Иван сдёрнул с себя изуродованную грязную шкуру и вытер лицо тыльной стороной ладони, а потом посмотрел на волчицу с сожалением и яростью. И выкрикнул через силу:
— Ну что ты застыла? Почему не жрёшь меня?
Волчица содрогнулась, ничком упала на траву и с сухим хлопком превратилась в маленькую женщину. На белую кожу налипли еловые иголки и комья земли, а изодранная фата сползла назад, на спутанные волосы и взмокшую от погони спину.
— Я не могу… — простонала она, обвивая себя руками в безуспешной попытке прикрыться.
— Почему? — потребовал он, наступая на скорчившуюся Василису. — Кого-то другого ожидала увидеть?
— Но не тебя же!
— А кого?! — Иван наклонился над девушкой и та покорно вжала голову в плечи, ожидая удара, да чего угодно, но мужчина лишь снял свою футболку и протянул ей.
Василису колотило после превращения и она еле-еле попадала в прорези для рук, зато в одежде почувствовала себя гораздо лучше и с отвращением отбросила фату.
— Тебя уничтожат, — очень спокойно сказал Иван, — если не закончишь начатое. И фату зря выбросила. Это часть свадебного ритуала. Важная часть. Лучше подбери.
Иван нагнулся и двумя пальцами потащил тряпку из кустов, но Василиса с негодованием фыркнула и он отпустил кружевной край.
— И что, теперь мне тупо сожрать тебя?! — она стыдливо разгладила футболку на бёдрах, не вполне понимая, о чём он толкует.
Женщина для хозяина (начало, назад)
— Да! Это предрешено, — голос его звучал всё глуше и глуше, словно осознание катастрофы накатывало постепенно, крохотными шажками.
— А я так не считаю!
— Твоё мнение никто и не спрашивает, дурочка! Но ты ещё можешь всё исправить. Камера в фате. Нацепи её обратно, превратись и закончи дело. И победно вернись к жениху. Заминку спишут на… придумают, на что списать. Ну же, давай! Оборачивайся!
— Нет!
— Что значит — нет? Ты не можешь ослушаться хозяина. Он ведь приказал тебе убить меня? Приказал? — Иван снова навис над девушкой, будто хотел встряхнуть как следует, но та упрямо задрала нос кверху. — Что конкретно сказал этот глупый мальчишка, когда ты рванулась за мной?
— Поймай и съешь. Он сказал «поймай и съешь».
— И?
— Что «и»?
— Почему не выполняешь приказ?
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
— А я не хочу, — по-детски выплюнула Василиса и прислушалась к окончательно оборвавшейся где-то внутри нити, — больше не хочу выполнять приказы хозяина.
Иван заковыристо выругался, а потом выдернул-таки фату из веток и смачно раздавил обод подошвой.
— Здрасьте, приехали. Освободилась. Но зачем тебе вздумалось меня защищать?! Сегодня я должен был… Чёрт!
— Ты дурак, — убеждённо прошептала Василиса.
— Угу, — не спорил мужчина, — это-то ясно. И что будет дальше, по-твоему?
— Убегу, — ещё тише добавила она и безнадёжно обернулась в непроглядную чащу. Отсюда не слышно вертолётов, но они наготове, без всяких сомнений. Найти двоих беглецов — вопрос невеликого времени.
— Ладно. Садись, поехали, — он поднял мотоцикл и крутанул стартер. Двигатель радостно заворчал.
Василиса презрительно пнула останки фаты и запрыгнула на сиденье сзади, тесно обхватив водителя руками и коленями. Иван убрал ногу с земли и мотоцикл понесся прочь от невидимого поля со зрителями, от её бывшего хозяина и всей прошлой жизни, новой и старой.
Иван наклонялся вместе с вёртким мотоциклом, а Василиса теснее вжималась в напряжённую мужскую спину, чтобы не слететь. Руки затекли, да и смотреть вперёд было невыносимо из-за торчащих отовсюду ветвей, норовящих попасть в глаза, — нынешнее бегство нельзя сравнить со свободным полётом волчицы, но Василиса не жаловалась.
Через четверть часа они достигли полноводного ручья и Иван закатил мотоцикл под корягу, нависшую над обрывистым берегом. Василиса спрыгнула с сиденья. Нехитрый поток можно было перепрыгнуть, если хорошенько разогнаться, но Иван указал на вершину ближайшего холма и жёстко сказал:
— Превращайся и беги туда. И никогда, слышишь, никогда не возвращайся к этим людям. Они будут искать тебя, а потом убьют.
— А ты? — она заглянула в странно отрешённое лицо.
— Меня найдут по мотоциклу. Возможно, придётся побегать, но это уже неважно. У тебя будет фора.
— Мы можем бежать вместе!
— Ты чокнутая? Я уже всё, кончено, а ты ещё можешь побарахтаться.