Загадку с лесным духом в таёжном селении Мамаевка Егору однажды удалось разгадать благодаря тому, что его жена Катя стала фельдшером деревни.
Весь август, а за ним и сентябрь были относительно спокойными. Участковый чаще всего служил для жителей судьёй, который устанавливал справедливость и мирил две враждующие стороны.
В лесу никто не пропадал, даже на рыбалку мужики стали отправляться редко, поскольку ходил слух по деревне, что медведица так и лютует возле озера. Местный охотник дед Тимофей обнаружил как-то возле водоёма деревья, кора на которых была содрана когтями большого животного, да и следы попадались всё чаще.
Некоторый ушлые сплетницы стали уже и легенды слагать, как это водится в тайге. Однажды и Егору довелось услышать от тёщи, что скоро лесной дух собирается кого-то прибрать к себе в таёжные леса навсегда, что тайге обязательно нужна жертва. Откуда это известно и по каким фактам логично можно заключить, что это именно так, женщина сказать не смогла, просто ходили такие слухи и всё.
Ни в какую нечисть Егор не верил, а вот то, что животиных больше становилось в лесу рядом с деревней, поверить мог. К октябрю медведица и вовсе обнаглела, и стала являться в деревню, чтобы поживиться чем-то вкусненьким с огородов. То один житель её встречал, то другой, а слагатели легенд того и гляди, что приурочивали всё это к злости лесного духа, который уже вон как близко подбирается.
Снег несколько дней пытался покрыть всю землю, выпадая ночью, да благополучно тая днём. Не понять было, то ли осень уступает зиме свои права, пуская ту властвовать в своё личное время, то ли борется за собственное право существовать до конца ноября.
Во дворах стояли копны сена, да кричали коровы, зазывая своих хозяев к себе в стайку, потому что гулять им по полям уже было запрещено и приходилось проводить время скучно, стоя в стойле, да пережёвывая сено из кормушки.
Ночь наступала теперь намного раньше, вот и в тот знаменательный день, когда луна уже установилась на небе, чтобы поприветствовать всех перед сном, постучал в окно участкового Леший.
- Катерина твоя нужна, - он выглядел встревоженным, никогда до этого момента столько эмоций Егор не замечал.
Даже тогда, когда ловили они этих беглых в лесу, ни один мускул на лице не вздрогнул, чтобы выдать его страх или какой-то отчаянье, какое он видел сейчас.
- Хорошо, но поздно уже, я пойду с ней.
Леший не спорил, остался ждать во дворе, пока Катерина собирала свой чемоданчик со всем необходимым, да одевалась потеплее, так как на улице вновь валил снег.
- Что случилось, ты хоть скажешь, Алексей? – Егор решил узнать по дороге, для чего он зовёт их к себе в избу так поздно, - с Марусей что?
Последние случаи с приходом медведя в деревню убеждали в том, что было опасно ходить просто так по улочкам, поэтому многие родители пока не отпускали деток своих так шастать где попало. Вот Егору и подумалось, что может с Марусей чего приключилось.
- Нет, с женой всё хорошо, другой это человек, дойдём, расскажу.
Катерина вошла следом, когда Леший открыл дверь и прошёл первым. На кровати лежала женщина лет 60-ти, может и моложе. Волосы её были заплетены в косу и убраны пучком позади, по лицу и не понять возраст, но вот руки, совсем морщинистые и уставшие от работы, выдавали её годы.
Ей были выделены несколько подушек, уложенный за спиной, чтобы она могла не совсем лежать, а хоть как-то обозревать всё вокруг. Катя подошла ближе и, здороваясь, ощутила этот таёжный аромат кедра и трав, смешавшийся с человеческим запахом давно не стиранной одежды.
Егор присел за стол и поскольку на него никто не обращал внимания, мог спокойно рассматривать всю эту ситуацию со стороны. Ему показалось, что женщина близка по крови Лешему, потому что его привычно спокойный взгляд и без эмоциональное лицо, вдруг оживлялось какой-то тревогой, при взгляде на больную, которой он отдал свою кровать в избе.
Маруся же вела себя довольно спокойно, не выказывая каких-либо особых хлопот по поводу нахождения гостьи в доме. Она возилась у плиты, видно заваривая чай и на появления Кати с Егором не отреагировала даже приветствием, казалось, что она была в каком-то собственном мире.
Позже Маруся повернулась и уже с готовой кружкой свежезаваренного чайного напитка отправилась первым делом к участковому, который всё это время пристально рассматривал больную.
- Мы вас потревожили в такой поздний час, вы уж нас извините, - Маруся шептала на ухо Егору, пока ставила кружку на стол.
- А кто это? – он пропустил её извинения мимо. Задав также шёпотом интересующий его вопрос.
- Это моя свекровь, Олеся.
Егор непонимающе на миг посмотрел на Марусю, не став расспрашивать о всех обстоятельствах дальше, решив всё же изучать всю ситуацию постепенно, присматриваясь к тому, что происходит вокруг.
- Алексей ушёл вчера утром, а вернулся только что, вместе со своей матерью. Я тоже узнала о её существовании этим вечером, когда он с ней на руках зашёл в дом. Муж часто пропадал так вот на несколько дней в тайге, наверное, у неё то и бывал, - Маруся не стала дожидаться дополнительных вопросов и рассказала то, что ей было известно на данный момент.
Тем временем Катя уже сидела на стуле у кровати больной. На одной ноге женщины была привязана с обеих сторон тряпками узкая доска, которая брала своё начало от колена, заканчивая ступнёй. Катя надавливала пальцами в некоторых местах, женщина невольно вскрикивала, ощущая скорее всего сильную боль.
