Нам нужно было поговорить - мне и Власову. Наедине. Без посторонних ушей и вездесущей нежити. Разговаривать о личном в доме Петра Семёновича - это всё равно, что заниматься любовью на площади, где советчиков хоть отбавляй. У каждого есть своё собственное мнение относительно того, как я должна распорядиться своей жизнью, и мне это не нравилось категорически. Вывод - надо отлежать предписанные ведьмой три дня постельного режима, а потом выбраться с Анатолием Павловичем подальше от урочища, чтобы никто нас не подслушивал.
Власов выспался, сухо справился о моём самочувствии, пообещал вернуться через несколько дней и уехал, не задав больше ни одного вопроса. Не спросил даже, почему я скрыла от него беременность, хотя эта тема лежала на поверхности.
- Он даже не обижен, - задумчиво сообщила я Белене после его ухода. - Слушай, а беременные все такие эмпатичные, или мне опять больше других повезло? Я же все чужие эмоции чувствую, как свои собственные.
Она ответила, что дело не в беременности, а в тех изменениях, которые происходят со мной из-за необычно сильного единения с природой. И главное - мы с Беленой так и не смогли понять, как и почему это произошло. Я не проводила тот обряд удержания в себе четырёх стихий одновременно - просто подумала о том, что в человеке и так уже всё есть. И ничего для себя у природы не просила. Засыпая тогда, я думала только о доставших меня неприятностях и бесконечной череде проблем. Либо природа решила одарить меня без испытаний и просьб в качестве дополнительной благодарности за помощь ей, либо я достигла цели обряда одними только умозаключениями. А раз ничего не просила, то и награду получила на усмотрение высших сил. Иногда загадки бывают неразрешимыми, и эта, кажется, была именно из таких. И если хорошенько подумать - я ведь избавилась от всех проблем на следующий же день, когда нырнула в реку на виду у туристов, а обратно не вынырнула. И мой ребёнок с появлением у меня новой природной силы тоже получил защиту от последствий кладбищенского колдовства. Если бы к этому волшебному дару ещё и инструкция какая-нибудь прилагалась, было бы вообще замечательно.
- Плохо, что к воде целебной ни у тебя, ни у меня доступа теперь нет, - вздохнула Белена. - Я ж тебя ею отпаивала эти два дня. Теперь если случится что, так и помочь ничем не смогу.
- А что-то должно случиться? - нахмурилась я, заподозрив неладное.
- Ну если ты и дальше продолжишь на ровном месте на спину с размаху хряпаться, то точно случится, - тоном прорицательницы заявила ведьма.
Она - дух. Ей спать не нужно. От почётных обязанностей хранительницы подземного озера её тоже освободили, поэтому всё свободное время Белена теперь могла уделять мне, а времени этого у неё было двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Я даже не подозревала, что три дня безделья в горизонтальном положении могут превратиться из профилактической меры в сущее наказание. Она ведь ни на шаг от моей постели не отходила и всё время пыталась мне втолковать, что лучше Власова мужчины для меня не существует. И такой-то он хороший, и добрый, и внимательный, и распрекрасный…
- Ты в него влюбилась, - подытожила я на третий день этой пытки.
- Я?! - возмутилась ведьма, театральным жестом прижав руку к груди.
- Ну не я же, - усмехнулась я в ответ.
- Ещё чего! - фыркнула Белена и наконец-то разрешила мне встать, а то у меня, если верить её авторитетному мнению, от ничегонеделания ум за разум заходить начал.
