— Анна Юрьевна, пожалуйста, не ругайтесь на мою маму, она очень переживает. У нее проблемы с алкоголем.
— Артем, честно, мне все равно. Меня больше беспокоит твое здоровье. Но нужно, чтобы кто-то приехал вместо мамы смотреть за тобой. Есть кого позвать?
Все совпадения в этой истории случайны.
У Артема были изменения в ткани легкого, увеличены лимфатические узлы, печень, селезенка, в течение нескольких недель - температура 38-39С. Мы подозревали лимфому, но для постановки точного диагноза необходимо было взять кусочек верхушки легкого и посмотреть, что это за ткань.
За день до операции Артем со своей мамой госпитализировались в больницу. Уже тогда при разговоре с мамой она мне показалась странной: была очень эмоциональной, интересовалась, можно ли выходить из больницы, плакала, что у ее сына онкология (хотя это было под вопросом). Ночью она напилась и стала разгуливать по отделению босая в поисках спирта, а когда его не нашла, стала будить других родителей в полной уверенности, что у них есть спиртные напитки.
Операцию пришлось перенести, так как мама была не в состоянии ухаживать за ребенком в тяжелый восстановительный период. Папа Артема умер несколько лет назад, поэтому в течение дня приехала бабушка, и мы оформили все необходимые документы и анализы. Бабушке было уже за 70 лет. Сама она была хоть и очень старенькая, но довольно таки активная. Как потом выяснилось, за Артемом она ухаживала все время из-за пагубной привычки мамы: кормила, одевала, делала уроки.
Артему выполнили операцию: специальными трубками с камерой и встроенными инструментами зашли в грудную полость, взяли кусок легкого, пару внутригрудных лимфатических узлов и все это отправили на исследование. Несмотря на несложность всей операции, восстановительный период был трудным и довольно долгим, так как легкое требует много времени для восстановления своих «воздушных» свойств. И, конечно же, болевой синдром.
Когда Артему чуть полегчало, его бабушка стала отпрашиваться на квартиру поделать делать: постирать вещи, приготовить еду. Они жили настолько бедно, насколько это можно было представить. Квартиру им снимал фонд в нескольких станциях метро от больницы. Но бабушка уходила на полдня, а иногда и дольше. Конечно, в какой-то момент меня это возмутило, потому что ребёнок сам за собой в итоге ухаживал, и я ее спросила, почему она так долго отсутствует.
— Ах, Анна Юрьевна, я просто долго добираюсь до квартиры, там то я быстро все делаю! - сказала бабушка.
— Так вроде же вам фонд арендует квартиру в двух станциях метро. Или вы переехали?
— Да-да, живем там. Просто у вас метро очень дорогое, я не могу 50 рублей тратить на 2 остановки, поэтому хожу пешком.
Мне так стало грустно от этого разговора. — Анна Юрьевна, вы только скажите, пришли результаты? Вы только не обманывайте.
— Нет, пока еще идет исследование, нужно подождать.
На самом деле я уже разговаривала с лабораторией и у них было сомнительное заключение, поэтому решили провести еще один дополнительный анализ.
— Артем, у тебя нет рака, - одним прекрасным для него утром сказала я. Его глаза заблестели от радости, - у тебя аутоиммунное заболевание - саркоидоз. Твой организм сошел с ума и начал атаковать собственные здоровые клетки. Но это лечится, мы направим тебя в больницу, где тебе помогут.
Потом тоже самое сказали бабушке, которая немного растерялась от диагноза. Она очень переживала из-за возможных материальных затрат в новой больнице, в связи с переездом и проблем с квартирой.
— Может мы у вас полечимся? Мы уже тут привыкли, - не понимая своего счастья спросила она.
Мы помогли найти ей еще один фонд, который оплатил ей квартиру рядом со второй больницей, переезд туда на машине и пересдачу части анализов.
— Артем, ты маме сказал, что у тебя нет рака? - спросила я при выписке.
— Пытался, но она в запое,- как-то очень просто сказал он это.
А дальше они уехали, и я больше ничего от них не слышала.