Вернувшись домой, Елена Ростиславовна не могла избавиться от тревожных мыслей. Женщина, увидев внука, неожиданно для себя осознала, что Матвей, движимый ненавистью к подруге отца, действительно мог подстроить несчастный случай на стройплощадке. Сколько передач с подобными случаями она видела и в кино, и в новостных сводках.
— Бабушка, а что мы сегодня будем кушать? — поинтересовался голодный Матвей. — Супчик остался?
— Остался, мой руки и садись. Кстати, мне надо с тобой поговорить. — Елена Ростиславовна для начала решила выяснить все сама.
— О чем? — юноша удивленно посмотрел на бабушку.
— Я сегодня была у следователя. Знаешь, что он мне сказал? Что эта кирпичная стена обвалилась на Алевтину не случайно.
Родственники прошли в кухню, и Елена Ростиславовна, достав из холодильника кастрюлю с супом, поставила ее на плиту.
— Это точно? — спросил Матвей.
— Точно.
Бабушка рассказала о том, что заведено уголовное дело, и начались поиски преступника. А также сообщила о том, что, по словам следователя, преступник сам позвонил в скорую и затем скрылся с места происшествия.
— И что, они уже кого-то подозревают? — поинтересовался Матвей.
— Я не знаю, подозревают они кого-то или нет, но я хочу тебя... — Елена Ростиславовна вдруг осеклась. Она боялась обидеть внука своим вопросом, напугать. Однако деваться уже было некуда. — Матвеюшка, ты мне честно только скажи, ты этого не делал?
— Ба, ты что, думаешь, что это я сделал? Да я просто в шоке от тебя, — отреагировал юноша.
— Подожди. Ты, главное, не волнуйся, не переживай. Просто я очень боюсь за тебя...
— Все, бабушка, хватит! — Матвей психанул и хотел было уйти.
— Да постой ты! — Елена Ростиславовна схватила внука за руку. — Следователь спросил меня, с кем ссорилась Алевтина.
— Бабушка, если я ссорился с Алевтиной, то это не значит, что я ее кирпичами завалил.
Матвей ушел к себе в комнату.
— Не получилось, как я хотела, — прошептала себе под нос женщина.
Елена Ростиславовна думала, что у нее получится поговорить с внуком нормально, по-простому, но не получилось. Матвей отреагировал довольно резко. И что это могло означать. Судя по тому, что парень все отрицал, значит, он элементарно обиделся, ему явно показалось, что бабушка его обвиняет. В связи с этим женщине стало стыдно за себя.
***
На следующий день Елена Ростиславовна с нетерпением ждала возвращения из полицейского участка Романа. С утра его вместе с сыном вызывал к себе следователь Никифоров.
Придя домой, Роман с порога сообщил матери шокирующую новость, что в покушении на Алевтину следствие подозревает Матвея.
— ...Мама, ему не сегодня-завтра предъявят обвинение, — закончил Роман. Он небрежно сбросил куртку и прошел в гостиную.
— Как предъявят, Рома? — испугалась женщина. — В чем?
— Мама, ты совсем ничего не понимаешь? А еще начальницей работала! В том, что он пытался убить Алю.
— Стоп, Рома, а при чем тут Матвей? Следователь же сам сказал, что по смартфону Алевтины мог позвонить только тот человек, который обрушил на нее стену. А это был голос взрослого мужчины.
— И что. Во-первых, голос был изменен, а во-вторых, следователю все равно, кто звонил. Ему главное — мотив. И, судя по твоим хождениям к Никифорову и благодаря твоему языку без костей, он сейчас полностью уверен в том, что мотив у Матвея был.
— Подожди, а как же звонок? Звонок же был, Рома.
— В скорую мог позвонить и прохожий, и любой строитель, побоявшийся, что его могут обвинить в том, чего он не совершал. Люди сейчас стали думать, мама, прежде чем что-то делать.
— Любой человек... — еле слышно произнесла Елена Ростиславовна. Она так сильно запереживала за внука, что не могла сосредоточиться на проблеме.
— Это мог сделать и его подельник, — предположил Роман.
— Какой подельник, Рома? Какой подельник? У Матвея подельник? Да он же просто ребенок еще! — не стерпела женщина.
— Мама, хватит тут спектакль разыгрывать. Ты же сама ему подкинула эту идею.
— О чем ты сейчас говоришь? — Услышав от сына такие слова, Елена Ростиславовна обомлела от ужаса. — Опомнись, сынок.
— Как? Как опомниться, мама? Ведь это ты сказала следователю, что Матвей ненавидит Алевтину. И теперь Никифоров в полной уверенности в том, что Матвей только и мечтал избавиться от нее.
Сын еще долго упрекал мать за «длинный язык», не давая вставить той ни слова. Мужчина всегда был эмоциональным, а в данной ситуации вел себя как заведенный. Он обвинил Елену Ростиславовну, бабушку своего сына, что она сдала парня правоохранительным органам без зазрения совести. Но тут Роман сильно ошибался — мать ничего такого следователю точно не говорила.
