Володи не стало осенью. Ушел он тихо, во сне, «накачанный» на ночь сильнодействующими обезболивающими.
В ту ночь за окном была непогода. От порывов ветра натужно скрипели деревья и крупные капли барабанили в стекло то громче, то тише.
Мама Владимира, сильно сдавшая за последний год, уже давно ночевала на диванчике в комнате сына. Она дремал под стук дождя, но, будто толчок разбудил её, заставил широко раскрыть глаза. Володя дышал тяжело, с перерывами. Слишком большими перерывами. Женщина подошла к кровати сына под его протяжный вздох. Стояла и ждала следующего. Его не последовало...
Она вглядывалась в желтое, от уличного фонаря лицо с заострившимся кончиком носа и понимала — это все...
Тяжело опустилась на колени перед кроватью, уткнулась лбом в бледную руку сына и тихо заплакала. Это были слезы горя от тяжелой утраты и облегчения, одновременно. Как бы жестоко это не звучало — родители Володи были готовы к его уходу. Каждый новый день приносил Владимиру лишь страдания.
Сыну Володи, которого Вадим считал своим, к тому времени исполнилось шесть месяцев. Мальчика назвали Сашей, Александром. Победителем. Имя ему придумал Вадим, сказав, что Александр выйдет победителем из всех болезней. В Москве выяснилось, что проблемы с сердцем у малыша гораздо серьезней, чем увидели в Никольске. Мальчику требовалась операция и её провели сразу же, как только мальчик чуть подрос и достаточно окреп для неё. Операция, в принципе, прошла успешно, но после неё требовалась длительная реабилитация.
На момент кончины Володи Дана лежала с ребенком в одной из московских клиник. Вадим решил не сообщать жене такую весть по телефону и поехал туда сам, прямо с утра. В клинике мужчину знали и пропустили в палату, не задав вопросов.
Однако, в платной палате, где лежали Дана с Сашей, Вадим свою жену не застал. Там, в очередной раз, была Лера. Она встала с кровати, слегка растерявшись.
— Где опять Дана? — нахмурился Вадим.
— Тшшш, — прижала палец к губам Лера, покосившись на спящего в кроватке Сашу. — Не шуми, давай выйдем в коридор.
Вадим круто развернулся, всем своим видом выражая негодование. Вышедшая следом за ним Лера увидела, что он расстроен. Сильно расстроен, и явно не оттого, что не застал в палате жену.
— Дана вчера очень сильно устала, — начала оправдываться Валерия. — Саша капризничал целый день и она не смогла поспать. Она поехала отоспаться в мою квартиру.
— Домой она, почему-то, не поехала, — все сильнее хмурился Вадим. — Потому что знала..
— Знала, что ты будешь сердиться, — не дала договорить мужчине Лера. — Только, я не понимаю, почему. На то мы и подруги, чтобы помогать друг другу. А Дана сильно устает. Не так то это и просто — больше месяца провести в больничной палате. Вадим, а ты чего такой, что-то случилось?
Мужчина внимательно посмотрел на хрупкую, кутающуюся в халатик Леру. Какая же она все-таки внимательная. Вот Дана и не заметила бы, что с ним что-то не то. А Лера, она все видит.
Вадим тяжело вдохнул.
— Володя... Его не стало сегодня ночью.
Лера охнула, опустила глаза, чтобы Вадим не смог прочитать в них целую гамму противоречивых эмоций. Она и сама не могла объяснить что испытала от этого известия. Преобладала, конечно же, жалость. На первом месте была жалость. Ненависть к Владимиру давно прошла. Злость от того, что он сделал с ней, поблекла на фоне новых событий. Эти события затмили произошедшее больше года назад.
Самым ярким событием было рождение Саши. Валерия уехала в Москву сразу после родов, но долго в стороне оставаться не смогла. Что тут скажешь... Материнский инстинкт оказался сильнее ненависти к отцу ребенка.
Лера устроилась на прежнюю работу, но сразу же, после окончания рабочего дня бежала в дом Даны. Девушке было уже все равно, что на втором этаже этого дома лежит Владимир. Об этом Лера старалась не думать. Главным было увидеть мальчика, которого Дана, с превеликим удовольствием, скидывала на подругу, едва дождавшись её прихода.
