Дана с разбега плюхнулась на широкую кровать, сшибая красивые фигурки лебедей, из полотенец. Закинула руки за голову и, блаженно улыбаясь, уставилась на шокированную Леру.
— Спрашивай, чего застыла? Тебя же распирает.
— Ещё бы, не распирало! Что это означает? В кого ты успела влюбиться за те два часа, что тебя не было?
— Лерка, какая же ты у меня наивная и глупенькая!
Дана села скрестив перед собой ноги и обхватила руками подушку. Улыбка не сходила с её лица.
— Я же в Турцию поехала не просто так. Еще в Москве познакомилась с одним арабом. В то время, когда ты меня в клинике подменяла. Он приезжал в Россию по делам. Сразу скажу — по русски он разговаривает не хуже нас с тобой. Так вот, ему тридцать лет, зовут Ильяс. Он обеспечен. Нууу, мне так кажется. О его достатке мы не разговаривали. Но, Лерка, хочу тебе сказать — впервые в жизни мне наплевать на его деньги. Первый раз я полюбила. Ты и не знаешь, что это такое — когда «бабочки в животе порхают»!
Валерии стало больно от слов Даны. Она знала, что такое «бабочки в животе» и как это — любить. Просто Дане об этом не могла сказать, потому что эти чувства испытывала к мужу подруги.
— Я сейчас не поняла! Ты замужняя женщина и у тебя, вроде бы, ребенок. Как же Вадим и Саша?
Улыбка медленно сползла с лица Даны, словно её вернули с небес на грешную землю.
— Лер, ты ведь всегда знала, что я не люблю Вадима. Он мне нравился, не более того. Меня устраивал брак с ним, поэтому я и замутила все это дело, с ребенком. А после начала понимать, что это не мое. Ну, не могу я так. Саша требует от меня слишком много сил. Я хорошо отношусь к мальчику, потому что он твой, но материнских чувств нет. Тебе ли не знать! А тут Ильяс...
Как только Дана заговорила о своем арабе, она вновь засияла.
— Ты даже не представляешь, какой он красивый! Хотя, скоро увидишь. Он, как с картинки! Черные, завораживающие глаза, черные брови вразлет, орлиный нос, смуглая кожа. А фигура! Закачаешься! Я по нему с ума схожу.
Дана завалилась на спину, откинув в сторону подушку, не в силах найти себе место. Она была, как пружинка. Эмоции бурлили, зашкаливали.
— После знакомства в Москве мы с Ильясом продолжили общение в интернете. Когда я звала Вадима в Турцию, прекрасно знала, что он не поедет. У него проблемы на работе.
— Не хочу ничего слышать! Мне противно! — кипела от возмущения Лера. — Одно мне не понятно — меня с собой ты зачем потащила?
— Как это бы выглядело, если бы я поехала одна? — вновь приняла сидячее положение Дана. — Вадим бы меня не отпустил, однозначно. Как-то нехорошо, когда девушка одна едет отдыхать за границу. А две подруги — это нормально.
— Ты опять мной воспользовалась, — схватилась за голову Лера. — Я не хочу все это покрывать. Вадим этого не заслужил. Он хороший муж и отличный отец для Саши. Ты не можешь так с ним поступать. Это мерзко!
— Лер, я все знаю и знаю, что Вадим не заслуживает такого, но я не могу так больше жить. Я задыхаюсь дома, в четырех стенах, либо в больничной палате. Завтра утром я познакомлю тебя с Ильясом. Он придет на завтрак в наш отель. Ильяс отменил все свои дела, чтобы завтрашний день мы могли провести вместе.
— А ты меня спросила, хочу ли я с ним знакомиться? — крикнула Лера.
На следующее утро, во время завтрака в отеле, за столик девушек подсел настоящий арабский красавец. Лера ни капельки не была удивлена. Да, он очень красив, Дана все правильно описала. И что? В Лере этот самовлюбленный нарцисс вызывал только отторжение. Ильяс пытался очаровать и её, но, наткнувшись на ледяную стену, сразу сник.
После завтрака предстояла включенная в тур экскурсия, на которую Лере пришлось поехать одной. Не очень то это приятно — быть одиночкой в чужой стране, со столь горячими мужчинами. Все, что приходилось делать Лере — это отбиваться от навязчивого внимания. Она еле-еле дождалась конца экскурсии и благополучно спряталась в номере.
Так продолжалось шесть дней. Дана постоянно исчезала, возвращалась, снова убегала. А Лера большую часть времени проводила в номере. Отдых стал ей не в радость. Гадкое чувство от происходящего не отпускало. И вот, наконец, наступил последний день тура. Валерия была счастлива. В аэропорт предстояло поехать после обеда, но девушка уже с утра начала укладывать свой чемодан, сердито поглядывая на погрустневшую Дану.
