Лето, жара поезд Кисловодск-Новокузнецк. Захожу в вагон, все купе открыты, мое купе последнее, возле туалета. Краем глаза отмечаю, что все пассажиры жители Кавказа мужчины и женщины. В моем, русские, видимо одна семья: пожилая женщина вяжет, женщина средних лет читает, мужчина на верхней полке спит, отвернувшись к стене, сбоку висит офицерский мундир. Поезд тронулся, я достала кроссворды. Открыли туалет, начались хождения. Проходя мимо нашего купе все приостанавливались, с любопытством заглядывали, задерживая свой взгляд, на спящем мужчине. Заработал радиоузел, напротив нашего купе находилась одна из точек радиоузла, она молчала. Но, включенная в другом месте, работала громко. Голос, с трагическим надрывом, пел бесконечную песню про злого русского солдата, убившего прекрасного чеченского парня. Я поняла, что кавказцы – чеченцы. Один молодой, крепкий парень подошёл к нашему купе, встал в двери и ехидно улыбаясь, стал бесцеремонно нас разглядывать время от времени бросая взгляды на лежащего на верхней полке, мужчину. Он явно искал повод как-то спровоцировать нас: топтался на месте, трогал руками мундир, но, поскольку мы никак не реагировали, то он включил радиоточку на всю мощь и пошел в туалет. Я понимала, что им все это близко, но нам был брошен вызов, поэтому подождала пару минут и вышла коридор, выключать радиоточку не стала просто убавила звук до минимума, встала рядом и стала смотреть в окно. Краем глаза увидела, что все моментально выглянули из своих купе и смотрят на меня. Парень тоже встал с горшка и приоткрыл туалет. Немая сцена, я смотрю в окно никак не отвечая на их взгляды, а сама лихорадочно думаю, что мне предпринять, если он опять усилит звук. Молодой человек нехотя вышел из туалета, чувствовалось, что он в замешательстве и не знает, как себя вести. Проходя мимо меня, он остановился за моей спиной и усиленно засопел, дыша мне в затылок. Даже не знаю, сколько это было по времени, но я уже решила, как себя вести, если он вновь усилит звук. Он так ничего и не предпринял. Я на его провокации не повелась, и парень ушел в свое купе. Я понимала, что это была маленькая психологическая победа, но победителем я себя не чувствовала. Радио вскоре выключили, остаток пути мы доехали спокойно. Все пассажиры вели себя на удивление тихо. Такое ощущение, что весь вагон спал. В моем русском купе я тоже не услышала ни единого слова. Я спала, дремала, разгадывал кроссворды, смотрела в окно, читала и так 36 часов безмолвия. На протяжении всего пути в наш санузел никто из них не заходил, курить в тамбур тоже не ходили, в сторону нашего купе даже не глядели. Эти люди были раздавлены войной. В Уфе я вышла одна, в вагон зашёл молодой лейтенант
