Я думала, что домочадцы огорчатся из-за моего намерения перебраться в Мухино, но вышло с точностью до наоборот. Утром мы с Власовым покинули гостиничный номер и поехали в Лесное, поскольку нужно было поставить в известность о принятом мной решении всех, кого это касалось, да и жить в пустом доме без мебели и посуды как-то не слишком комфортно. Белена ждала нас у моста - нервно вышагивала поперёк дороги туда-сюда, перекидывая свою длинную седую косу, переплетённую яркой оранжевой ленточкой, с одного плеча на другое.
- Нельзя тебе туда, - в лоб заявила она мне, а Власова даже приветственным взглядом не удостоила, настолько была расстроена.
У меня появилось недоброе предчувствие, но что такое ужасное могло случиться в лесной глуши всего за одну ночь?
Оказывается, Мирон Карпунин решил восстановить справедливость и вернул Борису Никулину дом его матери. Просто так, бесплатно. Борис ведь не то что озвученные Костиком три миллиона, а даже причитающиеся по договору триста тысяч после оформления сделки не получил. Да и не хотел он, как выяснилось, дом этот продавать - у него ведь внуки, наследники. Власов об этом аттракционе неслыханной не знал ничего.
Борис пришёл поздно вечером - осунувшийся, бледный, но в лёгком подпитии и с твёрдым намерением помянуть с Петром Семёновичем Клавдию Ильиничну той самой настойкой, которую старушка готовила собственноручно и хранила в подполе.
- Куда ему пить после инфаркта? - ужаснулась я.
- Туда же, куда все пьют, - проворчала в ответ Белена. - Петька меня за дверь вежливо выставил, чтобы я на глаза гостю случайно не попалась. С ними Фроська оставалась - за болтовнёй следить и всё лишнее из памяти убрать, когда они спать попадают. Пьяные-то на язык несдержанные, вдруг Петька о тебе проболтался бы. А ночью Борису этому плохо стало. Помер он. Я на Змеиной горке ночевала, перевёртыши поздно с новостями примчались. Не успела ничем помочь.
- Да что ж такое-то?! - расстроенно всплеснула я руками. - Вас даже на сутки без присмотра оставить нельзя!
- Ну а я-то каким боком в этом виновата? - обиделась ведьма. - Я старикам в няньки не нанималась. А теперь там народу чужого полно, и родня Борьки этого на рассвете тоже приехала. Плачут. Дочка его громче всех голосит, у меня самой аж нутро от её воя наизнанку выворачивается. Не надо тебе туда.
Вот такое вот получилось неожиданное и неприятное начало нового дня. Я-то планировала собрать всех на семейный совет, рассказать о подарке Анатолия Павловича и объяснить, что бросать лес не собираюсь, а оно вон как вышло.
- Увози её отсюда, - наконец-то обратила Белена свой взор на Власова. - Пусть у тебя поживёт, пока тут всё не успокоится. Ну или какой другой угол найди, но так, чтоб без присмотра её не оставлять.
- Можно подумать, я нуждаюсь в присмотре, - настала моя очередь обижаться. - У меня теперь свой дом есть, так что не волнуйся, без крыши над головой я не останусь. Нефёда только мне отдайте, я его с собой забрать хочу.
Желания перемещаться в Лесное и любоваться развернувшейся там печальной сценой не было абсолютно никакого. Да и зачем? Борису я уже всё равно ничем не помогу. Нет такой магии, чтобы мёртвого снова живым сделать. Грустно это всё.
Перевёртыши рыжими лисичками кружились вокруг моих ног и ластились пуще обычного, потому что чувствовали испортившееся настроение. Их я тоже забрала бы, но у этой нежити есть свои границы дозволенного - им, как и Белене, нельзя покидать пределы заповедного леса. Магия волшебного дуба хоть и сильная, но она тоже ограничена берегами рек со всех сторон. Не выходит она за пределы урочища.
- Эль, ты как? - участливо поинтересовался Власов, когда Белена исчезла с глаз, чтобы принести мне домового.
- Ужасно, - честно призналась я и забралась обратно в салон автомобиля, где было тепло.
