Начало. первая глава
Медики оценили поведение Глафиры – та терпеливо сидела в холле, только пару раз за день осмеливалась задать вопрос – как чувствует себя муж? Глаше казалось — уже тем, что она здесь, рядом — она поддерживает Егора. И вскоре её стали пускать в палату. Быстро поняли, что из женщины получится отличная помощница. Глафира ухаживала не только за мужем, но и за другими больными – помогала их приподнять, поменять бельё, вынести судно. А ещё – мыла полы, протирала пыль и всячески старалась быть незаменимой, чтобы её не выгнали отсюда.
Возвращалась домой женщина поздно вечером. Сил хватало на то, чтобы вскипятить чайник, перекусить, кое-как принять душ и рухнуть в постель. А утром все начиналось снова.
Как-то раз, когда Глафира допоздна задержалась в больнице, боялась даже, что не успеет на последний автобус, дома её ждал сюрприз. Уже открыв калитку и идя по дорожке, увидела, что на крыльце кто-то возится.
«Собака забежала или кошка», — подумала Глаша, силясь разглядеть в полутьме — что же там такое? Существо издавало какие-то звуки, и — что это?! — женщине почудился детский голос. Но этого просто не могло быть.
Однако приблизившись, Глафира оторопела. На крыльце в нарядной сумке-переноске действительно лежал младенец. Он ещё не плакал, только хныкал, но, похоже, был близок к тому, чтобы начать истерику. Всему этому не имелось объяснений, но оставлять малыша на улице, конечно, было нельзя.
Женщина вместе со своей находкой поспешила в дом. Поспешно включила свет, поставила переноску на кровать. И вытащила из неё ребёнка. Это был мальчик, месяцев около двух. Одеяльце, пелёнки, ползунки, памперс – всё, как положено. И там же, на дне, записка: «Ты знаешь, что это твой сын, вот и воспитывай его. Это подло, взваливать всё на женские плечи! А я уезжаю, не ищи меня!» Вместо подписи – размашистая буква «Н». Там же лежало свидетельство о рождении. В графе «отец» стояло имя Егора. Матерью оказалась Селиверстова Наталья Николаевна. Звали мальчика Павлом.
Глаша тяжело опустилась на постель. Удивительно, сейчас она не испытывала той острой боли, какую должна была чувствовать, узнав об измене мужа. Главным для неё всё равно было одно — лишь бы Егор остался жив. Пусть он даже уйдёт к этой самой Селивёрстовой, только бы вышел из комы, встал на ноги.
А ещё Глафира подумала о том, что она-то может и не стать никогда матерью. Врачи не обнадёживали. Вдруг и лечение не поможет. Что, если ребёнок – это дар, посланный ей судьбой? И если Егор уйдёт к своей подружке, ей, Глаше, всё-таки останется мальчик, похожий на мужа, она вырастит Павла, вложит в него всю душу. И уж он-то её не бросит.
— Господи, как я Егора-то люблю, — почти простонала Глаша, и слёзы вновь набежали на её изболевшиеся глаза, — Да за что же мне такое наказание?….
В эту ночь Глафира легла спать очень поздно. Как на грех, молока дома не оказалось, а единственный магазин, что находился поблизости, давно закрылся. Пришлось бежать к соседке, у которой гостили внуки и молоко в холодильнике, точно имелось, просить налить стакан. Пока поила малыша, пока убаюкивала, придумывала – из чего наскоро выкроить пелёнки (уж утром-то она всё нужное купит) минуты летели и летели…. А когда Глаша взглянула на часы, время близилось к трём ночи.
На следующий день она к Егору не поехала. Нужно было выбраться в город, купить для Павлика вещички, соски, молочные смеси. Глафира позвонила подруге Лене и попросила ту приехать, посидеть с малышом. С Леной они знали друг друга много лет, поэтому ей женщина могла рассказать всё без утайки. Елена была поражена:
— Никогда бы в жизни не подумала! Вы мне казались примером настоящей, да что там, сказочной любви. Да Егор-то и обманывать не умеет, у него на лице всё всегда ведь написано! И он от тебя ничего никогда не мог скрыть. Помнишь, если подарок на день рождения загодя купит, то обязательно проговорится.
— Да-да, — бормотала Глафира, торопливо собираясь, — Я постараюсь как можно быстрее обернуться. Малыш вообще-то спокойный, надеюсь, что ты справишься.
Лена, у которой дочка уже ходила в садик, только усмехнулась.
Глафира и вправду вернулась быстро, какое-то время она была поглощена Павликом – купала его, переодевала, кормила, укладывала спать. Но когда малыш крепко заснул, невесёлые мысли одолели молодую женщину. Сегодня она просто не могла поехать к Егору — и не только потому, что не с кем вечером оставить ребёнка. Глаше нужно было обдумать своё отношение к мужу.