Дана вещи укладывать не торопилась. Она стояла на балконе и напряженным голосом позвала туда подругу. Когда Валерия вышла на балкон Дана, не пойми откуда, достала пачку сигарет и закурила. Её пальцы подрагивали. Лера изумилась:
— С каких это пор ты куришь?
— С недавних. А курю я только тогда, когда сильно нервничаю.
— А чего тебе сейчас нервничать? Из-за того, что расстаешься со своим драгоценным Ильясом?
— Нет, с тобой, — посмотрела Дана в глаза подруге. — Лер, ты меня сейчас не перебивай. Мне трудно, очень трудно сказать тебе то, что собираюсь.
Дана нервно сбросила пепел сигареты прямо на пол балкона. Жадно затянулась.
— Где-то за месяц до смерти Володи свекровь попросила меня зайти к нему в комнату. Сказала, что он хочет со мной поговорить. Я очень удивилась, но пошла. Володя разговаривал с трудом. Он попросил передать тебе, что просит прощения за то, что сделал с тобой. А ещё он, наверное, хотел дать мне понять, какая я мразь, ничем не лучше его самого. Володя сказал мне, что ты влюбилась в Вадима ещё тогда, в первый вечер знакомства и что Вадим не сводил с тебя глаз. Между вами возникло что-то настоящее и сильное, но вмешалась я. У меня словно пелена с глаз упала. Я отчетливо вспомнила тот вечер, во всех мелких деталях. Вадим на приеме подошел к тебе, а не ко мне. Он и сейчас к тебе лучше относится. Я же вижу. Вы с ним похожи, оба такие правильные, чистые. Это я, как комок грязи в вашей жизни. Разрушила вашу только-только зарождающуюся любовь, втянула тебя в эту авантюру с ребенком.
Дана яростно раздавила сигарету носком шлепанца, бросив её на пушистый коврик. Закурила новую, из лежавшей на перилах пачки. Валерия, как загипнотизированная, смотрела на дымящийся коврик.
— Лер, взгляни на меня. Взгляни и скажи мне честно, ты любишь Вадима?
Лера вскинула бездонные глаза на подругу, совсем как когда-то, давным-давно, в котельной школы, когда и зародилась их многолетняя дружба. Она смотрела честно и открыто.
— Я не знаю, Дан. Тогда я влюбилась, это правда. Но, за эти годы я заставила себя относиться к Вадиму, как к твоему мужу.
— А вот и зря! — вскрикнула Дана. — Вадим должен был быть твоим. И Саша твой! Это твоя семья, а я в ней лишняя. Володя четко дал мне это почувствовать. Нет, нет, не пугайся, — заметила Дана тревожный взгляд Леры, — я не рассказала Володе правду о ребенке. Он умер в неведении, что Саша его сын. Но, это ничего не меняет. После разговора с Вовой я словно с катушек слетела. Чувство вины перед тобой не отпускало. Я не такая гадкая и Вадиму никогда не изменяла. А тут с этим Ильясом закрутила и понеслось. Ты вот меня спрашивала, зачем я взяла с собой столько вещей. Ответ прост — я не собираюсь возвращаться к Вадиму. То, что я влюбилась — это чистая правда. Я хочу быть с ним, пойду за этим арабом на край света. Но, я бы и так ушла, Лер. Я просто подготавливала почву. Я уйду, исчезну. Вадиму скажешь правду, что я встретила тут араба. Пусть разводится со мной. А ты будешь продолжать навещать Сашу. Со временем у вас с Вадимом все получится, я уверена. Не перебивай, мне и так тяжело! Я хочу, чтобы так было. Вадим не мой мужчина, но он хороший. Он словно создан для тебя. Если у вас с ним получится начать отношения, вы будете счастливы.
— Дана, ты с ума сошла. Так нельзя... Ты что, собираешься остаться в чужой стране с этим Ильясом? Он морочит тебе голову. Ваши отношения добром не закончатся. Присмотрись к нему повнимательней. Мне кажется, он альфонс. Он думает, что ты при деньгах. Ты ведь шикуешь на деньги мужа.
— Нет, неправда. У нас с Ильясом любовь. Ты об этом не должна париться. Ты должна вернуться в Москву, рассказать Вадиму о моем бегстве, отречься от меня, изобразить негодование. А потом выйти за него замуж. Он твой! И сын твой. Об одном тебя умоляю, Лерчик — никогда и ни под каким предлогом не рассказывай Вадиму правду про Сашу. Это твое дурацкое стремление к честности, в данном случае, до добра не доведет. Вадим такого не сможет простить, даже тебе!