Сегодня культурная суббота в Книжной башне – побудем с вами утончёнными особами и за чашечкой турецкого кофе обсудим поэзию и живопись. Точнее, у нас будет такая «матрёшка» для эстетов: поговорим о поэтах, которые писали о художниках и картинах)))
С поэзией у меня вообще странные отношения. Как по мне, в ней форма превалирует всё же над содержанием, в ней главное – какое-то изысканное сочетание букв, слогов, окончаний и ударений, правильная ритмика и интересные художественные приёмы. Языковые выкрутасы, если позволите, а смысл – что-то вторичное. Я же человек, которому подавай сначала смысловую нагрузку, оригинальность сюжета. Наверное, именно поэтому с поэзией любви у меня не получилось, у нас вежливый нейтралитет; мне нравятся только определённые вещи, и большого формата - поэмы, романы в стихах, ибо в них есть место для развёртывания внятного сюжета. А всякие там сонеты, мадригалы и четверостишия - ну совсем-совсем не моё. Поэтому здесь я буду писать о стихах с точки зрения исключительно эмоциональной, без занудного синтаксического анализа, в котором я ровным счётом ничего не понимаю.
Как-то раз я рассказывала одному человеку о Бодлере, в итоге захотела заново познакомиться с его творчеством и наткнулась на стих под названием "Маяки", который до этого не читала. И я была покорена)) "Маяки" - описание творчества знаменитых художников, которые оказали сильнейшее влияние на формирование художественного вкуса самого поэта. Вот так зародилась в моей голове идея найти другие стихи на тему изобразительного искусства. Искусство слова и искусство красок - в каком-то смысле они очень похожи, так что же один творец скажет о другом?
Небольшое предупреждение: я не буду цитировать стихи целиком, только те отрывки, которые считаю наиболее сильными, и в произвольном порядке.
Начнём собственно с истоков - с моего самого сильного впечатления.
- Шарль Бодлер. "Маяки" (в переводе Вильгельма Левика)
В этом стихотворении описывается творчество восьмерых знаменитых художников; каждому посвящена отдельная строфа. И по-моему, Бодлер невероятно точен в своём изображении; а может быть, очень близок именно моему восприятию этих художников. Я приведу несколько отрывков, а вообще стих - великолепный, другими глазами я посмотрела на Бодлера после него. После "Цветов зла" казалось, что это такой типичный декадантский поэт, воспевающий разложение, тлен и упадок, поэт под аб$ентом и Θпиатами, но в "Маяках" - это образованный человек, чувствующий искусство, знающий его, и очень... глубокий, что ли.
Леонардо да Винчи, в бескрайности зыбкой
Морок тусклых зеркал, где, сквозь дымку видны,
Серафимы загадочной манят улыбкой
В царство сосен, во льды небывалой страны.
Ну разве это не о сфумато? Разве не о знаменитых полуулыбках мадонн и земных женщин на более чем пятисотлетних полотнах?
Рембрандт, скорбная, полная стонов больница,
Черный крест, почернелые стены и свод,
И внезапным лучом освещенные лица
Тех, кто молится Небу среди нечистот.
У Рембрандта действительно довольно мрачная цветовая гамма, нетривиальные и не сказать чтобы "лёгкие" сюжеты (все же помнят "Урок анатомии доктора Тульпа"). А ещё - он прямо амбассадор приёма, присущего потом всей голландской живописи: это когда фон тёмный, часть фигур скрыта во мраке, а одна или несколько освещаются ярким светом, и не поймёшь, откуда этот свет. Он физический - из невидимого зрителю окна, или это какой-то трансцендентный, символический свет..?
Микеланджело, мир грандиозных видений,
Где с Гераклами в вихре смешались Христы,
Где, восстав из могил, исполинские тени
Простирают сведенные мукой персты.
Скажете, Бодлер был не прав, и не было в картинах и скульптурах Микеланджело безудержной экспрессии, страстей и смешения представлений об античном и современном ему религиозном? Мне кажется, Микеланджело всю свою творческую жизнь как раз и балансировал между телом и духом. Он присутствовал на вскрытиях и делал их сам, он изучал анатомию человека во всех (порой ужасающих) подробностях, он сделал кости, мышцы и вены предметом своего искусства, но при этом стремился с их помощью всё-таки показать, как велик и прекрасен может быть человек. Найти бога, наверное. По крайней мере, Бодлер и я так думаем)))
Крови озеро в сумраке чащи зеленой,
Милый ангелам падшим безрадостный дол, –
Странный мир, где Делакруа исступленный
Звуки Вебера в музыке красок нашел.