В глубине души она все никак не могла поверить в его измену, хотя все факты это подтверждали. Значит, Глафира ошиблась в главном – для Егора она не была единственной женщиной. Что же теперь делать? Подавать на развод? Но Егор был на грани жизни и смерти – нельзя его бросать в такой момент. Надо дождаться его выздоровления или… Нет, об этом даже думать не хотелось.
Но где он смог найти эту подругу? Глафира ломала голову. После работы муж всегда возвращался домой – здесь у него было столько дел! Да и с женой Егор не любил разлучаться даже на лишнюю пару часов. Если же подворачивалась какая-то подработка, Егор подробно рассказывал – что и где делал, приносил деньги, они с Глашей вместе обсуждали, куда их потратить.
И, наконец, зная мужа, Глафира не могла поверить, что тот бросил беспомощную женщину с малышом, решив устраниться. Если бы случилась в жизни Егора любовь на стороне, он, скорее всего, повинился бы перед Глашей, попросил у неё прощения – и ушёл к другой. И жена бы, хоть со слезами, с разбитым сердцем, но отпустила.
Но как теперь поступить? Ответ на этот вопрос Глафира обдумывала в течение нескольких дней. К ребёнку она привязалась на удивление быстро. Она искала в младенческом личике сходство с мужем, но не могла найти. И, тем не менее, Павлик был такой забавный, такой трогательный…Уже невозможно было представить, что она отдаст его в чужие руки, откажется от малыша.
А потом позвонили из больницы.
— Глафира Сергеевна, куда вы пропали? — спросил врач, — То ездили каждый день, а теперь от вас ни слуху, ни духу. Заболели?
— Нет-нет! — невольно вскрикнула Глафира, — Что с Егором? Он жив?
— У меня для вас хорошие новости, — сказал врач, — Мужу вашему стало значительно лучше, он пришёл в себя. Вы можете его навестить, но всяких разносолов не привозите, ему сейчас нельзя. Только что-нибудь лёгкое, бульончик, например.
С этого дня Глафира вновь начала регулярно навещать Егора. В первый раз ей было трудно войти в палату, но как только она увидела мужа – чувства взяли своё. Мысли об измене супруга отступили, всё это стало казаться дурным сном. Она обняла Егора и долго плакала. Глафира была счастлива, что супруг остался жив.
Она решила пока ничего не говорить мужу, не волновать его никакими известиями. Егор поправлялся медленно. Глаша теперь приезжала к нему ненадолго, кормила, наскоро пересказывала новости, и торопилась к Павлику, которого уже считала своим сыном.
Но, наконец, настал день, когда Егора можно было забирать домой. Глаша постаралась превратить возвращение мужа в родные стены в маленький праздник. Сделала генеральную уборку, приготовила вкусный обед, поставила на стол букет цветов. И попросила верную Лену погулять с малышом.
Теперь Глаша могла без утайки рассказать мужу всё. И о том, как обнаружила младенца на пороге, и о том, как терзалась сомнениями – не уйти ли от Егора.
Глаша достала из шкафа записку и свидетельство о рождении, положила перед супругом.
Сказать, что Егор был потрясён – значит, ничего не сказать.
— Я первый раз слышу об этой женщине! — Егор готов был встать перед Глашей на колени, — Клянусь, я никогда не изменял тебе, даже в мыслях! Бедная моя, что тебе пришлось пережить! Могу поклясться тебе чем угодно – ничего подобного не было. Других женщин, кроме тебя, в моей жизни не существовало!
— Так что же это всё значит? — Глаша сидела, бессильно уронив руки, — Кто-то решил тебя подставить? Но кому ты мог перейти дорогу? Ты не начальник, у тебя нет состояния, завидовать вроде нечему, разве только тому, что мы так счастливы вместе…
— Я это выясню, — твёрдо сказал Егор, — Дай мне несколько дней. Но что делать с ребёнком? Наверное, тебе тяжело его видеть…
— Вот уж нет, — живо возразила Глаша, — Я теперь даже не могу представить, что у Павлика найдётся мама. Мы с ним уже привыкли друг к другу.
Тут вернулась Лена с мальчиком, и Егор смог убедиться в этом своими глазами. Он смотрел, как нянчится Глаша с младенцем, и думал о том, как же не хватало ей ребёнка! И ещё в душе благодарил Бога за то, что у него такая жена. Другая бы начала скандалить, обвинять мужа в том, в чём он не виноват. А Глаша, даже тогда, когда думала, что её супруг – отец этому малышу, всё равно готова была принять Павлика...