Одной из самых «раскрученных» туристических точек на карте Петербурга наверное смело можно назвать известный «мозаичный дворик» на Фонтанке. Оригинальная работа современных мастеров действительно многим кажется интересной, симпатичной и привлекательной. Но если честно, то на мой вкус, настоящий исторический «мозаичный дворик» города, которым можно и должно гордиться, расположен совсем в другом месте. Именно там были созданы подлинные шедевры мозаичного искусства, которые заставляют нас и сегодня замирать в немом изумлении. Хотя, увы, имена создателей, а уж тем более место создания этих шедевров, ныне помнят совсем немногие…
В начале прошлого века самой известной фамилией отечественных мастеров мозаики, пользовавшаяся практически непререкаемым авторитетом, была фамилия Фроловых. Родоначальником большого семейного дела был Александр Никитич Фролов. Начавши свою карьеру еще подростком в качестве мастерового на Императорском стекольном заводе, в 42 года Александр Никитич уже стал академиком Императорской Академии художеств, а в 53 года возглавил отделение мозаики оной Академии. В 1890-м, уже будучи всеми признанным авторитетом, Фролов принял решение многих тогда удивившее. Он покидает Академию и вместе со своим старшим сыном Александром, который обучался «семейному делу» у знаменитого венецианского мастера Антонио Сальвиати, открывает первую в России частную мастерскую декоративной мозаики. А еще через шесть лет эта частная мастерская, потеснив на конкурсе саму Академию художеств, приступает к реализации самого грандиозного и самого известного проекта в своей истории – созданию мозаичного убранства храма Воскресения Христова общей площадью более 7000 квадратных метров…
Первоначально мастерская Фроловых размещалась на Кадетской линии Васильевского острова. Она была относительно небольшой, а объем заказов рос стремительно. И в какой-то момент мастерской стало просто тесно. Для расширения дела был приобретен значительный, но не очень дорогой участок в более отдаленном от центра месте - на пересечении Большого проспекта и 22-й линии. В 1899-м по заказу Фроловых, не самым известным, но весьма добротным столичным архитектором, Александром Ильичом Богдановым тут была построена новая мастерская и жилой дом для владельцев. К сожалению, за время, пока происходили все эти события, семья понесла неожиданную и очень тяжелую утрату. В 1897-м, в возрасте 36 лет, после неудачной операции, скончался Александр Александрович Фролов, на таланты которого возлагались большие надежды в развитии семейного дела. Главе семейства - Александру Никитичу тогда уже исполнилось почти 70 лет и все «деловые вопросы» свалились на плечи его младшего сына Владимира, которому пришлось ради этого прервать свое обучение в Академии художеств. Владимиру Александровичу было 23 года. И именно с его именем будет связанно дальнейшая судьба большого мозаичного бизнеса и благоустройство этого места. В 1900-м Александр Никитич фактически отойдет от дел и скончается в 1909-м.
Надо сказать, что Владимир Александрович Фролов честь своей фамилии отнюдь не посрамил. Более того, при его управлении с мастерской будут сотрудничать Васнецов, Нестеров, Рерих… Здесь будет создано множество замечательных работ. От масштабных пейзажных панно для известного доходного дома герцога Лейхтенбергского до изящного цветочного фриза дома Набоковых. Благодаря своей супруге Нине Леонтьевне – дочери Леонтия Николаевича Бенуа, Владимир Александрович будет вхож в «самые высокие круги» столичного архитектурного бомонда. И не только столичного. Его заказчиком будет, к примеру, «самая крупная звезда» московского модерна – Федор Осипович Шехтель. Мозаики знаменитого особняка Степана Павловича Рябушинского – это тоже работа Фролова…
Большой дом, в котором, на втором этаже, собственно и располагалась мастерская, несколько раз расширялся в своей доходной части. В 1908-м над этим работал младший брат Александра Ильича Богданова – Николай, а в 1914-м – Сергей Осипович Овсянников. Но самое интересное тут наверное не сам дом, а его двор.
Именно во дворе Владимир Александрович решил продемонстрировать потенциальным клиентам товар лицом и украсил стены замечательными мозаичными вставками, демонстрирующими почтенной публике наиболее доступные для нее варианты декора.
Об эксклюзивных работах тут конечно речь не шла. Впрочем «штучные» клиенты двор на Васильевском вряд ли посещали. А вот своеобразная «витрина» для массового потребителя получилась весьма оригинальной.
Да и сама идея. Тогда в Петербурге подобный «мозаичный дворик» был один…
После революции мастерскую в доме Фролова закрыли. В 1918-м. Владимир Александрович продолжил работать при новой власти в старой мастерской Академии художеств, но жить остался тут, в собственной квартире. Окончательно семью Фроловых выселили в 1929-м и они перебрались на жительство к тестю Владимира Александровича – Леонтию Николаевичу Бенуа. Умер Владимир Александрович немного не дожив до 70 лет. В 1942 году. В блокадном Ленинграде. От голода…
Такая вот история.
P.S. В советское время мозаичные вставки во дворе бывшего дома Фролова были попросту закрашены стандартной «дворовой» краской в несколько слоев. Только благодаря неутомимым петербургским энтузиастам часть из них была очищена уже в наши дни. Причем это явно только часть. Уверен что будут ещё открытия…
