Я работала поваром на судах ближнего и дальнего плавания, и часто случались интересные истории. Подписывая очередной контракт, уже знала, куда отправлюсь. В тот раз любопытство и жажда материального благополучия занесли меня в далекий Китай. И вот мы в одном из портов. Захолустье. Город маленький, даже на карте не обозначенный. Стоим уже долго.
Я осмотрела всю экзотику, попробовала пряную и острую китайскую кухню в кафешках, и меня уже потянуло домой.
Спросив у капитана, почему задерживаемся, узнала, что ждем проверки таможенных властей. Вдруг капитан вздохнул:
— Списывать меня собрались, Инночка.
С мастером у нас сложились хорошие отношения. Это один из немногих капитанов, с кем мне было легко и приятно работать. Во-первых, потому что он не имел претензий к моей работе, был непривередливым в еде. Во-вторых, он мне нравился еще и потому, что в нем чувствовалась интеллигентность. Всегда обязательно вежливый, хорошо относился к команде.
— А почему списывать-то хотят?
— Старый я уже, хозяева омолаживать состав хотят. Хотя опыт-то не пропьешь. Про «не пропьешь» — это в точку. Был у него один недостаток — пил он. Но была и одна особенность. В каком бы состоянии он ни был вечером, а случалось такое, что идти сам не мог, матросы под руки в каюту вели, утром всегда был чисто выбрит, в отутюженном костюме, при галстуке. Как ему после «вливаний» удавалось так свежо выглядеть, для меня загадка. Где-то слышала, что это и есть настоящая внутренняя интеллигентность.
Когда стало известно, что для капитана это последний рейс, он пришел на камбуз.
— Заняты, Инночка? — спросил меня.
— Уже освободилась, как раз все убрала после ребят, посуду помыла.
— Посидите со мной, пожалуйста. Я коньячок принес. И конфеты для вас.
— Вообще-то я крепкие напитки не пью, но одну рюмку за компанию с вами пригублю. Все решено, мастер? Вы уезжаете?
Я надеялась, он останется с экипажем до конца рейса.
— Да, уже точно, — с грустью сказал он.
Я принесла две рюмки и нарезанный на блюдце лимон. Мы выпили. Хотя я больше предпочитаю вино, но для сегодняшнего вечера крепкий и терпкий коньяк подходил как нельзя лучше.
После нескольких рюмок капитан захмелел, взгляд его как-то смягчился.
— Вы мне, Инночка, напоминаете одну знакомую, в которую я когда-то был влюблен. Я даже знаю чем: прической. У нее тоже были короткие черные волосы. И характером. Она была капитаном корабля, красивая и волевая женщина.
— Женщина — капитан?! — изумилась я.
— Да, представьте. Первая женщина- капитан в Союзе. И я ходил под ее руководством. В команде все мужики, и нами управляет баба. Сначала мы возмущались. Потом все до одного в нее влюбились. Я ей предложение делал. Но мне она дала отставку, как и другим. А кого выбрала? Боцмана! Какого-то боцмана! Я был штурманом, 3-м помощником. Но нет, она в него влюбилась. Пыталась его учить в институте, но без толку. Капитаном он не стал, так и остался боцманом. А она, молодец какая, в регате международной участвовала и выиграла с большим отрывом. Ей правительство США корабль подарило. Ну, это в 70-е было, конечно, никто ей не позволил тот корабль получить. Денег дали, а корабль в пользу государства изъяли. Мы с ней общались еще долго, потом созванивались все реже и реже. Так
наши дороги и разошлись.
— Интересно как... — Мне правда было интересно. А мастеру
нужно было выговориться. — Я тоже в разных регатах и соревнованиях участвовал, — продолжал он, не забывая пить коньяк. Моя рюмка так и стояла полная. — Но один особенно для меня значимый случай был. Я выиграл Амстердамскую регату. Там, в Голландии, берег тяжелый, входить в гавань сложно, если не на риф натолкнешься, то на мель сядешь. Так я, толком не зная берега, ориентируясь только по картам и звездам, первый в порт вошел. У меня на
хвосте англичанин сидел, знающий берег от и до, много лет он в регате участвовал, но я его обошел. Получил золотую трость. Потом у меня эту трость украсть пытались, предлагали и купить за 5 тысяч долларов. Трость хороша, один набалдашник — полкило золота, но ценность ее не в набалдашнике, конечно.
— А в чем же?
— Память. Трость хранит в себе память
о регате, азарте, победе.
— А где она сейчас? В музее?
— Нет. Трость стоит в стеклянном чехле
в моей квартире. Любой гость может полюбоваться. — Он помолчал и вдруг сказал: — На судне поговаривают, вы будущее можете предсказывать? Правда?
— Могу немного. Мне этот дар по наследству достался. Многое угадываю.
— Тогда скажите мне, старику, какая будет у меня смерть?
Я прислушалась к внутреннему голосу. — Думаю, смерть ваша от воды будет. — Ой, не смешите! — он захохотал. —
Я всю жизнь в море, отлично плаваю.
— Ну, и в ванной можно поскользнуться
и о кафель удариться...
— Ладно, Инночка, спасибо, что компанию составили. Впредь буду осторожней в ванной. Спасибо и до свидания.
На столе осталось несколько его любимых конфет. Прощайте, мастер!
Через пару дней нам прислали нового капитана, более молодого. И мы наконец отправились в обратный рейс домой.
А через полгода я узнала: мастер устроился капитаном на другое судно. Но самое невероятное и печальное, его судно в шторм затонуло у берегов Марокко. Никто из экипажа не спасся. Капитан до последней минуты был на мостике.