Я не боюсь холода. С моими способностями и возможностями даже в самый морозный день можно локально организовать тридцатиградусную жару, но настроения экспериментировать со стихиями было ровно столько же, сколько желания возвращаться в Лесное. Самое обидное заключалось в том, что Пётр Семёнович меня обманул. Он говорил, что не употребляет алкоголь с тех самых пор, как угодил под суд вместо Григория Карпунина. Вот и верь после этого людям. Белена ясно дала понять, что старики напились оба, и вот чем это закончилось. Не поддержал бы Пётр Семёнович Бориса… Ну да. Тогда Борис напился бы сам с таким же результатом. Вроде и не виноват человек ни в чём, а всё равно неприятно - я ведь ему верила.
Лесу не было дела до проблем и печалей людей - он готовился к грядущей зиме, укрывая подмёрзшую землю остатками осенней листвы. Это фундаментальное спокойствие передавалось и мне, несмотря на преграду в виде стекла и металла. Я откинулась на спинку сиденья, расслабилась и даже закрыла глаза, позволяя природе вернуть моей душе покой. Слышала, как мимо проехала машина. Потом ещё одна. Спустя какое-то время раздались приглушённые голоса Власова и Белены - ведьма просила передать мне, что она присмотрит за лесом, а Анатолий Павлович продиктовал ей номер своего телефона и сказал адрес, где меня можно будет найти в случае необходимости. У Белены память хорошая, она всё запомнит. Потом скажет Петру Семёновичу, чтобы он проведал меня и принёс мне новости о моём лесе. Вроде бы и складно всё, но неправильно. Не так я хотела провести этот день.
- Корзинку в задний ящик убери, а то домовой опять обожрётся, - велела ведьма моему кавалеру, и я наконец-то позволила себе искренне улыбнуться.
В лицо пахнуло осенней свежестью - это Власов открыл дверь с моей стороны, чтобы посадить Нефёда мне на колени.
- Злыдня! - успел выкрикнуть домовой до того, как дверь снова закрылась, а потом замер на несколько мгновений и сообщил мне: - У тебя живот урчит. Наверняка от голода. Я прямо чувствую, как там кишки скукоживаются.
- Это ребёнок шевелится, - пояснила я и открыла глаза.
Нефёд внимательно прислушивался к тому, что происходит у меня под курткой - навострил ушки, сморщил свой носик-пуговку, уморительно сцепил в замок маленькие мохнатые лапки, очень похожие на те, какие бывают у енотов. А потом Власов сел за руль и завёл двигатель - громкий звук заглушил всё остальное, и домовой сердито разворчался. Я расстегнула куртку и сунула его туда, но Нефёд сразу же выбрался назад, с неподдельным ужасом сообщив, что маленький человек внутри меня ещё и дерётся.
Власова это не умилило нисколько.
- Эль, так не должно быть, - взволнованно сказал он. - По моим подсчётам срок получается чуть больше восемнадцати недель, а дети обычно начинают шевелиться после двадцатой.
- А до двадцатой недели они просто плавают там в позе эмбриона и не совершают никаких движений? - с усмешкой уточнила я. - Ну ладно я одичала за эти несколько месяцев настолько, что потеряла всякий интерес к Интернету и прочим благам цивилизации, но ты-то мог хотя бы ради общего развития погуглить. Сразу видно, что опыта общения с беременными женщинами у тебя круглый ноль без палочки.
- У меня не было необходимости вникать в это, - как-то слегка резковато отозвался Анатолий Павлович.
Это показалось мне странным. Он всегда был предельно учтивым, тактичным, вежливым и заботливым. По коже прошёл неприятный холодок - так бывает, когда чувствуешь, что что-то не так, но не можешь понять, что именно. Всю дорогу до моего новенького дома в Мухино я молчала и мысленно перебирала в памяти детали наших с Власовым разговоров и встреч, пытаясь зацепиться за какую-нибудь мелочь, упущенную раньше.