Картина вырисовывалась презабавнейшая. Я хоть и пыталась все эти месяцы не думать о Мироне, но думала о нём. Не знаю, есть ли этому какое-то разумное объяснение, но моё сердце наотрез отказывалось подчиняться доводам рассудка. Я люблю Мирона Карпунина вопреки всему - это судьба, от этого никуда не денешься. Я ему тоже нравлюсь, но он женат, и у него тараканы в голове размером с носорога, поэтому на совместное будущее рассчитывать не приходится. Власов и до знания об общем ребёнке проявлял ко мне далеко не дружеский интерес, а теперь и вовсе, как выразился Нефёд, от меня не отвяжется. Он мне нравится как человек, но не как потенциально возможный спутник по жизни. И на него запала мёртвая ведьма, утонувшая три столетия назад. Вот этот вот последний факт придавал мелодраме особую, неповторимую изюминку. На момент смерти Белене было что-то около пятидесяти, Власову столько же - они и по возрасту друг другу подходят. А его желание заботиться обо мне может быть просто проявлением потребности в семье, которой у Анатолия Павловича никогда не было. Но Белена - всего лишь призрак, пусть и обладающий способностью воплощаться. Ужас. Любовный четырёхугольник с тремя настоящими вершинами и одной призрачной.
- Ничего не выйдет, - закинула я удочку, чтобы проверить свою догадку.
- Куда не выйдет? - непонимающе нахмурилась Белена.
- У вас с Власовым ничего не получится, - уточнила я небрежно, застилая кровать, на которой за три прошедших дня отлежала все бока. - Во-первых, ему нравлюсь я, и у нас скоро будет общий ребёнок. Во-вторых, ты не живая, а живому мужику нужна женщина настоящая. И в-третьих, ты сама говорила, что ведьмы обречены на одиночество, так что результат предсказуем, даже если не учитывать первые два пункта.
У Белены вытянулось лицо. Пару минут она просто молча таращилась на меня, переваривая услышанное, а потом покраснела до корней волос, отвела взгляд и проворчала:
- От долгой лёжки у тебя и в голове всё слежалось. Глупости какие-то городишь.
Так и есть - ей нравится Власов. И ведь когда успела-то? Они виделись всего пару раз. С другой стороны, я в Мирона тоже практически с первого взгляда влюбилась. Видимо, у ведьм не только эмпатия гипертрофируется, но и симпатии тоже.
- Семёныч за опятами пошёл, - сообщила мне ведьма, чтобы отвлечь от деликатной темы.
- Я опята не люблю, они сопливые, - приняла я её капитуляцию. - Хочу персиков. И орехов грецких. И сало с чесноком в мясорубке перекрученное, чтобы его на хлеб можно было намазать.
- Ты от домового что ли обжорством заразилась? - усмехнулась Белена.
- Мне можно, я за двоих ем, - парировала я.
Упомянутый домовой в это время развлекался тем, что учил Батона подкладывать дохлых мышек Семёнычу в сапоги - не из вредности, просто ему заняться было нечем. Наша компания вообще как-то незаметно разбилась на пары по интересам - у Никадима с Фросей продолжались тихие противостояния за жилплощадь в сарае, Нефёд в компании с Батоном объедались и шалили так, что влетало потом обоим без определения истинного виновника, а Семёныч с Беленой увлечённо обсуждали книги, если не считать последних трёх дней, которые ведьма посвятила мне. Одна я получалась не у дел, но возвращение в мою жизнь Власова обещало исправить эту несправедливость. Вопрос только в том, где Власов собирается жить - в двух комнатах у Семёныча мы все точно за зиму осточертеем друг другу до тошноты.
- Пойду помоюсь, - решила я, разглядывая своё отражение в маленьком настенном зеркале.
- Сейчас воды согрею, - засуетилась Белена.
- Не надо, - остановила я её. - Я в одиннадцатый дом метнусь быстренько.
Дом номер одиннадцать хоть и лишился крыльца стараниями Никадима в тот день, когда я учинила бурю, но электрические приборы там продолжали работать исправно.
- Холодно же там, - нахмурилась ведьма. - Тут хоть протоплено.
- Я не хочу опять в тазике мыться, мне горячий душ нужен, - не терпящим возражений тоном отрезала я, взяла чистые вещи и сосредоточилась на магии перемещения.
