натуре слаб, а стремление обладать волчицей — чересчур мощное искушение. Разве кто-то устоит?
Он перестал смотреть ей в глаза и начал щёлкать каналы, пока не нашёл местные новости. Диктор бубнил о мусорном полигоне и строительстве какой-то там очереди.
— Нет, тебя-то я не обвиняю в корысти, — до Василисы не сразу дошло, почему мужчина демонстративно отодвинулся, — с тобой всё иначе!
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
— Лишь потому, что прошло всего два часа с тех пор, как ты думаешь и чувствуешь без указки свыше. И у тебя нет никакого личного опыта, кроме беспощадной дрессировки, — Иван покосился на место, где под прилипшей футболкой пряталось её детское клеймо. — Считай, ты у нас новорожденная. Ещё не разобралась, кто друг и кто враг. Научишься, конечно, но потребуется время. Увы, куда больше, чем имеется в запасе.
— Зато я могу тебе доверять, — в запале девушка чуть не орала, хотя отчасти и принимала его логику, — абсолютно.
— Неужели? — печально усмехнулся он.
— Я выбрала тебя, — прошептала Василиса, — и порвала связь с хозяином. Разве этого мало? Разве это что-то не значит? Или тебе всё равно? Лучше скажи сразу, если я тебе не нужна, и мы оба избавимся от мучений.
— Ты такая юная, — с восхищением шепнул он и подхватил девушку в охапку, оторвав от табурета, — и прекрасная.
Иван провёл по её шее шершавой, мозолистой ладонью и привлёк к себе. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, но он поцеловал девичью макушку и мягко отстранился.
— Жаль, что я не имею права быть тем, кого ты выберешь.
— Это ещё почему? — грозно выдохнула Василиса.
— Потому что я всего лишь первый попавшийся мужчина, который не держал тебя на цепи и не ставил клейма. Этого явно недостаточно, при всём моём горячем желании.
— Но ты тоже выбрал спасти меня, — твердила она, но Иван посадил девушку обратно на табурет и вернулся на своё место возле окна, стараясь утихомирить участившееся дыхание.
— Да. Но между спасением волчицы и… хм… союзом с ней есть огромная разница. Для тебя всё в новинку, но эмоции — штука очень и очень изменчивая, а вот однажды созданную связь с волчицей нельзя разорвать уже никогда. Это-то хоть понимаешь?
— И всё? Проблема только в нерушимости связи? — Василиса радостно оживилась. — А что, если я согласна? Да и передумывать мне некогда будет.