Что я знаю о Власове? Он правильный. Хороший, добрый, отзывчивый, понимающий. Принципиальный, но в его исполнении это выглядит исключительно достоинством. В лихие девяностые, когда ему было что-то около двадцати лет, Анатолий Павлович вляпался в какие-то крупные неприятности, из которых его вытащил Олег Карпунин. Примерно в то же время или тогда же погиб от ножевого ранения друг Власова. Не женат и никогда не был. Волк-одиночка. Раньше я считала его верным псом на службе у Карпуниных, но оказалось, что эта служба была для Анатолия Павловича чем-то вроде хобби. Нервная система у Власова более чем крепкая, он легко принимает противоестественное. Всё. Больше я не знаю о нём ничего. А, чуть не забыла! У него ещё есть племянник Сергей, а значит, имеется сестра или брат. Маловато получается для того, чтобы строить планы на совместную жизнь. Фактически Власов для меня незнакомец, с которым я однажды переспала не без последствий. Я ему нравлюсь, да, но не более того. Если говорить о чувствах, то этим человеком движет скорее жажда обладания. Не вожделение, не страсть и уж точно не любовь. И не одержимость. Я ему просто симпатична и… нужна. Следовало подумать обо всём этом раньше, но от дурной привычки безоглядно плыть по течению обстоятельств статус ведьмы меня, увы, не избавил.
- Сразу домой? Или сначала в магазин заедем? - спросил объект моих размышлений, и я наконец-то осмысленным взглядом посмотрела на городские кирпичные пятиэтажки, проплывающие мимо.
- Останови где-нибудь здесь, - попросила немного нервно, а когда он припарковал автомобиль у обочины, задала вопрос, который нужно было задать намного раньше: - Власов, сколько тебе лет?
- Пятьдесят один, - сразу же последовал ответ.
- И почему ты до сих пор ни разу не был женат?
- Это допрос? - улыбнулся Анатолий Павлович.
- Да.
- Хорошо. Клянусь говорить только правду. В глубокой молодости у меня была невеста, но мы очень плохо расстались, поэтому я…
- Детальнее, пожалуйста, - попросила я и почувствовала, как резко изменилось его благодушное настроение на мрачное.
- Детальнее? - сухо переспросил он. - Без проблем, но сразу предупреждаю, что приятного в этих деталях нет ничего.
- Я переживу, - пообещала я и пересадила Нефёда на заднее сиденье, потому что он начал настороженно ёрзать у меня на руках, предчувствуя ссору.
История и правда оказалась не из приятных. У Власова была невеста. Звали её Любой, и она честно дождалась жениха из армии, хотя в кавалерах нужды не знала, потому что была умницей и красавицей. Власов в ней души не чаял. Хотел красивую свадьбу, но в автосервисе, куда он устроился на работу, зарплата была не ахти какая, поэтому он и связался с бандитами - хотел быстро заработать много денег. Заработал крупный долг и проблемы с нехорошими людьми. В качестве уплаты долга ему предложили «наказать» какого-то зарвавшегося спекулянта. Власов от этой грязной работы отказался, в результате чего пострадал не только он, но и дорогие ему люди. Сначала бандиты начали терроризировать семью Анатолия Павловича - приходили, угрожали, устраивали в квартире погром, требовали выплатить долг с процентами. Потом от угроз они перешли к активным действиям. Лучшего друга показательно убили, над Любой жестоко надругались, а она тогда уже была беременной и потеряла ребёнка. Квартиру Власова сожгли - благо, дома тогда не было никого. Предупредили, что следующей жертвой станет младшая сестрёнка несговорчивого парня, а девочке тогда было всего шестнадцать. Власову пришлось пойти в фактическое рабство к негодяям, чтобы уберечь семью от беды, но, к счастью, замарать руки чужой кровью он не успел - Олег Карпунин выкупил его долг и забрал бедолагу под своё крыло раньше.
Отец Мирона в то время тоже имел известный авторитет в определённых, далёких от закона кругах. Это уже позже он стал законопослушным предпринимателем, а тогда всё было совсем по-другому. Грязных поручений он Власову не давал. Так, по мелочи - припугнуть, предупредить, поиграть бицепсами на «стрелках». И платил за работу хорошо, хотя и вычитал приличные суммы в счёт погашения перекупленного долга. Только не нужны были уже Анатолию Павловичу эти деньги - Люба умерла. После пережитого у неё началась тяжёлая затяжная депрессия, и в один прекрасный день девушка решила, что жизнь не имеет никакого смысла. Её родственники Власова прокляли. Он тогда уже не жил с родителями, потому что семья не приветствовала род его деятельности и не хотела иметь с уголовником-сыном ничего общего, но мать Любы пришла именно к ним. Прокляла всех. Вообще всех.
