Крестьяне Коми края, задавленные малоземельем, подвергавшиеся тяжёлой эксплуатации, страдавшие от гнёта чиновничьей бюрократии уездных и волостных властей, терпевшие постоянную нужду, боролись за улучшение своего положения, за расширение своих хозяйственных прав.
Одной из главных формой протеста против гнёта и эксплуатации оставалась подача жалоб и прошений в различные местные и центральные административные и судебные учреждения, в плоть до Сената и Императора.
На что жаловались? Малоземелье, произвол землемеров при размежевании, присвоение купцами и заводовладельцами крестьянских земель. Не мало недовольства вызывали тяжесть денежных сборов и повинностей, незаконные дополнительные поборы, которые уходили чиновникам в карман. Ну и конечно же, много обращений к высшим властям было за защитой от произвола и злоупотреблений и даже насилия со стороны сельских и волостных начальников, уездных властей.
Все жалобы и прошения коми крестьян были проникнуты наивной верой в справедливость высших властей, убеждением в том, что «мудрый и всемилостивейший монарх» поймёт их беды и нужды, и примет меры по защите их интересов.
В большинстве случаев такая «мольба» не работала, тогда массовый характер приобретала борьба, выражавшаяся в уклонении от выполнения различных повинностей или в плохом их выполнении (своего рода итальянская забастовка), в отказе платить подати и другие денежные сборы, захвате казённых земель и угодий, вольной порубке леса и т.п.
Распространённой формой протеста были и побеги, самовольное переселение и отлучки, в результате крестьянин выпадал из объекта правительственной эксплуатации, уходил от рекрутчины, непосильных податей и повинностей.
Итогом попыток мирно урегулировать противоречия, возникающие между крестьянством, чиновничеством и купечеством, путём написания жалоб и прошений, были массовые волнения.
В ходе таких волнений выделались талантливые лидеры, которые могли грамотно руководить борьбой.
Дмитрий Иванович БАЛИН
Одним из них был Д. И. Балин, крестьянин из села Шежам Айкинской волости Яренского уезда. Балин некоторое время служил волостным писарем, он неоднократно сталкивался с произволом, взяточничеством, злоупотреблениями чиновников и судей, видел, как без ответа оставались справедливые жалобы крестьян. Это вызывало в нём глубокое возмущение и побуждало содействовать крестьянам в поисках справедливости. Почему? – он сам был выходцем из крестьянской среды, и будучи на должности писаря, он был грамотным и понимал структуру власти, кому и когда нужно написать, знал законы и судебные порядки. Он пользовался среди крестьян большим авторитетом и уважением. Для Балина была характерна глубокая вера в справедливость царя. Эту веру не поколебали ни все неудачи, которую он терпел в своей деятельности, ни неоднократные аресты, ни различные наказания, которым он подвергся. Жил по принципу «царь хороший – бояре плохие».
В первой половине XIX в. на территории Коми края проходили волнения крестьян работавших на промыслах и заводах.
Ношуль. РАБОЧИЕ vs КУПЦЫ
Весной 1814 г. в Ношули собралось около 5,5 тыс. человек, нанявшихся на работу по загрузке и сплаву купеческих барок с товарами. Обычно погрузка барок проходила в сжатые сроки, чтобы их можно было сплавить по большой воде. Но в ту весну погода стояла холодная, воды было мало спуск барок и их погрузка затянулись. Крестьяне потребовали оплату за задержку. Купцы пытались их склонить к выполнению подписанного ранее договора, но крестьяне не согласились. Часть из них отказалась от работы, потребовала полного расчёта. Другие настаивали на повышении оплаты. В своей жалобе министру внутренних дел куцы писали, что работники выдвинули из своей среды двух вожаков, ходили по пристани партиями и «одна другую в своём намерении подкрепляли», посылали своих людей к рабочим на барки, уже спущенные на воду, нагруженные и готовые к сплаву, и «посеяли в них те же чувства, оставили и сии барки». Купцы были вынуждены уступить, чтобы обеспечить сплав барок. Обеспокоенные произошедшим событием купцы попросили министра внутренних дел, чтобы «в отвращение как вышезначенных таки всяких неприятных последствий предписать, дабы на время сплаву из Ношульской пристани барок сюда наряжаемы были особые чиновники с пристойным числом воинской команды для наблюдения за спокойствием и тишиною, равно и за тем, чтобы рабочие люди, сделав с купечеством договоры о сплаве барок, не могли по нынешнему своему произволу притеснять новым требованиями и тем подвергать барки остановке».
