Виктор, уже запыхавшись, забежал в дом и закричал:
— Ганька, запри всё! Всё запри! Придут брать нас, отбивайся! Прощай, Ганька!
Савелий был за домом, услышав крики отца, обеспокоился.
Побежал на помощь. Увидев, как отец судорожно пытается залезть под кровать, схватил его за ногу и закричал:
— Мать! С сердцем плохо у отца! Горячка!
"По дороге с ветром" 24 / 23 / 1
Агафья металась по комнате и не знала, что ей делать.
Григорий не стал преследовать Виктора.
Повернул домой.
Вернувшись, обнаружил, что денег уже нет на полу.
Он подошёл к Вассе, та хлопотала на кухне.
— Тёть Вась, деньги где?
Васса уставилась на племянника, перекрестила себя, его и произнесла:
— Какие?
Глаза её как всегда были хитрыми. Поэтому Григорий не поверил в искренность.
Он со злостью ударил кулаком по столу.
Зазвенели чашки и тарелки.
Васса насупилась и затараторила:
— Ты чего творишь, Гришка? Да кем бы ты был без нас! Жил бы со своей полоумной мамашей, если бы бабка Ия тебя не приняла. Самое скверное взял от матери.
Григорий выставил вперёд кулаки и прошипел:
— Мамку не трожь! Не виновата она, что вы такие все блаженные! Любовь закрутила её.
— Это кто блаженный? Кто?
— Все!
Разговаривали криком.
Потом Григорий закрыл тётке рот рукой и прямо в ухо ей затараторил:
— Отдай деньги по-хорошему! Тётя Вася, не дури!
— Не бвава я их, — Васса пыталась ответить племяннику.
А потом как-то резко обмякла и распласталась по полу.
Григорий отошёл от неё, стал искать деньги в шкафах, выворачивал карманы, тряс юбки, блузки.
Добрался до комнаты Гершона. Тот сидел на своей кровати и покачивал головой.
Григорий не стал его трогать.
Просто всё проверил в комнате.
Васса звала на помощь.
Еле слышно просила воды.
Григорий как-то неожиданно встрепенулся, отметив, что до сих пор Агния на глаза не попалась.
Стал искать её.
Вышел на улицу.
Там её тоже не было.
***
— Был в театре взрыв, — прошептала девушка.
— А ты там была что ли? — Лазаревский был настолько удивлён, что Марийка даже стала сомневаться, что это он вызволил её оттуда.
И тут в кабинет постучались. Сутуловатый мужчина что-то шепнул на ухо Геннадию, тот нахмурился и вышел. Оставил Марийку одну.
Ей казалось, что о ней забыли.
А время уже стремилось к вечеру, и хотелось есть.
Лазаревский так и не объявился.
Её неожиданно обнаружил в кабинете при вечернем обходе сторож.
Сначала хотел поднять тревогу, мол, в кабинет проникла подсудимая.
Потом, выслушав Марийку, позвал надзирателя.
Тот велел девушке следовать за ним.
Марийка вернулась в камеру спокойной.
А вот женщины в её отсутствие места себе не находили.
Марийка рассказала сокамерницам о разговоре со следователем. Те порадовались за неё, поздравили со скорым освобождением.
Зухра обняла девушку и предложила на воле остановиться у её сестры.
Марийка поначалу отказывалась. Она хотела вернуться в Варин дом.
Но женщины её отговорили.
Люба вспомнила, что в детском доме у неё работает знакомая нянечка. Дала все данные этой женщины. И взяла с Марийки слово, что та заберёт Лёню.
Женщины много чего советовали.
Марийка всё запоминала, благодарила.
Три дня никто не вызывал на допросы.
На четвёртый день Илья в своей смешной кепке крикнул в окошко:
— Самая маленькая на выход!
Женщины переглянулись.
Не сразу поняли, кого имели в виду.
Из маленьких по возрасту была Марийка и по росту Галочка, та самая, которая боролась за своего одноногого петуха.
— Марья Епифановна! На выход!
Женщины попрощались с Марийкой. Было много слёз и радости.
