- Олежек, ты можешь объяснить, что случилось? – Нина металась между плачущей Надей, упавшей с подоконника, и мужем, спешившим освободить квартиру от своей персоны. – Почему ты нас бросаешь? Зачем ты так с нами? За что?
- Ты не поймёшь, - Олег отвечал грубо, не поднимая глаз. Он аккуратно укладывал свои рубашки на дно чемодана, позже туда отправились и электрическая бритва, которую ему подарили на заводе, когда родилась Надя
Глава 1
Предыдущая глава
Глава 4
Но мечтам Нины не суждено было сбыться. Муж редко подходил к дочери, когда уставшая жена просила присмотреть за ней, потому что сама была занята уборкой, готовкой, стиркой. Он не вставал ночью, когда Надя кричала из-за частых колик, болезненного прорезывания зубов или высокой температуры, не выходил на семейную прогулку, отмахиваясь от настойчивых просьб и утверждая, что у него плохое самочувствие, устал или приболел, не стоял в очереди в молочную кухню, сбежав в гараж Григорича, чтобы залить горе дешёвым пивом. Олег замкнулся в себе и практически не участвовал в воспитании дочерей.
Через четыре года он всё-таки набрался смелости и, вынув из шкафа чемодан, начал собирать свои вещи.
- Олежек, ты можешь объяснить, что случилось? – Нина металась между плачущей Надей, упавшей с подоконника, и мужем, спешившим освободить квартиру от своей персоны. – Почему ты нас бросаешь? Зачем ты так с нами? За что?
- Ты не поймёшь, - Олег отвечал грубо, не поднимая глаз. Он аккуратно укладывал свои рубашки на дно чемодана, позже туда отправились и электрическая бритва, которую ему подарили на заводе, когда родилась Надя, и фарфоровый сервиз, полученный на свадьбу, радио, инструменты, а вот пальто и ботинки положить было некуда – чемодан забит под завязку. Достав из антресоли клетчатую сумку огромного размера, Олег скрутил пальто и положил в эту сумку, затем ботинки, норковую шапку и переложил туда инструменты, потому что крышка чемодана не закрывалась из-за лишних вещей.
- Ну так поясни. Зачем же уходить, как трус? – Нина держалась молодцом. Плакать хотелось, но она не желала показывать слёзы перед Надей, которая ушибла спину, когда свалилась на пол и зацепилась о чугунную батарею.
- Нин, давай без драмы, договорились? Устал я. Что ещё ты хочешь знать? Не моё это. Не моё. Каждый подходит и спрашивает, почему у Надьки вместо руки обрубок. В магазине кассирши её жалеют и просят порадовать девочку шоколадкой. Думают, самые хитрые. У меня денег нет, а они жалость тут свою расплёскивают. В автобусе все пялятся…
- Когда в последний раз ходил с ней в магазин и ездил вместе с ней в транспорте? – сердито спросила Нина. – Когда это было? Напомни.
- Всё, я ушёл, - подняв чемодан и сумку, Олег вынес их в прихожую. – На развод подам сам. Только попрошу на алименты не подавать. Я гол как сокол, сама знаешь. Помогать буду по мере возможности, - надев кеды, посмотрел на себя в зеркало, пригладил слегка поседевшие волосы на висках, попросил вместо него попрощаться с детьми и вышел на лестничную площадку. – Прощай, Нин. – И нажал кнопку вызова лифта.
Нина потеряла дар речи. На развод? Значит, всё намного серьёзнее, чем она думала… Подобный случай был с её знакомой, когда муж уходил, но о полном разрыве не было и речи. Юра пожил какое-то время у друга, а потом вернулся, извинившись за своё безрассудное поведение. Но было это в первые годы семейной жизни. Тогда Юра не выдержал бытовухи, бессонных ночей из-за детского плача и постоянного расшатывания нервной системы частыми психами Алёны, которая была не готова к рождению ребёнка. Но молодым на тот момент было всего по двадцать лет. Такую ситуацию можно списать на неопытность, но Олегу же не двадцать. Ему исполнилось тридцать девять - впору остепениться и жить ради семьи и детей.
- Я считала, что ты хочешь пожить отдельно, - выдавила она из себя и заплакала.
Лифт остановился, и Олег поставил внутрь свои пожитки. Прижав ногой дверь, чтобы она не закрылась, он в последний раз взглянул на огорчённую им жену, сжал губы и спрятался в лифте.
- Олег! – закричала Нина, бросившись к мужу, но дверь успела закрыться. Женщина прислонилась лбом к деревянному полотну, приложила ладони и зарыдала в голос, слушая дребезжание опускающегося подъёмника вниз. – Олежка, - прохрипела Нина, заливаясь горькими слезами и ощущая, как наибольшая часть её души рвётся туда, в шахту лифта, чтобы догнать мужа, обнять и не отпускать от себя ни на метр. Можно и по лестнице догнать его, но ноги вросли в пол, и Нина не могла сдвинуться с места.
- Мама! – Надя выбежала из комнаты и встала на пороге, глядя на убивающуюся мать. – Мама! – она подошла, не торопясь, и обхватила рукой ногу матери.