Произвол купца Латкина на Печоре
В 1853 г. происходили волнения крестьян, работавших на брусяно-точильном промысле. Поводом послужил произвол арендатора брусяной горы купца Латкина, систематически нарушавшего условия контракта. Через своих поверенных Петра и Фёдора Пыстиных крестьяне подали жалобу в Палату государственных имуществ и просили передать гору другому арендатору на лучших для них условиях. В июне Пётр Пыстин приехал на гору, «собрал всех крестьян в общее собрание» и убедил их, что они с братом добьются пересмотра контракта, а потому не следует выполнять старый договор. Всю весну и лето на горе не было спокойно. Крестьяне фактически не работали, ждали своих поверенных с ответом на жалобу. Волнения продолжались до глубокой осени. Местные власти приняли энергичные административные меры по утверждению прав арендатора и передали дело о неповиновению крестьян в суд. Уездный суд приговорил Петра и Фёдора Пыстиных «наказать при градской полиции розгами», а крестьян обязал неукоснительно выполнять все требования арендатора и подрядчиков.
Заводские рабочие
В различных формах выражали своё недовольство и протест против кабальной зависимости и эксплуатации рабочие и крестьяне, работавшие на Кажимских металлургических и Серёговском солеваренном заводах.
В 1856 г. Серёговский солеваренный завод перешёл к новым владельцам – товариществу «Беломорская компания». Управляющий заводом Фрейлих сократил наполовину число рабочих, как постоянных, так и рабочих по подрядам, прекратил выдачу денег и хлеба уволенным рабочим и их семьям, снизил расценки, тем самым урезал и без того малые заработки рабочих. К тому же сниженный заработок полностью не выдавал, ограничиваясь тем, что платил за них в казну подати и повинности. Всё это ухудшило положение мастеровых и крестьян, работавших по подрядам. Они пытались добиться от Фрейлиха выдачи им полного заработка, но их просьба не была удовлетворена, наоборот, их стали преследовать, штрафовать, подвергать другим наказаниям. В 1860 г., надеясь добиться милости от высших властей, с их помощью избавиться «от зла и бедности», серёговские рабочие направили жалобу на имя министра внутренних дел. Но дело обернулось против их самих. Чиновники, занимавшиеся расследованием, главными сутьянами назвали Павла Ешкилева, Петра Павлова и Дмитрия Балина. Они предлагали: «Их всех, как коноводов движения против заводского управления, следовало бы немедленно переселить куда-нибудь подальше».
Важное место в жизни крестьян Коми края занимала борьба с казной за землю. Крестьяне самовольно скашивали сено с казённых оброчных угодий без оплаты оброка, расчищали там земли под пашни, косили сено на казённых пожнях и т.п. Крестьяне посягали на основу государства – земельную собственность дворянского государства.
Упорной была борьба крестьян за землю с купцами, мещанами, заводовладельцами против их стремлений расширить свои владения за счёт крестьянских земель. В 1834-1837 гг. вели тяжбу в уездном суде с усть-сысольским купцом Н. Латкиным крестьяне Корткеросского общества, добиваясь возвращения присвоенных им земель. Когда суд отклонил их просьбу, крестьяне решили сами отнять эти земли, скосили сено с пожен, готовились убрать хлеб, но «за самовольство» были преданы суду.
Более 70 лет с небольшими перерывами отстаивали свои права на землю от посягательств серёговских заводовладельцев крестьяне вымских волостей. Истоки этой борьбы уходят ко времени генерального межевания, когда подкупленные заводчиками землемеры закрепили за ними часть крестьянских земель. В первое время, в конце XVIII– начале XIX вв. крестьяне уповали на губернские и столичные власти, к которым обращались многочисленными прошениями и жалобами. Но все их просьбы были отклонены. Тогда крестьяне сами решили отобрать землю у заводчиков. В 1805 и 1806 гг. они скосили сено со спорных пожен, посеяли яровые хлеба и убрали их. Когда местные власти по просьбе заводовладельцев попытались отобрать сено, крестьяне отказались подчиняться. Вологодское губернское правление распорядилось направить в волость, где «открылось ослушание» для восстановления порядка 15 рядовых и унтер-офицера с уездным судьёй. Главные «ослушники» были преданы суду, сено отобрано и отдано управлению завода. Однако борьба не прекратилась. В 20-е гг. жители вымских волостей направляли всё новые и новые ходатайства о земле в различные правительственные инстанции. Не получив удовлетворительного ответа в 1836 г., они снова решили отобрать пашни и пожни у заводоуправления, прогнали с лугов заводских работников, скосили сено для себя и намеревались «засеянные заводскими половниками хлебы выжать и разделить по душам, кому что придётся». Уездные власти направили в Ляльское общество – основной район движения – земского исправника и членов земского суда, арестовали наиболее активных крестьян-зачинщиков и отправили их в Яренск, остальных строжайше предупредили, чтобы впредь они не допускали никакого своевольства и не посягали на земли заводовладельцев.