- Я не слышал этого разговора, меня там не было, - с печалью в глазах рассказывал Власов. - Сонька потом рассказывала, что мать после всех этих проклятий квартиру святой водой мыла и всех по церквям и бабкам два месяца таскала, чтобы убедиться, что ни к кому порча никакая не прицепилась. Только сестра меня и понимала.
- На тебе нет никакой порчи, - сообщила я ему. - Я бы знала.
- Эль, она пожелала, чтобы у меня своих детей никогда не было, потому что таким уродам размножаться нельзя, - криво усмехнулся он в ответ. - А я свинку после этого подхватил. Думаешь, совпадение? Я уже тогда понял, что слова убитой горем матери большую силу имеют, и ей необязательно быть ведьмой, чтобы обидчиков проклинать.
- Так бывает, да, - согласилась я и сразу же поправилась: - Но редко. И неважно, от горя слова идут или просто в сердцах сказаны. У искренних слов сила особенная, хоть и не всегда.
- Ну вот у этих слов сила точно была, - уверенно кивнул он. - Я еле выкарабкался тогда. И не без последствий. Я бесплоден, Эль.
- Чего? - уставилась я на него ошарашенно. - Власов, это твой ребёнок. Если не веришь, можешь анализ ДНК сделать после того, как он родится.
- Я знаю, что мой, - улыбнулся он в ответ.
Я непонимающе моргнула, но промолчала, давая ему возможность прояснить ситуацию.
- Мне лет, наверное, двадцать пять было, когда Олег решил крышевать бизнес одной своей знакомой, - продолжил Анатолий Павлович свои откровения. - Забавная тётка была. Она по руке, на кофейной гуще, на камешках и на картах Таро гадала. Я в очередной раз приехал за деньгами к ней, а она погадать мне предложила.
- Понятно, - вздохнула я. - И она нагадала, что у тебя будет ребёнок от ведьмы, которая на двадцать с гаком лет младше тебя.
- Нет, она была гадалкой не больше, чем я космонавтом. Напророчила мне страшную смерть, если я буду брать у неё деньги для Карпунина, - улыбнулся Власов ещё шире. - Я тогда просто случайно столкнулся на пороге с её подругой, которая оказалась настоящим медиумом. Она сама меня позже нашла. Сказала, что за мной мёртвые ходят - парень и девушка. Парень не своей смертью умер, а девушка добровольно из жизни ушла. Я подумал, что она намеренно где-то справки о моём прошлом наводила, но там были такие подробности, о которых никто знать не мог.
- Твой друг и невеста? - поняла я, чувствуя, как по коже поползли неприятные мурашки.
- Угу, - кивнул он. - Я согласился на спиритический сеанс, потому что эта женщина ничего не просила взамен. Её дар ей в тягость. Если видит что-то подобное, то потом мертвецы эти по ночам ей снятся. Точнее, снились. Она умерла уже.
- Поэтому ты так легко реагируешь на нежить? - высказала я очередную догадку.
- Я их видел, Эль, - пояснил он. - И Ромку, и Любу. Как живых. И голоса слышал. Они не могли упокоиться из-за того, что я себя в их смерти винил. Получалось, что моё чувство вины их удерживало. Ромка просто сказал, что моей вины ни в чём нет, и исчез после этого, а Люба говорила долго.
- Сама говорила или через медиума? - уточнила я.
- Сама. Тётка только контакт поддерживала, она вообще практически в отключке была. А Люба прощения за слова своей матери просила. Сокрушалась, что сказанного уже не воротишь, и ничего не изменишь. Она сказала тогда, что бывают исключения из правил. Это случайности, просто стечение факторов, которые на какой-то короткий промежуток времени сбивают настройки.
- А у проклятий ещё и настройки бывают? - скептически уточнила я, но Власов юмора не понял.
- Тебе лучше знать, я в этом мало что понимаю, - на полном серьёзе признался он.