- Перелом у вас, милочка, - хоть Катя и была младше больной, но в таких случаях она всегда относилась к людям, как к детям, - собирайтесь, поехали в больницу и срочно. Вижу, что времени уже достаточно прошло, ждать нечего. Егор, ты беги за машиной пока мы придумаем, как к мосту подойти вместе с женщиной. Алексей, нужно соорудить носилки, Маруся, нужно тёплое одеяло, чтобы укрыть больную во время пути.
Она раздавала указания, чувствуя свою власть в этом месте. Оба мужчины вышли на улицу, оставив женщин в избе. Катя ещё раз осмотрела ногу, а затем задала вопрос, не касающийся здоровья.
- Откуда вы в этой избе? Заблудились в лесу? – она с любопытством рассматривала женщину.
- Я не заблудилась, я живу в тайге вот уже 45 лет, - она перевела взгляд с Кати на Марусю, - налей мне чаю, пожалуйста, дочка, - немного помолчав, женщина ответила на вопрос Кати, - Олеся я, мать Алексея.
- Вот как, вы же погибли много лет назад, мама рассказывала, что вы ушли в лес и не вернулись.
- Так и было, я и правда ушла навсегда, но выжила. Так получилось.
- Я вам сейчас поставлю обезболивающее, - Катя уже доставала из своего чемоданчика шприц и лекарство, - дорога дальняя, вы должны спокойно перенести весь путь.
Алексей вернулся в дом через несколько минут, сообщив, что уже готов к переносу больной к мосту. Он взял её на руки, аккуратно, стараясь ни в каком месте не задеть ногу и отправился к выходу.
Катя прихватила свой чемоданчик, да по-быстрому накинула шубу, которая висела у входа. Маруся вышла из дома последней, закрывая за собой дверь, тут же подхватывая носилки, помогая мужу нести лесную жительницу.
Когда они подходили к мосту, остановившись, чтобы передохнуть буквально несколько секунд, машина уже стояла с другой стороны берега, ожидая всю эту процессию.
Старенький УАЗик соседа, служивший для всех хозяйственных работ в деревне, часто выручал не только его самого, но и других жителей, поскольку сердце у Андрея было доброе.
Две скамьи были поставлены вместе, а на них положен полушубок, чтобы лежать больной было мягче. Олесю уложили поверх, укрыв одеялом, предусмотрительно захваченным Марусей. Егор был за рулём, Леший сел на сиденье с ним рядом, чтобы быть внимательнее в дороге. Катя расположилась вблизи с Олесей, Маруся же устроилась на свободной скамейке.
- Повезло нам, дорога подмёрзла, а значит и снега не выпадало сегодня. Значит домчим быстро.
Егор то ли себя подбадривал, чтобы ночная дорога по тайге не казалась такой опасной, то ли хотел приободрить Лешего, который всё ещё был встревожен, хоть и принял свой серьёзный вид. И только его постоянное посматривание через стекло в сторону женщин, выдавало неспокойное чувство, сидевшее внутри лесничего.
Благодаря уколу, который сделала Катя ещё в избе, самочувствие больной было стабильным, а боль терпимой, поэтому Олеся могла разговаривать. Вот она и поведала всю свою историю двум молодым особам, что участливо слушали всю дорогу.
- Молодой я тогда была, ещё и восемнадцати не было, бабка моя померла и меня сиротинкой совсем оставила, никого близких не было подле меня. Дом был старенький, заваливался уже совсем. Крыша помню прохудилась так, что в одном месте дыра была, да такая, что дождь беспрепятственно лил внутрь. Я, конечно, лазала, да отремонтировать пыталась, но у меня толком ничего не выходило, сноровки тогда ещё вовсе не было. Дров к зиме не было, а на что их брать, да как выживать, я совсем не знала. Макар меня к себе позвал жить, вот я к нему и пошла, да только худо мне с ним было.
Он знал хорошо, что заступиться некому за меня, его родители в нашу жизнь не лезли, а меня и вовсе не признавали, как невестку, считали, что сиротке такой не стоило внимание уделять. Василиса, мать Макара, часто поговаривала, что Макар мог бы и лучше себе жёнушку найти. Она хотела, чтобы такая была, которая пахать с утра до ночи могла бы, не уставая совсем.
А мы с бабкой обособленно жили, коровы даже у нас не было, существовали лишь на её пенсию. Жили очень уж бедно помню, кормились с огорода, да с тайги, а животинку никакую не заводили.
Вот я и не была приучена к уходу за коровой, да баранами, коих было в достатке у моих свёкров. Василиса то меня будто со свету сживала, когда видела, что ничего я не умею делать, как положено. Всё Макара ругала, что он дурную девку в дом приволок, пожалел.
Обижали меня шибко в этом доме, а после, как Алёшенька родился и вовсе мне спуску не было. Макар стал пить много, да руки распускать, колотил меня на чём свет стоит, и никто не вступился. Я решила с жизнью расстаться.
Однажды мы с ним отправились в лес, голубику собирать, вот я тогда и сбежала от него, пока он прилёг отдохнуть с дороги. Думаю, пусть лучше медведь задерёт или волки загрызут, но терпеть сил уж не было все его побои, да унижения.
Дня три я плутала по тайге, всё дальше заходила в лесную чащу, дошла до болот, да сразу же и потопла. Ну, думаю, всё, вот и избавление от всех моих горестей, закончатся мигом сейчас мои мытарства. Лёшеньку, конечно, жалко было, но там же бабка Василиса была, да дед Казимир, так что не одного я его оставила.
Увязла я в болоте по самый пояс, не дёргаюсь, смерти жду, а тут дед появился. Неказистый такой, согнувшийся совсем, да кричит на меня, чего это я бездействую, нужно же выбираться. Кинул он мне палку, да и вытащил.