Но и это не остановило попыток крестьян вернуть отнятые земли. В 1843 г. жители трёх обществ Онежского, Шошецкого и Серёговского опять решили отобрать свои земли у заводоуправления. Действовали они дружно, отказались подчиняться распоряжениям уездных властей, заявляли, что «не допустят косить сено в спорных местах». Упорство крестьян продолжалось, и в 1844 г. обеспокоенные губернские власти направили на место волнений земского исправника, и чиновников, а также воинскую команду в составе 14 рядовых и унтер-офицера. Были арестованы лидеры крестьян Ф. Кызъюров, А. Лапин, А. Подоров, и М. Седьяков. Все участники «упорства» подверглись наказанию розгами. Ещё одну попытку восстановления своих прав на спорные земли крестьяне вымских волостей предприняли 1857-1860 гг., но опять потерпели неудачу.
Наиболее часто поводом к волнениям служили увеличение и без того непосильного бремени платежей и повинностей, многочисленные злоупотребления и произвол местных властей.
ИЖМА: Сами стройте эту дорогу
С 1833 по 1838 г. проходила борьба крестьян Ижемской волости против привлечения их к выполнению чрезвычайной повинности по строительству Пинего-Мезенской дороги. Крестьяне отказались приступать к работам на выделенном им участке и стали добиваться освобождения от этой повинности. В 1833-1836 гг. через своих поверенных они направили несколько прошений в казённую палату, министру внутренних дел и царю. Они писали о своём бедственном положении, о чрезвычайной обременительности всех повинностей, жаловались на взяточничество исправника, произвол уездных чиновников и просили освободить их от работы на дороге. Но прошения остались без ответа.
Осенью 1836 г. ижемцы обратились за советом к Дмитрию Балину, пригласили его к себе и определили на должность писаря. Балин сыграл большую роль в активизации крестьянского протеста. В 1837-1838 гг. положение на Ижме становится более напряженным. Событиями на далёком севере заинтересовался сам царь и потребовал быстрейшего прекращения неповиновения крестьян. Губернские власти решили арестовать Балина, чтобы он внушениями своими не возбуждал крестьян к неповиновению и сопротивлению», но крестьяне не дали этого сделать. Опасаясь массового крестьянского бунта, царь решил послать туда своего флигель-адъютанта Крузенштерна для выяснения причин неповиновения и успокоения крестьян. В ноябре 1838 г. Крузенштерн и сопровождавшие его чиновники прибыли в Ижму. Проведя следствие, они вынуждены были признать обременительность дорожной повинности, наличие злоупотреблений и произвола со стороны уездного начальства. Крузенштерн уверил ижемцев, что их жалобы получат справедливое решение. После возвращения комиссии Крузенштерна в Петербург её материалы были рассмотрены Комитетом министров. Правительство вынуждено было признать тяжесть для крестьян чрезвычайной повинности по строительству Пинего-Мезенской дороги и освободить их от её выполнения. Были отстранены с занимаемых должностей некоторые уездные чиновники, виновные в лихоимстве и других злоупотреблениях по отношению к крестьянам. Этими уступками правительства закончилась шестилетняя борьба ижемских крестьян против непосильных повинностей и произвола местных властей.
Вскоре после событий на Ижме произошло выступление крестьян Усть-Куломской волости Усть-Сысольского уезда.
Усть-Куломский бунт — со смыслом и розгами
В нём проявились не только протест против произвола царских чиновников, но и борьба бедноты и середняков против зажиточной верхушки, которая прибрала к рукам органы сельского и волостного управления и использовала их для личного обогащения и закабаления крестьян. С 1836 по 1841 г. устькуломцы послали в разные правительственные учреждения большое количество жалоб на своих притеснителей, на их хищения и растраты, незаконные сборы и другие злоупотребления. Однако их обращения к высшим властям были безрезультатными. Среди крестьян росло недовольство, которое вылилось в открытый бунт. В марте 1942 г. на сходе по раскладке податей жители Усть-Кулома решительно отказались от уплаты сборов и заявили, что не будут подчиняться сельским и волостным властям, пока не будут удовлетворены их законные просьбы. Во главе восставших в стали наиболее активные и авторитетные жители: Гавриила Попов, Родион Попов, Герасим Сладкоштиев, Фёдор Турьев, Сидор Морохин и другие. Было выбрано своё самоуправление, которое решало все вопросы, волновавшее крестьян. За помощью руководители обратились к Дмитрию Балину. Попытки губернских и уездных чиновников добиться успокоения крестьян не увенчались успехом.