Эжен Делакруа и его романтизм, его революция, его "Свобода, ведущая народ" - вот первая ассоциация с ним. Однако это совсем не простой и неоднозачный художник. "Странный мир" - нет, здесь не согласна, в работах Делакруа я не вижу странное, я вижу в них своеобразное и что-то безумно энергичное. Делакруа - движение, рывок и импульс.
Рубенс и Гойя в "Маяках" - тоже невероятно точно описаны, прямо десять из десяти. Гойя особенно, тот поздний, на грани сумасшествия, и строфа о его офортах "Капричос", мне кажется. "Сон разума рождает чудовищ", и об этом Бодлер. Цитировать здесь не буду, эта строфа довольно жёсткая, и цензура Дзена может и не оценить.
То пароль, повторяемый цепью дозорных,
То приказ по шеренгам безвестных бойцов,
То сигнальные вспышки на крепостях горных,
Маяки для застигнутых бурей пловцов.
И свидетельства, Боже, нет высшего в мире,
Что достоинство смертного мы отстоим,
Чем прибой, что в веках нарастает все шире,
Разбиваясь об Вечность пред ликом Твоим.
Да, это маяки. И для меня тоже. Бодлер великолепен, ну а мы с вами двигаемся дальше.
- Николай Заболоцкий. "Портрет"
Стихотворение невероятно лёгкое, какое-то искреннее, и я выучила его наизусть - потому что оно так классно ложится что в память, что на язык, идёшь по улице - а оно прямо в такт твоим шагам: "её-глаза-как-два-тумана..."
Посвящён стих одной-единственной картине - "Портрету Александры Струйской" художника Фёдора Рокотова. "Русская Джоконда", говорят на просторах интернета, загадочная женщина, возможно, любовь художника.
Ее глаза — как два тумана,
Полуулыбка, полуплач,
Ее глаза — как два обмана,
Покрытых мглою неудач.
Соединенье двух загадок,
Полувосторг, полуиспуг,
Безумной нежности припадок,
Предвосхищенье смертных мук.
Это как будто о живой женщине, а не о картине. Очень эмоционально, красиво, и при этом коротко и не слишком цветисто. Мне очень понравилось стихотворение, привязка к конкретному полотну. И почему-то вспомился ещё Блок с его "...дыша духами и туманами, она садится у окна". Ох, эти женщины у поэтов - нарисованные или настоящие, они все романтично-таинственные, прекрасные и слегка разрушительные. Восхищаюсь.
Когда потемки наступают
И приближается гроза,
Со дна души моей мерцают
Её прекрасные глаза.
Но возвращаемся снова к художнику, который уже был упомянут выше, "мрачному гению", описанному другим гением - поэтическим.
- Михаил Лермонтов. "На картину Рембрандта"
Я вижу лик полуоткрытый
Означен резкою чертой;
То не беглец ли знаменитый
В одежде инока святой?
Быть может, тайным преступленьем
Высокий ум его убит;
Всё темно вкруг: тоской, сомненьем
Надменный взгляд его горит.
У литературоведов нет однозначного ответа, какую же именно картину Рембрандта описывает поэт. После многочисленных анализов текста стихотворения осталось три версии: или это "Портрет францисканского монаха", или "Портрет Титуса в монашеском облачении" или какой-то из автопортретов художника. Точный ответ дать нельзя, потому что стихотворение само по себе полно противоречий, и по общей тональности не очень сходится с картинами. Рембрандт - далеко не романтик, а вот Лермонтов - очень даже, и общий настрой стихотворения - мятежность, бунт, непонимание, отвержение. К какому именно персонажу с картин Рембрандта подходит это - судить каждому самостоятельно.
Мне почему-то кажется, что у Лермонтова получился некий собирательный образ, общее впечатление от творчества Рембрандта, усиленное непростой натурой самого поэта. Примерно как у Бодлера.
Но никогда великой тайны
Холодный не проникнет взор,
И этот труд необычайный
Бездушным будет злой укор.
Вот мне в упор не видится в портретах выше ничего из этого. Картины спокойные, какие-то философские даже, никаких тайн и злых укоров. А что думается вам, дорогие читатели?
- Осип Мандельштам. "Импрессионизм"
Ох, вот здесь я поймала то самое редкое для меня наслаждение именно словесными конструкциями и метафорами, очень уж они оригинальные, сами похожи на какие-то живописные приёмы:
Художник нам изобразил
Глубокий обморок сирени
И красок звучные ступени
На холст как струпья положил.
