Четверо полицейских, во главе с майором, ждали заплутавших в лесу весь день с самого раннего утра. Егор вышел первым, возглавляя всю процессию, за ним плёлся долговязый, с трудом наступающий на ногу, далее был хромающий главарь всей этой банды, который отмалчивался всю дорогу, не вступая в пререкания с участковым, следующим шёл мужик с озлобленным лицом, смотрящий на всё вокруг исподлобья, Леший же шёл последним, шагая спокойным шагом и держа левую руку на ремне от ружья.
- Петька, ну здорово, тебя что ль послали мне на выручку? – Егор обнял майора, который был рад увидеть товарища живым.
- Долго же вы бродили, - он похлопал по плечу Егора, рука отозвалась острой болью в теле участкового, - ох, извини, что с тобой.
- Один из этих, - он махнул в сторону беглых, - ножом запустил в меня, хорошо, что Алексей со мной был, отличный парень.
- Надо к награде представить, как и жену твою с её подругой, - майор знал, что сейчас Егор удивиться, поэтому тут же продолжил, - поймали они пятого. Это одноклассник твоей Кати оказался, ночью к ней приходил. Там девушка была, Марусей зовут, вот она то этого влюблённого и прихлопнула топором по голове.
- Катя то как? – Егор заметно встрепенулся, начав сильно переживать по поводу своей жёнушки.
- Хорошо всё, жива, здорова, не переживай, а вот тебя в машину и срочно в больницу.
- Меня Катя перевяжет, ей не привыкать, не впервой меня спасает, - он улыбнулся и махнул головой.
Выйдя наконец-то из леса беглые были погружены в одну машину, в другую же отправился садиться Егор, предварительно поблагодарив Лешего.
- Ну ты друг, конечно, выручил меня, с тобой мне было надёжно. Должник теперь я твой, уже второй раз, авось и тебе где-то помочь смогу, - он похлопал по плечу лесничего, тот же махнул слегка головой, не проронив при этом ни слова.
Домой Леший уже пришёл затемно, когда луна освещала тропинку от калитки к дому. К таким нагрузкам он привык и бродить по лесу несколько дней для него не было огромной тяжестью, поэтому повесив ружьё и сняв с себя патронташ с гильзами, он отправился проведать своих баранов, чтобы удостовериться, что Маруся смотрела за ними верно.
- Я слышал, ты Катю уберегла от преступника, - он зашёл уже домой, где Маруся разогревала борщ, сваренный ещё к обеду.
- Да, что было, то было, - она не повернулась к нему, словно не ожидала от мужа какой-то похвалы.
- Молодец, бойкая ты у меня, с волком мне тогда помогла справится, да этого по голове обухом навернула. Нет в тебе страха? – он подошёл к жене и обнял её.
- Ну как же нет, есть, - она прильнула к супругу, вдыхая бесконечный аромат хвои, которым Леший был просто пропитан.
- Тайны ты таишь, будто скрываешь что-то от меня. Я тогда понял, когда ты попросилась со мной вместе с баранами, будто бежала от чего-то. Всё ждал, когда расскажешь, думал, что может просто не доверяешь по началу. Два года уж живём. А ты всё молчишь, - он гладил жену по спине, будто усыпляя бдительность, давая понять, что она в безопасности и ей тут нечего бояться.
- Нет у меня тайн, просто надоело всё, вот и рванула к тебе в глушь, - она вздохнула и отодвинула его от себя, занявшись своим делом.
- Не сказал бы я, что тебе уж шибко тут нравится, - он подошёл к рукомойнику, чтобы вымыть руки и уже откушать вкусной, домашней еды.
В другом доме Катерина рассказывала своему мужу о тех обстоятельствах, которые произошли в его отсутствие. Она уже обработала рану, перебинтовала её и перешла к тому, чтобы наконец-то накормить Егора, слушая всё это время о том, как Леший опять выручил его. Теперь пришёл и её черед рассказать.
- Что это за тип? Говорят, одноклассник твой? – Егор с большим удовольствием отхлёбывал одну ложку за другой, наскучавшись по домашней еде в момент хождения по тайге.
- Ой, он всё за мной ухаживал ещё в старших классах. А потом приезжал к институтскому общежитию, говорит бросай всё. Поехали, я там дом достроил, - она выставила локти на стол и уперлась о свои ладони подбородком, внимательно разглядывая своего мужа, пока тот слушал её и с аппетитом ел.
- А ты что же?
- А что я? Я ему много раз говорила, что нет у меня интереса к нему никакого, но Лёнька упёртый был. Его одна бабка растила, а когда она умерла, то он дом тут говорят продал и в город подался, да там стал обустраиваться. Дальше я про него не знала, мать правда говорила, что сплетничали про него, будто он ввязался в плохую компанию и натворил что-то.
- Мать то твоя всё знает, она у нас дом советов. Я, если что, то всегда у неё буду спрашивать, будем с ней вместе расследовать разные уголовные дела, - Егор деловито помахал головой, зная, что жена не обидится на его шутку.
- Так вот, - Катя улыбнулась Егору и продолжила, - он тут сказал, будто денег у него много и паспорт заграничный, хотел смываться куда-то далеко, где его не найдут. Решил, что я точно должна с ним ехать. Я-то, конечно, говорю, что нет, никуда не собираюсь, мне тут хорошо. Тогда он стал кричать, как сумасшедший, да угрожать. Хорошо, что Маруся вернулась, она заметила, как кто-то прошмыгнул к нам во двор.
