-Ну, я же вам не быль рассказываю, а сказку, которую я слыхал в палатке одного чтеца, - бывает ли, не бывает ли так – спрашивайте уж с него. За что купил – за то и продаю. Ну, в смысле изложения. А так вы благодаря мне сберегаете по два медных грошика – ровно столько она стоила.
-Спасибо, что сказал, - хихикнула Мурчин, - а то бы я по неведению еще и растранжирила такие средства да на такую небылицу!
«Ага, значит, все-таки этот дар для ведьм исключителен», – отметил про себя охотник.
Сам Раэ сделал вид, что его занимает прозрачное дно озера, которое просматривалось даже в такой темноте, и тут его в самом деле удивила плывущая под водой мавка, которая светилась в темноте голубоватым светом. Вот это да! Раэ, конечно, у себя дома на острове видел морских мавок, но те светились золотистым, похожим на маленькие сверкающие бакены на волнах. Затем случайно столкнулся с испытующим взглядом Согди. Раэ про себя удивился: кажется, он предоставил достаточно доказательств тому, что он не фантом, чего Согди в нем еще высматривать? Но колдун все еще сомневался. Очевидно, после того, как он несколько лиг прошел по дороге с эфемерными путниками, он не мог себе просто объяснить, почему сейчас они ведут себя как живые люди. Наверняка продолжал это приписывать фантомному мастерству и ему-то и удивлялся.
-Что, мавок никогда не видел? – быстро спросил Согди.
-Ну…видел, - сказал Раэ, растерявшись от внезапно выданного вопроса.
-Чего ты так за ними наблюдаешь, как будто в первый раз?
-Да я просто не видел, как они в воде светятся голубым…
-Ты не знал, что они могут быть голубыми?
-Нет, - сказал Раэ и понял, что Согди его попросту испытывает, ведь фантом не может знать все, а только то, что в него заложено. Согди усмехнулся, что-то себе после этого уяснив, устроился поудобней в лодке и сказал:
-Ну что, продолжай… хорошо рассказываешь. Слово в слово, как заученную… ведь ты, наверное, только эту сказку знаешь?
И Раэ понял, что Согди, вместо того, чтобы убедиться, что фантом не может знать больших развернутых историй, не может что-то свободно рассказывать, утвердился в мысли, что перед ним все-таки фантом, который повторяет зачитанное… Конечно, чтобы ненавязчиво намекнуть Согди, что он не фантом, Раэ должен был начать расспрашивать, не начать ли ему новую сказку, но ему надо было как можно больше вытянуть из колдунов о даре спящих провидцев. И он бойко, как бездумно, продолжил:
-И сказала ему служанка: «пойди завтра в торговый ряд, в самый дальний угол к кривому старьевщику, что торгует ветошью на бумагу, и купи у него старое дворянское платье, что принесет ему седой слуга этим утром». Подивился купец такому странному совету: зачем ему тратить последнее серебро на какие-то обноски, когда в его доме уже и хлеба вскоре не будет? Но спрашивать дальше побоялся и побоялся будить служанку.
Наутро та встала, очаг затопила, взяла метлу, стала двор мести, а купец ее и спрашивает: «Помнишь ли ты, что было этой ночью?» А служанка ему в ответ: «Ничего не могу помнить, потому как я всю ночь спала».
А купец тем временем направился на торг, в те торговые ряды, где добрые люди торгуют ветошью, лежалым да порченым товаром, ломом да старьем. Видит – торгует в самом дальнем углу кривой старьевщик у седого слуги платье дворянское, некогда богатое, а ныне поношенное. «Вот, - говорит слуга, - послала меня госпожа моя, честная вдова, продать платье ее покойного супруга, в заклад не берут, так хоть на ветошь да на развес возьмите, не обидьте уж вдову, дайте сколько-то»…
-Узнаю Семикняжие, - усмехнулся горько Согди, - никакого торга. «Не обидьте вдову»… и небось старьевщик чуть ли не себе в убыток…
-И отсчитал старьевщик десять грошей серебром, - продолжил Раэ, - отсчитал, слуге отдал, а сам на себя ворчит – что ж так много дал за обноски, дал волю жалости. Подивился купец дару служанки предсказывать, подступился к старьевщику и выкупил у него за те же деньги ту одежду да сверх того еще грош дал, и старьевщик в накладе не остался. Принес купец домой ветошь, оглядел ее, молью траченную, плесенью порченную и сам на себя подивился – что ж он творит – себе в убыток купил, почем зря ведьму послушал…
-Ну вот, все-то у Семикняжцев ведьмы виноваты! – прыснула Мурчин, - его кто заставлял барахло всякое скупать? Я вот слышала иногда про спящих – медиумы иногда такой бред несут, верить им…
-Ну погодите, сударыня, это же сказка, - сказал Согди, – вам же любопытно дослушать ее до конца?
Сказал он это с нескрываемым ехидством, и Раэ догадался, что Согди думает, что фантом Мурчин только изображает участливого слушателя. Согди подыгрывал, как он думал, фантому.