Многочисленные обследования Саши, на которых Лера присутствовала всегда. Ужас от постановки диагноза, гораздо более серьезного чем ставили в Никольске.... Было совсем не до Володи.
Потом операция. Пока она шла, именно Валерия стояла возле импровизированного иконостаса на первом этаже клиники. Персонал больницы, за то время пока мальчик в ней находился, начал путать, кто из девушек его мать. Им было непонятно, почему за ребенка больше переживает подруга, чем сама мама.
А Вадим начинал злиться. Вот как сейчас. Он знал, что Лера часто подменяет Дану, чтобы та передохнула. Но, вроде бы как на пару часиков днем, это еще ничего. Дана могла выйти из больницы, глотнуть свежего воздуха. А тут оказалось, что Валерия ещё и на ночь остается. Не приедь Вадим в клинику так рано, он бы об этом не узнал.
Лера с Вадимом стояли в коридоре, друг напротив друга, уставившись в пол. Слов не было. Лера не смогла выдавить из себя простое соболезнование. После паузы Вадим спросил:
— Ты придешь на похороны, Лер? Ты всегда нравилась Володе, он это не скрывал.
Лера сглотнула. Если бы только Вадим знал, насколько она нравилась Володе и как он с ней обошелся... Но, на похороны она пойдет. Конечно, пойдет. Валерия кивнула.
Выйдя из больницы Вадим первым делом набрал Дане.
— Привет. Как вы? Как Саша?
— Все нормально. Он ещё спит рядом со мной, в кроватке, — соврала Дана, стараясь говорить бодрым голосом, хотя ещё минуту назад сладко посапывала в постели, в квартире Леры.
— Да что же ты мне врешь! — прорвалось раздражение Вадима. — Я только сейчас вышел из палаты. Дана, почему ты так часто бросаешь Сашу?
— Что значит, бросаю? — перешла в оборону Дана. — Я не бросаю, а оставляю с Лерой. Она врач и любит нашего ребенка.
— Иногда мне кажется, что она любит его больше, чем ты! — криво усмехнулся Вадим. — Я ни в коей мере не переживаю за своего сына, когда Лера рядом с ним. Я просто не могу понять тебя. Почему ты так надолго оставляешь ребенка?
— Потому, что я живой человек и мне нужно отдыхать. С самого момента рождения Саша постоянно болеет и вся моя жизнь подчинена его болячкам. Больница, терапия, приемы лекарств, массажи... Я не успеваю передохнуть. Вадим, а ты зачем так рано в больницу приезжал? Что-то случилось?
— Ещё как случилось! — рявкнул Вадим, а продолжил уже гораздо тише:
— Ночью не стало Володи.
— Ну, что ж... Это же не стало неожиданностью... Для него так лучше. Он отмучился. И родители, наконец, смогут передохнуть и пожить спокойно. Можно сказать, все давно этого ждали.
Вадим оторвал трубку от уха, чтобы не слышать слов жены. С яростью посмотрел на телефон. Губы мужчины крепко сжались, превратившись в тонкую ниточку.
— Дана, ты такая жестокая, — вновь поднес он трубку к уху. — Возможно, есть доля правды в твоих словах, но некоторые моменты не нужно озвучивать. Ты меня пугаешь.
— Почему? Не понимаю, почему всех пугает, когда я говорю истину? По крайней мере, я не залилась лицемерными слезами. Тебя бы это больше устроило? Чтобы я притворялась? Кстати, нас с Сашей выписывают только через несколько дней. Так что, сам понимаешь, на похоронах Володи я присутствовать не смогу.
От Даны этого никто и не ждал. Когда хоронили Володю, Вадим искал глазами только Леру.
«Странно, она обещала прийти. А уж она-то свое слово держит».
Вадим не мог знать, что Лера пришла. Она стояла в глубине кладбища, за большим памятником, не решаясь подойти к ритуальной процессии.
Подошла после. Дождалась, пока Владимира похоронят, пока уведут рыдающую мать. Подошла к свежему холмику, взглянула на улыбающегося на фотографии Володю. В жизни она редко видела улыбку на лице этого парня.
Лера тихонько прошептала.
— Я прощаю тебя. Покойся с миром.