Зухра взяла девушку за руку, перекрестила её и произнесла:
— Ещё встретимся! Зульфия хорошая женщина. Она воспитала меня, когда родителей не стала. Добрее неё нет никого на этом свете. Ты и сама убедишься в этом.
«Ленин» вывел Марийку на улицу.
Закрыл дверь за её спиной.
Марийка расправила плечи.
Она почувствовала себя очень взрослой.
Её казалось, что все советы, данные самыми добрыми женщинами, встретившимися на её пути после гибели родителей и Вари, сделали её непобедимой.
На улицах было многолюдно. Задумчивые, встревоженные, весёлые, заплаканные… На улице люди казались ручейком. Они текли по своим делам, даже не представляя, какие эмоции вызывают у девушки, одиноко стоявшей на пороге следственного изолятора.
Марийка стала частью этого ручейка, и ноги несли её куда-то.
Несмотря на то, что тюрьма само по себе скверное заведение, Марийка чувствовала, что будет скучать. Так сильно наполнила её доброта незнакомых женщин.
Марийка не понимала куда идёт, но когда стала смотреть по сторонам, вздрогнула от вида всё той же затёртой вывески «Трактиръ».
Вдруг оттуда с шумом вывалилась толпа.
И опять Марийка заметила ту женщину, которая так и казалось знакомой.
Шестеро мужчин окружали её и весело о чём-то беседовали.
Марийка вжалась в стену одного из домов рядом с трактиром, старалась, чтобы её не заметили.
Исподлобья наблюдала за компанией.
А когда на улицу вышел Игнатий Игнатьевич, её охватила паника.
Она стала озираться по сторонам, ища место, где можно спрятаться.
Но «злодей» прошёл мимо, даже не взглянув на неё.
Она услышала, как из толпы кто-то крикнул:
— Афанасич! До завтра!
«Злодей» махнул рукой не оборачиваясь.
Марийка тяжело вздохнула.
Она помнила, что Игнатий — ненастоящее имя трактирщика, и даже не удивилась этому добродушному «Афанасич».
Когда толпа разбрелась, когда Игнатий скрылся из виду, она поспешила по адресу, который ей дала Зухра.
Подходя к последнему дому на окраине города, Марийка немного волновалась.
Зульфия как будто ждала Марийку.
Кивком пригласила её в дом.
— Проходи, располагайся, я сейчас вернусь.
Марийке казалось, что она в этом доме не в первый раз. Ощущения были очень странными. Воспоминания что-то рисовали в воображении. Знакомый ковёр висел на стене у стола. Девушка даже вздрогнула. Перекрестилась.
Зульфия вернулась с большой подушкой. Вручила её Марийке, взяла за руку и повела в комнату.
— Спи, — скомандовала она. — Потом всё расскажешь.
Вот это «спи» подействовало каким-то магическим образом.
Едва голова Марийки коснулась подушки, как поплыли перед глазами руки мамы, её улыбка.
— Доченька, — отчётливо слышала Марийка, — спи… Спи… Спи…
Когда Марийка проснулась, увидела рядом с кроватью на стуле новую одежду.
Переоделась и вышла из комнаты.
На кухне за столом сидела Зульфия, она вышивала.
Взглянув на Марийку, произнесла:
— Зухра не ошиблась. Ты хорошая девушка. В моём доме тебя никто не тронет.
— Вы её видели? — поинтересовалась Марийка.
— Нет, — помотала головой хозяйка дома. — Я прочитала записку от неё.
Марийка удивлённо смотрела на женщину.
— Ты же сама принесла её, — улыбнулась та.
— Я? — казалось, что глаза Марийки расширились до невероятных размеров.
— Ты, — Зульфия уже смеялась. — Зухра вшила письмо в капюшон твоей накидки. Не бойся, Мари! Разреши мне так называть тебя.
Марийка смутилась. Мурашки побежали по её коже. Так её называл только отец.
— А ты называй меня по-простому. Я для всех просто Фи. Фи и всё! Так назвал меня наш с Зухрой отец.
Продолжение тут
Дорогие читатели! Всем желаю добрых снов и добрых мыслей!
И всем отличных выходных!