У Нины перехватило дыхание. В её затуманенной всплеском эмоций голове проявилась картинка, будто Нина смотрит на себя со стороны. Вот стоит она у закрытой шахты лифта, а рядом дочка, которая вцепилась ручкой в платье мамы и прижимается всем телом к ноге, чтобы успокоить любимую мамочку. Нина ощутила стыд за своё поведение. Наклонившись, она всхлипнула и подняла девочку на руки.
- Наденька, солнышко моё, - расцеловала её розовые щёки, - ты моя девочка, любимая. Хорошая. – тело Нины слегка задрожало. Сейчас она не думала о муже, её подсознание полностью переключилось на Наденьку, прильнувшую к груди мамы. – Пойдём домой. Пойдём.
- А папа на работу ушёл? – поинтересовалась девочка, не понимая, что папа оставил её и сбежал.
- Да. На работу, - Нина вошла в квартиру, закрыла дверь и понесла ребёнка в комнату, чтобы Надя посмотрела телевизор. – Когда Юля придёт, мы все вместе пойдём на прогулку.
- И на карусели?
- Обязательно, - включив телевизор, Нина ушла в кухню.
Не успела она предаться унынию, как в квартире раздался телефонный звонок.
- Алло, - Нина всем сердцем верила, что это звонит муж.
- Нин, вы там как? – это была Алёна. – Что там с Надькой? Выздоровела?
- В понедельник идём выписываться.
Ох, не вовремя позвонила Алёна. Разговаривать сейчас ни с кем не хочется. Залезть бы под одеяло и спрятаться ото всех.
- А что с голосом? Надя заразила? – Алёна говорила серьёзным тоном, как будто является не подругой, а матерью Нины. – Надо было сразу, для профилактики, выпить чего-нибудь. Ой, май на дворе, а девчонка ангину подцепила. Слава тебе Господи моя выросла. Как вспомню, так плакать от счастья хочется.
- Алён, ты зачем звонишь? – пора обрывать этот пустой, никому не нужный, разговор.
- Ах да. Позвать прогуляться хотела. Раз уж Надя оклемалась, оставляй её с Олегом, и пошли гулять. Я так устала, что не знаю, куда себя деть. У тебя Олег сегодня с ночи, да? Пусть с Надькой посидит, а мы с тобой развеемся.
- Олега больше нет, - прошептала Нина и положила трубку, чтобы Алёна не услышала её рыданий.
Через двадцать минут Алёна приехала к Нине, чтобы утешить её по поводу кончины мужа. Открыв дверь незваной гостье, Нина и не предполагала, что там стоит её подруга.
- Нинка! Ниночка! – Алёна сразу обняла подругу. – Как же так? Что с ним случилось? На заводе, да? Током убило? Станок перевернулся?
- Извини, я не так сказала, и ты не так поняла, - высвободившись из тесных объятий, Нина завела подругу внутрь и закрыла дверь. – Жив он. Это я не подумавши ляпнула.
- Ну ты и дура, - Алёна побледнела. – Кто ж так шутит?
- Мы разводимся, - бросила Нина, уходя в кухню допивать чай и угостить гостью.
- Да ты что?! – скинув туфли, Алёнка побежала следом. – Почему? Другую нашёл, да? Или из-за денег? Пилила его, да?
- Это твоя прерогатива, - уточнила Нина, зажигая конфорку под чайником. – пилить.
- Тогда в чём же дело? - Алёна села на стул и отодвинула хозяйскую чашку.
- Не знаю. Сказал, что я не пойму. Да он в последнее время какой-то другой стал.
- Какой? Спит отдельно? – Алёна страсть, как любит слушать чужие интимные подробности, чтобы сопоставить с личной жизнью. – Или к стенке отворачивается?
- Я не об этом, - а Нина прекрасно знала Алёнкины пристрастия. – Жил с нами, как сосед. Ни поговорить, ни с детьми пообщаться…
- Так, ясно. Загулял на стороне, - отрезала Алёна, дожидаясь горячего, крепкого чая. – Если ты для него - пустое место, точно, у него кто-то есть.
- Да брось ты, - отмахнулась Нина, наливая чёрную заварку в чашку, - мне кажется, он устал от нас.
- От вас устал, к другой пристал. Мужику что надо? Ласка. Хороший стол, пиво и друзья.
- Всё это у него есть, - вздохнула хозяйка, подавая чай подруге. – Никак не ожидала, что он о разводе заговорит. – и шмыгнула носом.
- Так. Не реветь, - гостья подула на чашку. – Сейчас пойдём гулять. Юлька дома?
- Нет. Ещё не пришла.
- Значит, берём с собой Надю.
- Я ей карусели обещала.
- Карусели, так карусели.
Через час женщины вели Надюшку по парку, где стояли аттракционы и продавали вкусное мороженое с нежной, сахарной ватой. Надя получила от тёти Алёны воздушный шарик красного цвета и леденец на палочке, пока Нина стояла в очереди в кассу, чтобы купить билет на «Ромашку».
- Нин, а это не твой, случайно? – Алёна заметила на скамейке парочку, облизывающую пломбир. – Посмотри, вроде Олег…
Нина обернулась и открыла рот. На скамье, у газетного киоска, сидел Олег, а рядом с ним – белокурая женщина.
Спасибо за ваши лайки, репосты и комментарии.