Он понял масла густоту, —
Его запекшееся лето
Лиловым мозгом разогрето,
Расширенное в духоту.
"Обморок сирени", "лиловый мозг", "ступени красок" - ну какова необычность! Определённо мне это запомнилось, и я буду читать Мандельштама ещё. А ещё у этого стихотворения в моей голове есть цвет - фиолетовый. В разных оттенках, от той самой сирени до сумерек. Мне видятся "Сад художника в Живерни" Клода Моне, его же "Лондонский парламент", или "Женщина с зонтиком в саду" Ренуара. Что-то размытое, нечёткое, но при этом ошеломляюще красочное. А ещё - когда видно каждый взмах кисти по полотну, каждый мазок, каждое движение инструмента художника, а всё вместе - яркость момента.
Угадывается качель,
Недомалеваны вуали,
И в этом сумрачном развале
Уже хозяйничает шмель.
- Афанасий Фет. "К Сикстинской мадонне"
От модерновых словесных экспериментов Мандельштама, посвящённых такому же новаторскому в своё время живописному движению, вернёмся к художественной классике и к более тяжеловесному, архаичному стилю Фета.
Вот сын ее, - он тайна Иеговы, -
Лелеем девы чистыми руками.
У ног ее земля под облаками,
На воздухе нетленные покровы.
Мне мадонна Рафаэля всегда казалась мне очень юной и чуточку испуганной. В ней совсем нет никакого величия, она красивая и земная, несмотря на все сопутствующие символы и декорации. А вот Фет восхищается ей именно как "царицей небесной":
И, преклонясь, с Варварою готовы
Молиться ей мы на коленях сами
Или, как Сикст, блаженными очами
Встречать того, кто рабства сверг оковы.
Тут я прямо готова спорить с уважаемым Афанасием Афанасьевичем, ну вот совсем не те чувства. С другой стороны, он-то описывал свои эмоции, а мы просто ловим в строчках эхо этих чувств. Ещё мне не близка рифма Фета, очень тяжело воспринимается; приведённую выше строфу перечитывала по нескольку раз, чтобы уложить в голове, постоянно спотыкалась о расстановку слов, вот это "молиться ей мы на коленях сами" просто ужас как раздражало. В общем, стихотворение - не моё, но восхищение поэта рафаэлевским шедевром разделяю.
- Константин Бальмонт. "Веласкес"
Вела́скес, Вела́скес, единственный гений,
Сумевший таинственным сделать простое,
Как властно над сонмом твоих сновидений
Безмолвствует солнце, всегда молодое!
Очень у меня странные эмоции от этого стихотворения. Веласкес Бальмонта - это какой-то таинственный, сумрачный демиург, влияющий на людей. Ощущение, что речь даже и не о художнике как о человеке, а словно о явлении; будто "Веласкес" - это не фамилия, а слово, обозначающее стихию или некий опыт.
К середине стихотворения поэт как будто возвращается в живопись, мы выдыхаем, прочитав про инфант, Филиппа Четвёртого, копья и Христа, мы на безопасной и понятной территории. Однако заключительные строчки снова заставляют меня сомневаться:
Мы черпаем силу для наших созданий
В живом роднике, не иссякшем доныне,
И в силе рождённых тобой очертаний
Приветствуем пышный оазис в пустыне.
Мы так и не знаем, какою же властью
Ты был — и оазис, и вместе мираж, —
Судьбой ли, мечтой ли, умом или страстью,
Ты вечно — прошедший, грядущий, и наш!
На мой взгляд, здесь речь вообще о Художнике, именно так, с большой буквы - человеке, умеющем преображать реальность своим творчеством. Это гимн не только Веласкесу, но всем живописцам, всем мастерам.
Что ж, вот такой у меня сегодня получился экспириенс - что-то очень новое для меня, два увлечения в одном, экскурсия по ассоциациям... Бодлер и Мандельштам - ох, моё сердечко вы затронули, ещё не раз я к вам вернусь. А закончить хотелось бы строчками Николая Заболоцкого:
Любите живопись, поэты!
Лишь ей, единственной, дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотно.
#поэзия #искусство #живопись #рембрандт #рафаэль #давинчи #веласкес #мандельштам #бодлер #отнины #лермонтов #импрессионизм #делакруа #гойя #художники #заболоцкий #портрет #монеимане