-Стал купец ощупывать платье и прощупал что-то в подоле, распорол – а там перстень с жемчугом и бриллиантами красоты неописуемой и цены немалой!
-Вот те на! – расхохоталась Мурчин. – хотела бы и я, чтоб у меня была такая служанка!
-А чего вы смеетесь? – забывши об охоте на фантомов сказал Согди, - подобные случаи бывали. Я не удивлюсь, если эта сказка списана с былого…
-Чтоб в Семикняжии нашелся такой талант? – хмыкнула Мурчин, - да там ведьмобойцы выпалывают все подчистую. Вам ли не знать, сударь Согди?
-Иногда в Семикняжии и не такие таланты находились, - немного помолчав, сказал Согди, - вот как этот перстень в подоле старой одежды – случайно спрятаться… я ж ведь тоже, в бытность ведьмобойцей многого наслушался и насмотрелся.
-Надо думать, - пропела Мурчин, - приятно видеть таких как вы по нашу сторону… ну что ж, Фере, мне такая сказка нравится, ты не зря шатался по палаткам чтецов, и что же он сделал с этим перстнем? Небось, отдал его нищей вдове в память об умершем супруге?
-Увы, нет, - сказал Раэ, - он тогда обрадовался и подумал, что служанка его стоит сотню таких перстней. Продал он находку, выручил за нее изрядно, да налетели на него со всех сторон кредиторы да приставы да все-то долги у него и разобрали, едва на прожитье осталось. И тому купец рад был, что от долгов избавился, да яма ему долговая не грозила. И пробрался он во второй раз к спящей служанке в ее каморку и спросил у нее, где бы еще денег достать. И поведала ему служанка: «В лунную ночь пойди на перекресток торговых путей Авы и Атанара, встань под столбовым указателем. Куда упадет тень в полночь от указателя, там и копай».
Тут уж купец не стал мешкать или гадать. Пошел на перекресток, дождался полуночи и в лунном свете у дорог вырыл ларец из кости дракона, по углам окованный. То был заповедный клад некоего караванщика, который отправился в дальние края попытать счастья…
-Ка-акое кощунство трогать подобное, – усмехнулся Согди.
-Заповедный? – переспросила Мурчин, – что это значит?
-Вы не знаете подобных обычаев Семикняжия? – спросил Согди, - ах да, вы же далеки от жизни из купцов… Что ж, у них до сих пор остался такой обычай, как обезопасить себя, когда уходишь с караваном торговать в дальние края. Ну, по крайней мере, в мое время он еще был, когда часть своего капитала купец попросту зарывал в землю. В случае, если он разорится, растеряет все банковские расписки и изменится до неузнаваемости, он по возвращении мог отрыть свой заповедный клад. А что, Фере, в Авадане до сих пор существует обычай неприкосновенности такого клада?
-Что это за обычай? – поспешно встряла Мурчин.
-Если кто-то случайно натыкается на подобный клад – при закладке фундамента, починки дороги – никому о нем не говорит и оставляет на месте.
-Что-о? – расхохоталась Мурчин, - есть такие дураки, которые так поступают?
-В Семикняжии в мое время были, - сказал Согди, - я знал некоторых купцов, которые рассказывали, что по возвращении находили свои кувшины, откуда кто-то явно брал только несколько монет и не более. У Семикняжцев считалось самым страшным грехом тронуть такой клад. Может, и сейчас считается…
-И сейчас считается, - сказал Раэ, - на таких деньгах всегда будет проклятье. Если ты нашел подобный клад и перепрятал, то пользоваться им может только твой внук. Иначе проклятье падет а тебя как на вора…
-Узнаю бредовые запреты Семикняжия, - хмыкнула Мурчин, а затем съехидничала, - и ведь многие их соблюдают же! А что, Фере, когда чтец зачитывал такое безобразие, не стоял ли по палатке испуганный стон слушателей?
Раэ вынужден был вспомнить, как те два подмастерья, что слушали сказку вместе с ним, начали испуганно перешептываться на этом месте, а затем обратились к смотрителю за благопристойностью чтецов, которого приняли за большого начальника, не выяснит ли тот, как зовут этого купца из сказки, а так же его адрес, и не пошлет ли смотритель за стражей, чтобы такого лиходея арестовали?
-Ну и как? – продолжала потешаться Мурчин, - этот купец тоже не уберегся от проклятья? Его молнией в ту же ночь поразило?
-Нет, - продолжил Раэ, - накупил он тогда разного товару и принялся торговать, нанял себе приказчиков, мальчиков на посылках, развернулся-разгулялся, да так, что захотел его тесть вернуть назад жену, а купцу боязно стало – а ну как лягут жена и служанка в общей спальне да и узнает жена о даре служанке вещать во сне! А тут еще как назло один из приказчиков к той служанке свататься собрался. Как же быть-то?
Продолжение следует. Ведьма и охотник. Ведьмин лес. 149 глава.