Всё и правда приходит с опытом - чем чаще практикуешься, тем лучше результат. Переместиться удалось быстро и в запланированное место, но в пустующем домике действительно было очень холодно. Водонагреватель-то электрический, а отопление печное - нужно время, чтобы дом протопить, а я ведь просто помыться заскочила, как уже делала несколько раз раньше, хотя тайком шастать в чужие дома нехорошо. «Нужно будет как-то бойлер потом слить, чтобы его зимой от морозов не порвало», - подумала отстранённо и осторожно соединила стихии воздуха и огня, чтобы немного прогреть воздух в помещении. Стихийная магия не слишком сложная, но своенравная и неподатливая - с ней очень аккуратно следует обращаться, иначе банальная попытка согреться может превратить комнату в духовку. К счастью, и это простенькое магическое действие мне удалось без особых усилий и проблем. Даже не подожгла ничего, хотя многие из моих опытов с огнём заканчивались именно так.
- Блин, - констатировала разочарованно, вспомнив о том, что накопительная водогрейка не выдаёт кипяток немедленно.
И ведь не первый же раз я об это спотыкаюсь. Сама выключаю рубильник на щитке, когда ухожу, а потом опять чешу затылок, недоумевая, почему я такая забывчивая. Но не ждать же два часа, пока бойлер нагреет воду, правильно? Пришлось снова практиковаться с магией огня, чтобы не околеть под ледяным душем.
Всё-таки магия - это очень полезная штука. С ней можно многое. От голода она не спасает, правда, но в остальном жить с такими способностями куда проще. А я ведь поначалу отказывалась от этого счастья. Нормальным человеком остаться хотела. Дурочка. Быть ведьмой хоть и не сахарно, но точно интересно. А со временем, когда освоюсь с новыми возможностями, будет ещё лучше.
Размышляя об этом, я старательно намыливала себя ароматным гелем для душа, оставшемся в этом домике ещё с лета. Белена говорила, что это гадость редкостная, и мне нужно учиться самой варить мыло из мыльного корня, потому что пользу природных ингредиентов заменить нельзя ничем. Я даже как-то раз пыталась сварить это самое мыло, но процесс меня утомил - зачем тратить время на такую ерунду, если можно попросить Семёныча купить в магазине уже готовую химию для хозяйства и гигиены? Но Белена по натуре ретроград, она очень тяжело принимает достижения прогресса. Недавно, например, обнаружила в шкафу у Семёныча запас вермишели быстрого приготовления и скормила всё Нефёду вместе с упаковками, заявив, что это отрава, а не еда. Сначала, главное, скормила, а потом заявила. Я таким несчастным домового не видела никогда. Он тогда даже помирать собрался - а как иначе, если столько отравы съел? Лёг посреди комнаты, глаза свои огромные под лоб закатил, ушки вяло опустил… Так и лежал, пока с кухни пирожками свежими не запахло. Нескучная у меня семейка, чего уж там. А теперь в этот зоопарк придётся как-то вписываться и Власову, если он действительно намерен посвятить свою жизнь заботе обо мне.
Власов, кстати, вернулся как раз тогда, когда я отлучилась принять душ. И не с пустыми руками приехал, а с подарками. Он не знал, что подарить Белене, поэтому накупил ей целый ворох атласных лент и красивых заколок. Она так расчувствовалась от такого внимания, что аж слезу пустила. Я материализовалась посреди комнаты с тюрбаном из полотенца на голове как раз в тот момент, когда Анатолий Павлович успокаивающе объяснял растроганной ведьме, что его подарок - это пустяк по сравнению с тем, что она сделала для меня. Семёнычу он привёз две коробки книг - современные детективы и фантастику. Три пакета с пряжей, крючками, спицами и ещё какими-то вязально-швейными принадлежностями предназначались Фросе - вязать одежду и пледики для нашего с Власовым малыша. Никадиму Анатолий Павлович подарил лазерную рулетку. Я и не знала даже, что дворовому приглянулся этот инструмент, когда приезжали оценщики. Я не знала, а Власов успел всё выяснить за те два дня, которые прошли для меня в беспамятстве. Он внимательный. Очень внимательный и чуткий.
