На июль я запланировал отпуск – подвернулась путёвка в Эстонию, в Пярну. Оформляя мне документы на поездку, наш деповской медик Минягина Людмила перепутала запад с югом. А поскольку была она человеком ответственным и неравнодушным, то решила уточнить, какие противопоказания имеются при моём заболевании. Для этого Людмила, хоть и не без труда, разыскала женщину-врача, лечившую меня в семьдесят пятом году. Первым вопросом гематолога был такой:
– А что, он ещё жив?
– Жив, но вот собирается в отпуск на юг…
– Ни в коем случае! – перебила её доктор, которая, оказывается, хорошо помнила и меня, и мой диагноз. – Ему на юге отдыхать нельзя!
Но после того как в процессе разговора выяснилось, что Пярну не на юге, а на берегу Балтийского моря, гематолог дала добро:
– Туда пусть едет, ничего страшного…
До этого я был в Прибалтике несколько раз: дважды на первенстве ЦС «Локомотив» по боксу и один раз отдыхал в Паланге. Прохладное море, чистота городков, которые я объехал с экскурсиями, бережно сохраняемые старинные постройки – всё это позволяло окунуться в атмосферу далёкого прошлого, знакомого по книгам и учебникам истории.
В Паланге я побывал в августе восемьдесят первого. Четырёхместная комната в пансионате. Соседи-москвичи, которые рассказывали мне о похоронах Высоцкого, о Марине Влади. Музей янтаря в бывшем дворце графов Тышкевичей. Розовый сад. Ботанический парк. Рига, Вильнюс, Клайпеда, Друскининкай. Белый песок дюн у Балтийского моря, в котором я, конечно же, несколько раз искупался, несмотря на то, что желающих лезть в воду, температура которой была градусов восемнадцать, нашлось немного. Гуляя по чистым узким улочкам Паланги, набрёл на небольшой бар. Спустившись в полуподвал, заказал пиво и сыр с тмином. Показалось, что ничего вкуснее до этого не пробовал!
И вот когда до отпуска оставалась пара недель, в депо с проверкой нагрянула комиссия горкома партии. Оказалось, что в обком КПСС поступила анонимка, в которой суммировалось всё, что с точки зрения анонимщика вызывало сомнение в законности моих действий. Снова упоминался забор, из свежего было строительство кооперативных гаражей, в котором я, действительно, принимал участие, и другая муть.
Что интересно, ко всем моим «грехам» был пристёгнут Сычёв, который уже полгода как работал на заводе. Тем не менее, в кляузе перечислялись «преступления», якобы совершённые им в бытность начальником депо. Параллельно была заслана жалоба и в контрольно-ревизионное Управление Горисполкома – КРУ.
Пугачёв предупредил, что отпуск мне придётся отложить, несмотря на то, что и путёвка, и билеты были уже на руках.
И закипела работа. Бригада проверяющих разделилась: один – в бухгалтерию, другой – куда-то ещё, а третий проводил беседу со мной. Причём, саму анонимку мне даже не показали. О её содержании я мог только догадываться, исходя из задаваемых вопросов.
Проверяющий выразил желание взглянуть на кооперативный гараж. Поехали. Объект, расположенный неподалёку от Орджоникидзевского депо, находился в стадии строительства. Многие, вероятно, помнят рязановский «Гараж», так вот наша история чем-то напоминала тот фильм семьдесят девятого года. Попасть в кооператив было очень непросто. Я оказался там потому, что посодействовал в подключении гаражного комплекса к электросетям через подстанцию депо, Сашка Коптяков – потому, что непосредственно осуществлял это подключение. Кроме того, я сам лично проводил ещё и монтажные работы. Слава Пахомов обеспечивал стройку автокраном.
– Вот, смотрите… – я указал на свой бокс.
– А это чей? – проверяющий ткнул пальцем в соседний.
– Это – Пахомова.
– А этот?
– Этого я по имени не знаю, только в лицо.
– Так что, – удивился проверяющий, – у Вас только один гараж?
– Естественно! – и, увидев на его лице недоверие, добавил: – Если не верите – проверьте в райкомхозе!
До сих пор интересно: он что, действительно полагал, что мне принадлежит весь комплекс? Что именно он надеялся здесь увидеть? Латунные таблички с моей фамилией на каждом боксе? Неужели такая простая мысль: ознакомиться с документами – не пришла проверяющим в головы?
Разумеется, ничего противозаконного контролёры не нашли, хотя старались от всей души. А что они могли найти, если даже сотрудник ОБХСС подполковник милиции Насибулин ничего не нарыл? А ведь в депо работал его агент, который по любым сомнительным делам немедленно сигнализировал в органы, а уж они реагировали незамедлительно, контролируя законность наших действий. Несмотря на то, что дело по забору было давно закрыто, я продолжал находиться под колпаком ОБХСС, а тут ещё эта команда проверяльщиков.
В свой последний визит в КРУ я повстречал Сычёва. Подхожу к кабинету, а оттуда выпуливается он с толстенной папкой наперевес. А в папке скрупулёзно собраны документы, отражающие все вехи строительства его дачи, теплицы и всего прочего, нажитого непосильным трудом. На мой вопрос:
– Ну, как? – Сыч беззлобно забурчал:
– Это всё из-за тебя, из-за твоих строительств и твоих халтур…
Зашёл в кабинет. Начальник КРУ, женщина значительно старше меня, задала несколько вопросов по существу «фактов», изложенных в кляузе. Я постарался ответить максимально откровенно, и мы расстались с улыбкой и взаимной доброжелательностью. На прощание я сообщил ей, что из-за анонимки не могу уехать в отпуск.