Сопротивление крестьян становилось всё более упорным. Они не желали вступать в никакие переговоры, пока не придёт наследник престола для разбора их жалоб. События в Усть-Куломе приняли такой размах, что привлекли внимание шефа жандармов Бенкендорфа и царя Николая I. Для подавления волнений был послан карательный отряд в 300 солдат и 4 пушки под руководством губернатора Волховского. Сообщение о приближении воинской команды подействовало на крестьян. Некоторые, опасаясь кровавой расправы, подчинились. Многие участники выступления подверглись телесным наказаниям. Руководители устькуломцев были высечены плетьми и отправлены на поселение в Сибирь.
Керӧс. Наказание «за ослушание и принесение жалоб»
В 1841-1843 гг. происходили волнения в Керосском обществе. Они были вызваны попыткой сельских начальников, растративших собранные податные суммы, взыскать их вторично. Возмущённые крестьяне, руководимые Д. Федюневым, А. Козловым и П. Булавиным, отказались подчиняться не только сельским и волостным властям, но и уездным чиновникам, неправили несколько жалоб в Палату государственных имуществ, просили защитить их от произвола и притеснений. Крестьяне проявили упорство, настойчивость и добились того, что в 1843 г. сельские и волостные начальники, виновные в злоупотреблении были сняты с должностей и переданы суду., но сами крестьяне Кересского общества были отданы под суд «за ослушание и принесение жалоб». Их строго предупредили, чтобы в будущем они не смели жаловаться и «имели полное доверие к начальству».
«Упорства» сотчемцев
В 1843-1845 гг. развернулась решительная борьба против увеличения денежных сборов и повинностей, грубых злоупотреблений местных властей в связи с исполнением дорожной, подводной и перевозной повинностей крестьян Сотчемского общества. Они отказались выполнять повинности, выдвинули из своей среды активных лидеров К. Белых и С. Огибина, которые руководили всеми их действиями, установили связь с Д. Балиным и получали от него необходимые советы.
Для выяснения причин «упорства» крестьян в выполнении повинностей и их неподчинения распоряжениям властей в Сотченское общество было направлено несколько комиссий из уездных и губернских чиновников. Но сотчемцы отказались иметь дело с этими комиссиями. Только после того, как удалось арестовать К. Белых и С. Огибина, чиновники смогли сломить сопротивление крестьян и заставить их подписать документ о том, что они больше не будут упорствовать и согласны выполнять все повинности, уплатить все недоимки. К. Белых, С. Огибин и Д. Балин были объявлены бунтовщиками и преданы суду, который приговорил их наказать плетьми и сослать в Сибирь. В 1847 г. в соответствии с решением Сената все трое были высечены розгами, затем К. Белых и С. Огибин были направлены в арестантские роты, а балин – в своё родное село под строгий полицейский надзор.
Керчёмский Самарин
В 1858-1859 гг. базвернулась борьба Керчёмского общества. Её возглавил Павел Самарин, пользовавшийся среди керчомцев большим влиянием, так как раньше уже не раз выступал в защиту их интересов, писал по их просьбам письма, жалобы и прошения. В уездный центр полетело тревожное сообщение о том, что крестьяне села Керчёмья перестали производить платежи государственных податей и исполнять другие казённые и мирские повинности- вышли из повиновения. Керчёмцы проявили большую твёрдость, на уговоры чиновников, приезжавших из уезда «водворять порядок», не поддавались, настаивали на удовлетворении своих требований – избавить от ненавистных сельских и волостных начальников. Лишь после того, как было удовлетворено это требование, волнения в Керчёмье были прекращены. П. Самарин был арестован и отправлен в Усть-Сысольск под надзор полиции.
Таким образом многие годы в разных формах боролись крестьяне Коми края против эксплуатации и гнёта дворянского государства. От одиночных протестов, пассивного сопротивления они поднимались до массовых волнений и стихийных востаний. Однако масса крестьян в своей ненависти к эксплуататорам была несознательна, в своих поисках лучшей жизни ограничена узкими рамками, в борьбе – непоследовательна. Но эта борьба не была изолированным явлением, она развёртывалась на фоне общего подъёма крестьянского движения в России, была одним из звеньев цепи этого движения, заставившего правящие круги страны пойти на проведение реформ 60-70-х гг. XIX в.
Источник: История Коми АССР с древнейших времен до наших дней / [В. С. Стоколос, В. Е. Лузгин, Э. А. Савельева и др.; Гл. ред. И. Б. Берхин]. - 2-е изд. - Сыктывкар : Коми кн. изд-во, 1981. - 480 с. : ил.