Нефёд получил в подарок планшет. Домовые получают энергию не от еды, а от самого факта подношения, но конкретно этот домовой ещё и прожорлив, поэтому я опасалась, что электронный девайс провалится туда же, куда до этого уже провалились завтрак, второй завтрак, обед и стыренная в погребе банка перетёртой с сахаром брусники. Но нет. Власову хватило десяти минут на то, чтобы объяснить Нефёду назначение устройства и правила заранее установленной игры, после чего вся нежить, дружно разинув рты, уткнулась носами в небольшой экранчик.
А мне… Мне он предложил поговорить наедине. Да, это было необходимо, но я вдруг испугалась. С такими принципами, как у него, моим подарком должно было стать предложение руки и сердца, а я этого не хотела. Не хотела соглашаться, но и обижать Власова отказом тоже было как-то неловко. И ведь думала же об этом в последние дни, и морально готовилась к разговору, но в итоге всё равно оказалась не готова. Власов хороший. Он надёжный, он… Но я ведь его не люблю. Да, между нами произошла внезапная вспышка взаимного влечения, и у этой вспышки образовались неожиданные, но вполне логичные последствия. Ну и что? Выходить замуж по залёту только для того, чтобы у ребёнка был отец? Не хочу я так.
- Не здесь, - с обречённым вздохом поставила я условие, высушила магией волосы и пошла одеваться.
Не здесь - это подальше от волшебного леса. Выезжая из деревни, мы видели Семёныча, который приветливо помахал нам рукой и похвастался полной корзинкой опят. Власов сказал ему, что мы скоро вернёмся. А я нервничала. Так сильно волновалась, что едва не забыла окружить себя мороком, чтобы меня никто не увидел. А когда всё же вспомнила об этом, напугала Власова, неожиданно исчезнув с переднего пассажирского сиденья. Он решил, что я снова сбежала. Остановил машину, недовольно нахмурился и поджал губы. Пришлось оперативно исправлять заклинание, открывая лазейку только для этого человека.
- Извините, не хотела вас напугать, - пробормотала виновато. - Перестаралась просто немного с защитой.
Он промолчал. Снова завёл двигатель, вывез меня за Мухинский мост, отъехал от него на пару километров, как я и просила, а потом свернул с асфальтированной дороги на лесную грунтовку и припарковал авто на небольшой поляне неподалёку от берега реки. Вышел из машины, выпрямился, сцепил руки на затылке в замок, запрокинул голову, глядя на зелёные кроны сосен на фоне серого осеннего неба… «Ему тоже страшно», - внезапно поняла я, наблюдая за всем этим из салона автомобиля. Собственный страх и его напряжённость смешались, вызывая неприятное ощущение начинающейся паники, но я ведь уже решила для себя, что больше не буду слабой, беспомощной и несчастной. Заставила себя успокоиться, тоже вышла из машины и встала прямо перед Власовым, дожидаясь, когда он справится с собой и опустит на меня взгляд.
- Эля, я не собираюсь навязываться тебе в мужья, - наконец-то нарушил затянувшееся молчание источник моей нервозности.
Теперь он смотрел мне в глаза, и я чувствовала, что этот человек тоже не готов к разговору, так нужному нам обоим.
- Хорошо, - тихо отозвалась я. - Я тоже не горю желанием становиться вашей женой.
Главное было сказано, и в воздухе на несколько долгих мгновений снова повисла напряжённая пауза, а потом Власов просто притянул меня к себе, обнял и уткнулся носом в мою вязаную шапку, позаимствованную в пустующем доме бабы Шуры. Тёплый, уютный, настоящий… Это было так странно - неожиданно ощутить покой и умиротворение только из-за того, что меня обнял мужчина, к которому я не испытываю ничего, кроме дружеской симпатии. Я даже с Демидом никогда не чувствовала себя так спокойно и хорошо, хотя мы были женаты не один год.
- Всё будет так, как хочешь ты, - пробормотал Власов мне в макушку.
- Как хочу я? - подняла я на него растерянный взгляд. - Я сейчас хочу сквозь землю провалиться, но почему-то не проваливаюсь.
- Может быть, это потому, что я тебя держу? - предположил он с едва уловимой тенью улыбки.