Выслушав обвинения сына, Елена Ростиславовна принялась оправдываться перед ним:
— Рома, я при следователе даже имени Матвея не произносила. Он меня, конечно, спрашивал, есть ли у Алевтины враги, с кем она конфликтует, но я отвечала, что не знаю. А то что Матвей с ней ссорился, я даже словом не обмолвилась.
— Да что ты на самом деле, мама? О чем ты говоришь? Ведь ты же обвиняешь моего сына. — Роман говорил свои слова так уверенно, будто сам присутствовал при этом.
— Что же ты выдумываешь, Рома? Я не обвиняю своего внука. Думаешь, мне это надо?
— Я все знаю. Мне Матвей рассказал, как ты его допрашивала.
— Рома, но я просто хотела от него услышать, что он этого не делал.
— Так, значит, все-таки сомневалась, раз спрашивала, да? Сомневалась!
Роман продолжал обвинять мать в том, что из-за нее следователь Никифоров всерьез заинтересовался персоной Матвея и сразу стал его подозревать в покушении на убийство. Он был убежден, что именно Елена Ростиславовна рассказала полиции о конфликтах в семье.
— Я ничего ему не говорила! — воскликнула от безысходности женщина.
— Да что теперь с тобой говорить, мама! Наделала делов, наговорила лишнего — лучше признай это. Теперь надо подумать о Матвее. Черт возьми, мама, ты же ему всю жизнь исковеркала!
Пусть Роман и не верил матери, но она-то знала точно, что ничего не говорила следователю про Матвея. Тогда у Елены Ростиславовны возник логичный вопрос: откуда взялась эта тема? Она быстро приняла решение пойти в полицейский участок и поговорить с Никифоровым, разобраться, откуда ветер дует, кто так целенаправленно хочет повесить содеянное на бедного несовершеннолетнего Матвея.
***
Елена Ростиславовна немедленно поехала к Валерию Петровичу в участок, чтобы выяснить, почему тот обвиняет ее внука.
Пропустили женщину не сразу. Следователя не было на месте. Дежурный предупредил, что тот может сегодня уже и не вернуться, однако Елена Ростиславовна, сев на лавку в коридоре, стала ждать.
На ее удачу, Никифоров все же появился в отделении. Увидев Котову и узнав, что она его дожидается, он предупредил дежурного, и они прошли до кабинета по плохо освещенному коридору первого этажа.
— Валерий Петрович, извините за поздний визит, — сказала Елена Ростиславовна.
— Проходите, присаживайтесь. Рассказывайте, что у вас случилось? — поинтересовался Никифоров.
— Мне мой сын сказал, что вы вызывали на допрос моего внука. Вы что, на самом деле его подозреваете?
— Да, подозреваю. А почему вас это удивляет? Вы же не случайно скрыли, что у вашего внука с гражданкой Логиновой были очень неприязненные отношения. И, в общем-то, у Матвея была веская причина, мотив, желать ей зла.
— Да что вы такое говорите, Валерий Петрович? Да, иногда они ссорились, но это были чисто семейные моменты, спор.
— Позвольте, я вас поправлю: не иногда, а очень часто. Я опросил жителей вашего дома, и соседка сказала мне, что Матвей с Алевтиной постоянно конфликтовали.
— Да что вы слушаете этих соседей?! — вспылила Елена Ростиславовна. Настрой следователя ей вовсе не нравился. — Сплетни собираете!
Женщина сразу поняла, о какой соседке идет речь. Роза Олеговна была старше ее лет на тридцать, и с каждым годом у старушки все больше проявлялись проблемы с головой: забывчивость, малоподвижность, нередко она даже не здоровалась, проходя мимо. Зато иногда на нее находило — болтала без умолку, найдя для себя свободные уши. Наверное, это происходило в те моменты, когда женщине даже телевизор надоедал от повседневного вешания зомбирующей рекламы и передач для идиотов.
— Кроме того, Один сосед, например, видел Матвея незадолго до покушения на Алевтину во дворе, — продолжил Валерий Петрович. Он взял брызгалку и побрызгал ею кактусы, стоявшие на подоконнике. — Матвей постоянно там кого-то ждал и ждал очень долго. И убежал сразу же, когда Логинова вышла из подъезда. Понимаете? — Никифоров вопросительно взглянул на посетительницу. — У меня есть основания подозревать вашего внука, Елена Ростиславовна. Вот так. Ну, а я еще добавлю, что у парня было предостаточно времени, чтобы добежать до стройплощадки, спрятаться за этой кирпичной конструкцией и дождаться, когда там будет проходить Алевтина.
Елена Ростиславовна молчала. Все аргументы следователя сводились к тому, что Матвей мог спланировать покушение на Алю. Это обстоятельство очень смутило женщину. Она уже не знала, как убедить полицейского, что ее внук не преступник.
