*ЗАЩИЩЕНО АВТОРСКИМ ПРАВОМ*
На самом дне обманчиво большого аквариума среди стеблей и листьев лежал карась. Обращённый к свету бок покрывали страшные красные волдыри. Водянистый глаз вяло вращался в своей орбите, безо всякого интереса останавливаясь то на скопившихся у самой поверхности разноцветных рыбках, то на лице хозяина.
- Ёшкин кот! Братан, ты чего?.. Что с тобой?!
Алексей Сергеевич Кропоткин с самого детства обожал природу в самых разных её обличиях. Особенным его расположением пользовались те создания, которые чаще всего не вызывают нежных чувств у обычных людей. Маленький Алёша мог часами наблюдать за слизняками и мокрицами, с упоением играть со здоровенным пауком, дразня его птичьим пером, и почти ежедневно ходить на охоту за тритонами в близлежащий парк. Там, в никогда не пересыхавшей луже, водились редчайшие экземпляры: крапчатые, полосатые, покрытые шипами и наростами, рогатые, украшенные гребнями и даже больше похожие на крокодилов, чем на тритонов.
Увлечение мальчика вызывало в квартире Кропоткиных самые настоящие бури. Всё начиналось с восторженного шёпота: «Ма-ам… а мам, посмотри, какой…» Мама оборачивалась, и под нос ей немедленно совали ведёрко из-под майонеза, в котором копошилась целая куча склизких извивающихся тел.
- Опять ты эту дрянь домой притащил!? Сколько можно!
- Да ты посмотри, какие они все! Смотри, какой! Узорчатый весь…
- Гадость какая! Отнеси их сейчас же туда, откуда взял!
Не добившийся одобрения Алёша шёл к сестре, у которой, по её собственным словам, от вида «этих страшилищ» волосы вставали дыбом. Потом он с тем же успехом приставал к отцу, и всё обыкновенно заканчивалось тем, что Алёшу выставляли за дверь с требованием немедленно избавиться от тритонов. Малыш плёлся в парк, с трагическим видом выпускал животных обратно в лужу, а на следующий день его можно было застать на прежнем месте с руками, по локоть вымазанными коричневой грязью, и банкой, полной свежепойманных тритончиков.
В последующие годы пристрастия Алексея Сергеевича менялись с быстротой цветных узоров в калейдоскопе, но одно оставалось неизменным. Аквариум, красовавшийся на тумбе посреди комнаты, никогда не оставался пустым. Правда, теперь вместо тритонов за стеклом плавали экзотические рыбки.
Население аквариума являло собой редкостную смесь красок, форм и самых противоречивых характеров. В небольшом пространстве как-то ладили между собой яркие петушки, шустрые гуппи, сердитые скалярии, благородные телескопы и золотой карасик. Редкий день в прозрачном параллепипеде не разгорались ссоры. Обычно виновниками всех неприятностей оказывались гуппи. Как часто замечал Алексей Сергеевич, на этих маленьких красивых рыбок иногда что-то находило. С ничем не оправданной злобой они начинали нападать на своих соседей; несколько телескопчиков сильно пострадали: у обоих были изгрызены плавники, а хвост одного из них стал напоминать развевающиеся на ветру лохмотья. Разбойников вылавливали и сажали в банку из-под солёных огурцов, где они и плавали, а точнее носились, как крошечные ракеты, в полном одиночестве, пока приступ буйства не сменялся раскаянием. После этого их возвращали обратно в аквариум, и жизнь вновь принимала будничный вид.
Золотой карасик жил у Алексея Сергеевича уже десять лет, его купили ещё совсем маленьким на птичьем рынке. Теперь он был длиною в ладонь, дородный и очень довольный собой. Вернее, так было, пока между ним и его хозяином не состоялся один разговор. «Слыш, брат, - сказал Кропоткин, глядя на своего любимца через стекло, - давай я тебя на волю отпущу, а? Всю жизнь ты в неволе просидел: ни мира не видел, ни в настоящей воде не плавал. Жалко мне тебя… Мучаешься в этом ящике, нехорошо. Хочу тебя завтра выпустить в один прудик. Будешь свободным, может, кого из своих встретишь. Живая природа, водоросли разные… Это тебе не пластик… Ну что, согласен?» Карась не ответил. Утром его было не узнать.
«Ёшкин кот! Братан, ты чего?.. Что с тобой?!» - закричал Алексей Сергеевич и прижался носом к стеклу. Карась не шевелился и едва дышал.
«Слушай, - хозяина внезапно осенила догадка, - я же не знал, что ты не хочешь, чтобы я тебя отпускал. Я же как лучше хотел… Думал, тебе тут уже давным-давно надоело… Ты прости, парень. Живи себе на здоровье. Никуда я тебя не понесу… не бойся.» Через несколько часов после этого обещания Карась, уже совершенно здоровый и похожий в солнечных лучах на маленький золотой слиток, жадно ловил широко открытым ртом сыпавшиеся сверху крупинки корма.