Нежность - вот чего мне не хватало. Нежность, забота, ласка, внимание… Не та опека, которой окружили меня Белена и домочадцы, а что-то личное. Власов мог дать мне это всё, ничего не требуя взамен. Но будет ли это честно? Любить одного, позволять себя любить другому… Так многие живут, причём долго и хорошо, потому что принято считать, что в любви всегда кто-то отдаёт, а кто-то принимает. А как же взаимность чувств? Как жить без счастья, которое возможно только рядом с любимым?
- Отпустить? - спросил Власов, так и не дождавшись ответа на предыдущий вопрос.
- Нет, - уверенно мотнула я головой. - Не отпускай.
Вопрос, неуверенность… Пожалуй, этот мужчина был единственным из всех моих знакомых, кто умел спрашивать разрешения взглядом. «Если я не приму окончательное решение немедленно, то так и буду изводить себя сомнениями до скончания времён», - подумала я и тоже одним только взглядом разрешила Власову сделать то, о чём он спрашивал. Это был поцелуй. Всего лишь прикосновение губ к губам. Простое проявление человеческих чувств, по которому можно сделать вывод о том, как человек к тебе относится. Страсть, вожделение, нежность, любовь - они разные на вкус. В этом поцелуе не было любви, но нежности и обещания было столько, что я в них утонула. Даже вцепилась руками в кожаную куртку Власова, чтобы не упасть.
- Я купил тебе дом, - мимоходом сообщил мне он, прервав поцелуй на одно короткое мгновение, а потом снова завладев моими губами.
«Да и чёрт с ним, с домом», - подумала я, не желая отвлекаться на такие пустяки. Тогда для меня было важно только одно - осознание того, что я больше не хочу жить мечтами и сомнениями, отказываясь от подарков судьбы. Пусть этот «подарок» намного старше меня, пусть наши отношения ещё очень долго будут непонятными и сложными - плевать. Власов будет рядом. Всегда. Не обманет, не предаст, не заставит делать что-то против моей воли. Он не навязывается, а просит разрешения. Он… Он…
Он вдруг напрягся, отстранился и нахмурился, а я непонимающе уставилась на него затуманенным взглядом, чувствуя, как подгибаются ноги в коленях.
- Больше не буду тебя целовать, - сообщил мне «подарок судьбы».
- Это ещё почему? - удивилась я не столько его словам, сколько собственной реакции на них, выразившейся в неожиданной волне внутреннего протеста.
- Потому что осень, - ответил Власов нелепой фразой и повернул мою голову так, чтобы я видела что-нибудь, кроме его лица.
Весна в октябре - это, конечно, неправильно, пусть даже климатическая аномалия и коснулась всего одной полянки. Да, свой магический ресурс мне ещё осваивать и осваивать. Распустившиеся на ветках молоденькие листочки, сочная зелёная травка… Не хватало только ярких первоцветов для полноты картины. И всё это я учинила в осеннем лесу только потому, что позволила себе ненадолго расслабиться.
- Если так бывает, когда тебе хорошо, то я даже не буду пытаться представить последствия дурного настроения, - поморщился Власов.
- И не пытайся. Можешь у Артура Карпунина спросить, чем это чревато, - посоветовала я, оперативно исправляя допущенную оплошность полным краткосрочным циклом созревания и увядания, чтобы пострадавшая от моей неосмотрительности полянка нормально пережила зиму.
А потом мы поехали смотреть мой дом. Большой, со всеми удобствами и мансардой. В Мухино. Через знакомства Мирона Власов всего за один день умудрился раздобыть у нотариуса доверенность с моей поддельной подписью, после чего купил на моё имя первое, что соответствовало его представлениям о комфорте. Без мебели, правда, но мне ли на это жаловаться? А главное, за время нашего непродолжительного путешествия я ни разу не услышала вопрос, которым домочадцы в Лесном изводили меня постоянно - собираюсь ли я прекращать затянувшийся цирк с исчезновением и возвращаться к нормальной жизни. Нет. Не собираюсь. И тот факт, что я теперь собственница, на это моё решение не повлиял нисколечко.
Оглавление: