Тихая и морозная забайкальская ночь не предвещала бед и неожиданностей. Поэтому уставший боец БМО Федя прикорнул сидя на табуретке, обёрнутой промасленным бушлатом, и прислонившись к тёплому простенку котельной. Снились Феде деревенские луга, коровник и Дуняша – доярка, жившая по соседству. Прижав хихикающую Дуню к такому же тёплому простенку коровника, Федя настойчиво тискал ейные прелести… и по такому поводу пустил он даже слюну – совершенно уже не во сне.
И всё бы ничего, но беда была в том, что Федя состоял в дежурной смене гарнизонной котельной, и в самый разгар своих сонно-гендерных развлечений являлся «часовым» у котла – то есть тем самым лицом неприкосновенным доверенным, что контролирует процесс горения мазута в топке.
И по всем известному закону подлости, горение это прекратилось аккурат в момент, когда распалённая Дуняша была уже «готова на всё». Посему поэтому Феде было совершеннейше недосуг крутить вентили, пускать по патрубкам пар, да немедленно докладывать про «чепок» старшему смены – прапору, тоже мирно спящему в своей киндейке. То есть производить операции, строго предписанные Феде инструкциями.
Воспользовавшись такой вопиющей безответственностью назначенных должностных лиц, забайкальский морозец «слегка за сорок» быстренько перехватил своими ледяными лапами трубки подачи мазута, сделав абсолютно невозможной его дальнейшее продвижение к топке.
Очнувшись в конце концов от ледяного дыхания неожиданно охладевшей к нему Дуняши, Федя увидел потухшую печь и разбудил прапорщика. Последующая за этим беготня дежурной смены котельной и все предпринятые попытки реанимировать процесс горения успехов не принесли. Гарнизонная котельная, отапливающая весь военный городок и расположения воинских частей встала намертво…
После чего забайкальский морозец «слегка за сорок» принялся за теплотрассы, жилые и нежилые помещения, а также личный состав и жителей дальнего забайкальского гарнизона.
Жители эти, потрогав поутру батареи отопления, смекнули что дело – труба и принялись выживать. Гарнизонные деятели, побегав туда – сюда и поняв, что своими силами проблему не решить, издали негромкий писк «SOS», доложив о происшествии по команде – в штаб военного округа. Шутка ли – в лютую забайкальскую стужу несколько тысяч человек оказались без отопления!
Народ кинулся включать обогреватели, после чего непомерная нагрузка на и без того дышащие на ладан электросети, свалила и их. Электричество постоянно отключалось, проводка на лестничных клетках горела. Теплотрасса, как и батареи отопления к тому времени уже замёрзли и полопались. Наступил полный северный лис – тепловой апокалипсис…
От полного вымерзания людей спасали газовые плитки и печки, а также всех видов керосинки и керогазы – но были они не у всех. В казармы экстренно ставили изъятые со складов буржуйки. Под них ложили железные листы, снятые с облицовки бесполезных уже теплотрасс, а трубы выводили прямо в окна. То же самое пытались делать и в ДОСах. В городок с окрестных гарнизонов и складов завозили уголь и дрова. Костры жгли прямо на улицах перед подъездами – на них готовили еду и около них же грелись. Воду развозили водовозки, так как водоснабжение в домах накрылось вслед за отоплением – трубы перемёрзли и полопались.
Для экстренного размещения замерзающих людей в школе оборудовали пункт обогрева – в спортзал напихали буржуек и керосиновых обогревателей типа «змей горыныч», запитав их электричеством от дизель-агрегата. Для реанимирования котельной пригнали самый настоящий паровоз – с тех самых консервационных паровозных полей, про которые я упоминал ранее (здесь). К котлу паровоза примастырили трубы для подачи пара к замёрзшим мазутным патрубкам. В паровоз лили воду, закидывали уголь и паром грели мазут. С горем пополам и героическими усилиями удалось-таки запустить котельную. Но работала она только сама на себя – трубы теплотрассы были уже разморожены.
Начали восстанавливать теплотрассу. Ремонтные бригады со всего округа работали в круглосуточном режиме. Вдоль теплотрассы пылали костры, отогревая трубы и сливая из них воду. Трубы грели всем что горело – дровами, углём, автомобильными покрышками. Дивизионный инженер привёз со склада несколько грузовиков противотанковых мин, которые рубили топором пополам и бросали в костры под теплотрассами. Литой тротил горел жарко и дымно, вонь и копоть от него были те ещё.
После слива воды с отогретых труб за дело брались сварщики, которые проваривали все раздутости и порывы, восстанавливая герметичность теплотрассы. В дома завозились с окружных складов новые батареи, которые ремонтными же бригадами аврально ставились вместо старых.
По счастливому стечению обстоятельств, автора миновали основные тяготы и лишения данного зимнего происшествия, потому как укатил он накануне обозначенного апокалипсиса в свой очередной многомесячный отпуск (о чём уже упоминал – здесь). И рассказана эта история тезисно со слов её очевидцев и непосредственных участников. К концу зимы отопление военного городка, в основной своей части, было более-менее восстановлено…
Бойца БМО Федю, крайнего в возникших бедах, хотели наказать по всей строгости и даже таскали на допросы «куда следует». Однако нарушение инструкции не явилось основанием для злобного уголовного преследования, поэтому даже «дизель» ему не светил – только всеобщий позорный «аяяй» да пять суток гарнизонной "губы". Вроде как хотели его даже «разжаловать в матросы» и отправить на Северный флот – дабы ещё годик поучился «Родину любить» в обнимку с медведями белыми. Но прикинув, что Федя, в силу крайне низких своих морально-деловых качеств может сдуру и атомный ракетный крейсер разморозить, передумали это делать. И просто перевели его дослуживать на участок с «меньшей ответственностью» - на гарнизонный хлебозавод. Где раскабанев на казённых дрожжах, наш герой службу и окончил, в установленные законодательством сроки. После чего убыл к своей Дуняше. Судьба прапорщика - старшего злополучной дежурной смены котельной, широкой публике неизвестна…
А начальник гарнизона, после этих событий, получил очередную медальку и убыл на повышение. После чего прибыл к нам тот-самый комдив Б, про которого писано уже было здесь и здесь.