Произошедшее ночью утром мерещилось Тамаре кошмарным сном. Девушка металась в поисках ответов. С одной стороны, слова Клавдии Ильиничны о ходячем покойнике звучали бредово и веяли мракобесием. С другой - соседка не производила впечатление выжившей из ума старухи. Напротив, она была добра к ней и говорила весьма убедительно. Но куда гораздо более правдоподобной версией Тамаре показалось предположение милиционера о злой шутке хулиганов. Возвращаться в квартиру не хотелось, но и идти больше некуда. В деревне её никто не ждёт, в городе знакомых и близких нет, а навязываться старой соседке неуместно.
Словно вор, Тамара прокралась в собственную квартиру, боясь встречи с незваным гостем. Здесь девушку ждал ещё один неприятный сюрприз. Повсюду разбросанные вещи, разбитая посуда. Кто-то ночью разгромил квартиру. И Тамару осенило, ведь она так и не сменила по возвращению из деревни входной замок.
«А если милиционер прав? И некий паршивец, имея ключи, в довесок ко всему, забрался ночью в её квартиру. Устроил кавардак и злорадно смеётся над ней?» — размышляла девушка. Поистине это звучало куда реальней, чем приход усопшего покойника.
Ничего не оставалась, как вызвать мастера и сменить дверной замок. И пока тот делал свою работу, Тамара разгребала бедлам в квартире. Спустя час она облегченно вздохнула, сжимая в руках новенькие ключи.
Уже стемнело, когда Тамара отправилась в магазин, а вернувшись всего через полчаса, онемела, сдерживая крик ужаса, прикрыв рот ладонями. Взору предстали выдвинутые ящики и распахнутые настежь шкафы. Выброшенные на пол вещи и вывороченные цветочные горшки. Тамара сползла по стенке, обхватила колени руками и тихо заскулила. И уже собралась завыть в голос от охватившего её отчаяния, как вспомнила наставления тетушки: «Никогда не сдаваться!» Эти слова всегда приводили в чувства и заставляли девушку уверовать в свои силы.
— А вот это видал? — показывая в пустоту неприличный жест, неожиданно выпалила Тамара. — Не знаю, что ты такое, но я тебя не боюсь! — прокричала она невидимому гостю, о котором говорила Клавдия Ильинична.
Сомнений не осталось. В квартире она не одна, и бок о бок с ней таится нечто не из мира сего. Значит, придётся поступить так, как говорила старушка.
Девушка заранее приготовила свечу и большое зеркало. Накрыла его простыней и, опустившись на колени, расположилась напротив, в центре зала. Тамара стала выжидать, когда ходячий покойник вновь проявит себя. И он не заставил себя долго ждать.
Уже после полуночи на кухне послышались шаги босых ног. Тамара подобралась ближе и заглянула в щель чуть приоткрытой двери. В кухне никого не оказалось. Вернее сказать: живого человека, которого можно лицезреть.
Вдруг некто невидимый настиг дверь и та с грохотом, захлопнулась перед носом Тамары. В два шага девушка преодолела расстояние от кухни до зеркала, зажгла свечу и скинула простынь. Не сводя глаз, она смотрела в отражение позади.
В следующее мгновение в стекле кухонной двери возник женский силуэт, и со скрипом дверь медленно отворилась. Показались скрюченные пальцы тощих рук, затем копна распущенных длинных волос, стекающих по плечам и прикрывающих бледное лицо. Не живая и не мертвая, костлявая женщина принесла с собой могильный холод. В нос ударил запах сырой земли.
Тамару настиг ужас. Тело сковал паралич. Крик застыл в горле. Девушка судорожно хватала ртом воздух. В тоже самое время женщина в отражении прошла позади, не замечая её присутствия. Она ощупывала мебель, осматривала предметы жилья. Губы беззвучно шевелились, и рассеянный взгляд плутал по квартире.
Её движения, черты лица показались Тамаре знакомы и болью отозвались в самое сердце.
«Мама?» — не веря своим глазам, прошептала пересохшими губами Тамара в отражение зеркала. Женщина встрепенулась и медленно обернулась к девушке. Выглядела она растерянной и беспомощной. Сделав пару нерешительных шагов, упала на колени позади неё. Налитые синевой губы задрожали, из печальных, затуманенных пеленой глаз текли слезы. Границы двух миров, мертвых и живых, стерлись. Мать, наконец, увидела её.
«Мамочка!» — сорвалась на крик Тамара.
Страх ушел, а вместе с ним многолетняя обида. Тамаре захотелось прикоснуться к матери, обнять и прижаться хотя бы на мгновение. Увы, это было невозможно. Всё, что оставалось девушке - смотреть на её отражение в зеркале.
Мать тянула к ней свои руки и беззвучно шептала. Её губы двигались быстро, то нежно улыбаясь, то строго сжимаясь и растягиваясь в тонкую ниточку. Тамара силилась понять, но её словно накрыло глухим прозрачным куполом, не позволяющим расслышать ни единого слова.
«Я не понимаю, мамочка!» — захлебываясь слезами, прошептала Тамара.
Мама застыла в раздумьях и затем медленно, по буквам произнесла: «Прости!»
Тамаре удалось считать по губам. Одно единственное слово, так много значащее для девушки. Слово, что может изменить жизнь, даровав отпущение, развязав узел обиды и гнева.
В следующий миг, подобно дымке, мама растаяла в воздухе, оставив плачущую Тамару одну в пустой квартире.
Впервые со дня смерти матери девушка посетила её могилу. Долго и молчаливо стояла у проржавевшего креста. Пристально вглядывалась в овальную фотографию, с которой на неё смотрели печальные, уставшие глаза несчастной женщины.
В былые времена Тамара ненавидела эту женщину, что подарила ей жизнь. Винила в том, что та была слаба, едва не погубила её, а потом вовсе оставила одну. Эта ночь всё изменила. Мать приходила к ней за прощением. Встреча требовалась им обеим. Одной, чтобы найти покой среди мертвых, другой - чтобы отпустить прошлое и начать жизнь без гнетущих обид, высасывающих из неё жизнь. Уходя, девушка склонилась над фотографией и, прикоснувшись к ней губами, прошептала: «Я не успела ответить. Я прощаю тебя, мамочка. Покойся с миром, родная моя».
Тамара покинула кладбище и неспешно двинулась по аллее. Тяжелый болезненный груз спал с плеч. Она смогла простить маму. На душе стало легко и светло, как ещё никогда не бывало. Глубоко вдохнув свежего воздуха, она улыбнулась и твердо решила: «Теперь всё будет хорошо!»