- Да, Петька рассказывал, был замешан твой этот Леонид в крупных махинациях. Вернее, сам то он мелкая рыбёшка, но в охране был у влиятельного человека, там история запутанная, только из этого Лёни козла отпущения сделали, может и расплатились с ним хорошо.
Утро в Мамаевке было пасмурным. Солнце, пытающееся хоть как-то обнаружить себя, проблёскивало периодически сквозь тучи, которые двигались ветром по небосклону. Самое главное, что всегда было приятно в такую погоду, так это то, что комарьё и мошкара пряталась, страшась порывистого ветра. Такое отсутствие насекомых предвещала дождь, как говорили многие бывалые в сибирской тайге.
Егор шёл довольный тем, что у него получилось сделать вот такое хорошее дело, он был горд собой, хоть и считал, что сплоховал при захвате беглых. Именно о таких делах, довольно серьёзных и значимых, он и мечтал у себя там в городе, перебирая горы разных заявлений от горе-жён и горе-мамаш, страдающих от пьянства своих близких.
Несколько дней он провалялся дома, но больничный не стал брать, поскольку совсем бездельничать не собирался, слишком уж он не любил это дело.
Зайдя в кабинет, Егор тут же открыл форточку, чтобы пустить такой приятный, пахнущей прохладой и свежестью воздух. На столе лежала кипа бумаг, их нужно было разобрать. Сегодня участковому предстояло много работы, которую он не жаловал своей заинтересованностью, но делать её надо.
Нужно точно начать с кофе, иначе ему всё это не осилить. Найдя себе оправдание, чтобы не браться тут же за работу, Егор взял чайник и отправился набирать воды.
- Как же ты тут, милок? – в дверях стояла Полина Прохоровна, сухонькая старушка, пришедшая убирать в кабинет к участковому, - сказали, ранили тебя, ты чего дома то не лежишь?
- А как же вы то уже узнали? Вроде и не рассказывал никому о том, что произошло, - он удивлённый смотрел на женщину с ведром.
- Да разве в деревне, что укроется от глаз жителей, невозможно это. Соседка Клавка, та, что слева от твоего двора, всё видела своими глазами. Так она нам тут такие басни рассказывала по деревне, что можно романы писать. Я была уверенна, что ты дома отлёживаться станешь несколько недель точно.
- Бумажная волокита у меня, Полина Прохоровна, - Егор повернулся на чайник, который громко оповестил, что уже можно заваривать те две ложки кофе, что были положены в кружку.
- Ой, что ты кофе без ничего пьёшь, я тебе сейчас пирожков своих со щавелем притащу, - желание Егора в этой фразе не предполагалось услышать, поэтому уборщица умчалась за угощеньем, удивляя участкового своим проворством.
Вот же женщина, задумался он, под 70, а бегает, словно девица. Ещё работать хочет, хотя давно может дома сидеть и хвастать перед соседками своими, идеально выполонными грядками.
Уже через несколько минут на столе участкового стояла тарелка с маленькими пирожками. Егор взял первый, а откусив понял, что не зря Полина Прохоровна их несла, сладковатые пирожки со щавелем были в самый раз к его утреннему кофе.
- Слушай, милок, просьба у меня есть к тебе. Зять мой совсем распоясался, руки распускает, да за дочкой моей по ночам бегает. В запое мужик, третий день уж пьёт, да её колошматит, сил у меня никаких нет, - она присела рядом, с мольбой заглядывая в глаза участкового, пока он поедал её пирожки.
- Ну я так и знал, что вот такие угощенья не просто так вы принесли, - Егор усмехнулся, - что там за зять? Чем занимается и почему может по три дня пьянствовать?
- Тракторист он, техника сломалась, он на ремонт встал, да и отметили с мужиками они после работы сделанный трактор, а Ваське то пить и нельзя, он же закодированный у нас. Ох Ольга то моя и намучалась с этим оболтусом. Вот он давеча выпил, да и пошло всё по наклонной, третий день отойти не может.
- А живёт она с ним зачем, если такой плохой мужик? – Егор продолжал жевать, взяв очередной пирожок.
- Да не плохой он, нормальный мужик, просто пить ему нельзя. Когда трезвый, то руки золотые. Всё может починить, его на работе ценят, а вот как капля попадётся к нему в горло, так всё, пиши пропало.
- Да, мужик хороший, но дочку гоняет и бухает, - он доел последний пирожок, отхлебнул глоток напитка из своей кружки, затем вздохнул, - ладно, я сейчас тут повожусь немного, да схожу до вашего дома. А как же вы с дочкой то оказались, почему с ней живёте, а не в собственном доме?
- Это моя младшенькая. Муж мой давно помер, я одна осталась. Квартиру городскую старшей оставила, а сама к дочке переехала, думала помогать стану, у неё ведь пятеро ребятишек, тяжко ей. Она с Васей познакомилась в училище. Зять на тракториста учился, а Оленька моя на бухгалтера, вот и поехала за ним в эту таёжную деревню.
Полина Прохоровна, прибрав кабинет, ушла, а Егор всё размышлял над местным народом. Пьёт мужик, гоняет, а она за ним в село перебралась, да детей ему каждый год рожает, поговаривая, что он нормальный, когда трезвый. До чего бабы терпеливый народ.