После моего ухода эта милая женщина пригласила к себе Пугачёва и сказала ему буквально следующее:
– Что вы тираните парня? Отпустите его – никуда он не денется.
Это я впоследствии узнал от самого Валентина Андреевича.
Вот только теперь я понял, что значат партийные корочки. Ещё много лет назад в Баранче наш преподаватель физкультуры Кормин Владимир Петрович в минуты откровения рассказывал мне о том, как его, члена партии, не раз эти корочки выручали:
– Ой, Владик, я столько косячил: то подерусь, а то вообще с ружьём за одним гонялся. Не будь я членом партии, наверное, уже посадили бы! А так разберут на парткомиссии – и порядок!
А в моей ситуации?! Проверяющие нагрянули в депо, как в воровскую малину, наделали столько шума и, ничего не найдя, не удосужились даже извиниться.
В то время подобные эпизоды авторитета руководителю не добавляли, да и в наше, я думаю – тоже. Но тогда – особенно. Было страшно обидно, тем более что всё это разбирательство проходило подчёркнуто гласно и открыто, несмотря на то, что политика «демократизации и гласности» будет провозглашена лишь спустя полгода на январском пленуме ЦК КПСС.
Если раньше у меня и возникали сомнения, то теперь решение сложилось однозначное: в эту… партию я никогда ни при каких обстоятельствах не вступлю. Хотя, кто знает, будь я членом КПСС, они, возможно, и поостереглись бы проводить своё дегенеративное расследование с таким шумом и треском: а ну как в анонимке – правда? Какой удар по авторитету партии!
А, может, и наоборот, организовали бы показательную чистку рядов?.. Кто знает? Ведь в нашей стране кампанейщина всегда являлась основным способом организации общественного сознания, а в то время в СССР ситуация менялась, буквально, не по дням, а по часам.
После отмашки КРУ я, наконец, улетел на двадцать четыре дня в Пярну для поправки здоровья и расшатанных нервов. Эти две недели перед отпуском дались мне нелегко. Однако сам отпуск прошёл отлично: Таллинн, Вильнюс, Лиепая. Калининград. Танцующий лес и почти ручные кабаны в заповеднике на Куршской косе. Теперь я видел, практически, всю советскую Прибалтику.
В Свердловск вернулся в конце июля и узнал, что за время моего отсутствия в ТТУ был назначен новый начальник, а Пугачёв Валентин Андреевич снова работает главным инженером.
Новый начальник Управления Сергеев Геннадий Степанович – типичный представитель номенклатуры доперестроечного периода – ранее работал секретарём Железнодорожного райкома партии, затем этой же партией был направлен директором в Комбинат рыбной гастрономии, который располагался на Сортировке при тамошнем Холодильнике, и вот теперь его карьера, совершив очередной виток, поставила Геннадия Степановича у руля свердловского горэлектротранспорта.
Впервые мы встретились у входа в депо, куда Сергеев приехал, чтобы познакомиться и с предприятием, и с его начальником. Чувствовалось, что обо мне он знает довольно много, причём, как положительного, так и отрицательного. Тем не менее, при первой же встрече Сергеев предложил мне убрать из наименования должности приставку ИО – исполняющий обязанности – и занять место начальника на постоянной основе, однако, все неприятности прошедшего периода доказывали, что делать этого не следует, и я отказался.
Вообще, работа директора, не смотря на то, что приходилось совмещать её с нагрузкой главного инженера, мне нравилась – я справлялся. Но то, что произошло перед отпуском, могло отбить охоту у человека и менее чувствительного. Стоило мне представить, как дилетанты, направляемые райкомами, горкомами, исполкомами, начнут рьяно разбирать бесконечные кляузы на меня, глубоко в душе возникало раздражение и отторжение этой заманчивой перспективы.
Кстати, отработав в депо продолжительное время на основных руководящих должностях, могу вполне объективно оценить, что самая сложная из них – должность начальника ремонтных цехов.
Спустя несколько дней ко мне – я так и продолжал занимать кабинет главного инженера – влетает секретарь. Глаза словно блюдца: Сергеев срочно требует к телефону! Дело в том, что все в ТТУ знали, что я, хоть и исполняю обязанности начальника, место его не занял, и все планёрки и совещания провожу в своём небольшом кабинете, поэтому звонили мне прямо туда. Сергеев же набрал номер директорского кабинета, который обычно был заперт на ключ.
Я прошёл туда, снял трубку:
– Добрый день, Геннадий Степанович!
– Почему вы не на месте?
– Я на месте, только вы, Геннадий Степанович, почему-то звоните по этому телефону, а не ко мне в кабинет…
– Владислав Михайлович, я вам приказываю занять этот кабинет!
Возникла неловкая пауза. Потом я ответил:
– Геннадий Степанович, я временно кабинетов не занимаю…
– Я приказываю вам занять его постоянно!
– Геннадий Степанович, но я ведь уже сказал, что начальником депо не буду.
После такой вот перепалки мы перешли к вопросу, ради которого он и звонил, но, положив трубку, я почувствовал, что у нас, похоже, начали складываться довольно напряжённые отношения. Это предположение подтвердилось в дальнейшем: я не принял ни одного его предложения о повышении, и причины к тому были весьма веские.
Продолжение следует...
Автор: Владислав Погадаев
Источник: https://litclubbs.ru/articles/47337-linija-zhizni-glava-75-anonimka-leto-1985-goda.html
Содержание:
- Глава 1. Владька
- Глава 36. Ребята с нашего двора
- Глава 43. Алхимики- добровольцы
- Глава 56. Парламентёр из Чайковского
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: