Ну, вот и все! Нет больше моего Мурада, хотя того Мурада, которого я полюбила уже давно нет. Но было много хорошего между нами, мы были счастливы, особенно в Манисе. Как горько осознавать, что этому больше не бывать. Я все-таки в глубине души надеялась, что мой лев вернет себе былое. Он даже в последнее время стал себя в еде ограничивать и гулять стал больше, тоже понял, что надо худеть, но… Может это и добило его? Сердце не выдержало нагрузки. Эх, надо было раньше собой заняться! Аллах, прими его в свои райские сады!
Похоронили его в тюрбе рядом с Айа Софией, с отцом и матушкой. Пусть покоятся с миром! А у меня земные заботы.
Как убедить сына избавиться от братьев? Сложная задача. С этими мыслями я начала свой новый день, день, в котором не будет моего Мурада. Одевшись, я собралась навестить сына и поговорить с ним. Но, как оказалось, он занят. Опоясывание мечом уже прошло, и он пригласил в свои покои, покои Султана всех своих братьев, чтобы это отметить. Идя по гарему, я услышала плач. На мой немой вопрос, главный евнух ответил, что это плачут запертые беременные наложницы прошлого султана, который закрыли в отдельных покоях. От дворца отъезжали кареты, увозя тоже плачущих женщин и девочек. В Старый дворец.
Мой евнух, Бюль Бюль ага объяснил, что Султан Мехмед дал все распоряжения сам.
Казнь братьев состоялась прямо в покоях нового Падишаха. Никогда не думала, что мой львенок сможет решиться на это, да еще так. От беременных наложниц тоже избавились. В Топкапы стало намного тише. Надо фавориткам сына дать новые покои. Хандан и Халиме с детьми должны переехать в более просторные, с балконом, согласно их нового статуса. А старшему сыну Халиме можно и вообще выделить отдельные комнаты. Пусть радуются и меня благодарят. А я уже давно заняла покои Валиде, теперь они и по праву – мои.
Когда из дворца вынесли 19 гробов, даже мне стало не по себе, а уж народу и тем более.
Навестив сына, я поняла, что он не реагирует на эти смерти, как его отец, нет у него угрызений совести. Он радостно встретил меня и с улыбкой рассказал во всех подробностях, как и кого убивали молчаливые дильсиры. У меня волосы дыбом встали, хоть я и улыбалась при этом. Что не так с моим сыном? Как он мог вырасти таким жестоким? Ужас обуял меня. А вдруг когда – нибудь он также даст указание о моей смерти, и будет наблюдать с улыбкой. О Аллах! Я грешна, но не настолько! Теперь мне придется бояться собственного сына!
Халиме с сыном и Хандан пришли ко мне благодарить за новые покои. Но я заметила, что у Хандан красные от слез глаза. Приняв благодарности, я отпустила Халиме, а с Хандан решила поговорить. Нам подали мой любимый шербет. Хандан долго не хотела признаваться, что плакала, и не хотела говорить о причинах.
В конце концов, она призналась, что потрясена действиями Султана Мехмеда. В ее глазах я видела страх. Страх за свою жизнь и жизнь сына. Страх холодящий изнутри, всепоглощающий. Она не смогла от меня это скрыть, хоть и очень пыталась. Но говорила она совсем другое: что теперь Султану ничто не угрожает, и что она поддерживает его решения. Научилась врать. А ведь когда – то не могла ничего скрыть и говорила только правду. Вот так гарем ломает людей! Из милой, доброй, правдивой девушки, она превратилась в лживое существо, как и я, впрочем. Все мы здесь одинаковы. Но у нее есть достоинство перед второй фавориткой, это покорность. Она всегда покорно выслушивает меня и выполняет все, что я прошу, не осмеливается мне перечить, как соперница.
Думаю, что надо будет ее сына возвести на трон, когда султанат моего сына закончится. Сын перенял у отца все его плохие привычки: чревоугодие и лень. Думаю, что он долго не будет править.