- То есть весомых аргументов в пользу уверенности, что ребёнок твой, у тебя нет, - подытожила я.
Улыбка сползла с его лица, поросшего седоватой щетиной.
- Белена сказала, что он мой, и ты это не отрицала. У меня должны быть причины сомневаться?
Я досадливо поморщилась и вздохнула.
- Нет, просто мне было приятно думать, что ты расщедрился на покупку дома ради меня, а не только из-за ребёнка.
- А почему ты решила, что я сделал это только из-за ребёнка?
Ну вот. Выяснение отношений наконец-то назрело окончательно, и мне снова захотелось плакать. Ничего ведь не изменилось. Я сама не раз думала и о разнице в возрасте, и о том, что через десять лет мне будет почти сорок, а Власову уже шестьдесят. Ещё через десять лет… Сколько будет нашему сыну, когда ему придётся хоронить старика-отца? Двадцать? Тридцать? Или Власов порадует нас более долгой жизнью? И будет ли мне интересно возиться с ним, когда он состарится? Я думала об этом. Сейчас разница ощущается не так сильно, но с каждым годом она будет становиться всё более ощутимой и разительной.
- Тогда какой вообще в этом смысл? - спросила я, с трудом сдерживая слёзы. - Семьи у нас не будет, отношений тоже. Жить со мной ты не будешь, чтобы я имела возможность устроить свою судьбу с кем-нибудь более подходящим, но при этом будешь содержать меня и ребёнка, заботиться о нас… Власов, это извращение какое-то. Я на это не согласна. Я ведь нравлюсь тебе как женщина, и ты хочешь большего, чем предлагаешь. Знаешь… Либо всё, либо ничего. Третий вариант - катись к чёрту вместе со своими деньгами и заботой.
По капоту и лобовому стеклу застучали крупные капли дождя, которого в прогнозе погоды на этот день не было. Я не собиралась устраивать в Мухино потоп, просто контролировать связь своих эмоций с природой ещё не научилась.
- Я не о себе думаю, дурочка, а о тебе, - успокаивающе провёл он рукой по моей щеке, стирая слезинки. - Если хочешь полноценную семью с пикниками, совместными прогулками, праздничными ужинами и двуспальной кроватью, я не против, но это ведь не продлится долго.
- Да сколько бы ни продлилось, одинокой содержанкой я быть точно не хочу, - проворчала я. - И я не дурочка, не надо меня так называть.
- Хорошо, не буду, - согласился Власов. - Давай заканчивай этот ливень, и поедем домой. Там уже детально будем выяснять всё, что ещё не выяснили.
- Нет, сначала в магазин, - возразила я.
- Зачем? У нас в багажнике лежит подарок твоей подружки-утопленницы, а оттуда, насколько я понял, можно любые заморские деликатесы добыть.
- Да! - подал голос Нефёд.
- Я хочу безалкогольное пиво в жестяной банке и маринованных креветок, - заявила я уверенно. - Корзинка такое не умеет.
- Пива? - недоверчиво покосился на меня Власов.
- Надо помянуть Бориса, - пояснила я и всё-таки разревелась, хотя не хотела этого.
- Ой, как же у вас, у людей, всё сложно, - недовольно пробурчал с заднего сиденья домовой. - Один помер, потому что пил, а другая хочет выпить в память о нём. Вы, главное, меня покормить не забудьте, а потом делайте, что хотите.
Ну вот как-то так и началась наша с Власовым совместная жизнь - криво, косо, неправильно, без любви. Основана она была только на его симпатии ко мне лично, на желании дать будущему ребёнку полноценную семью и на моей потребности в нормальных человеческих отношениях. Без любви сложно. Система «один отдаёт, а другой принимает» в таком случае не работает. Это больше похоже на общежитие, а не на семью, но мне очень хотелось, чтобы так было только в самом начале, пока мы не притрёмся друг к другу. Была бы под боком Белена, я бы непременно услышала от неё предложение приворожить хорошего мужика, пока он от меня не сбежал. Но Власов ведь и так не сбежит - он крепкий. И морально устойчивый, что обо мне в последнее время сказать было никак нельзя.
Оглавление: