Чаще люди говорят, что ничего о них не знают и знать не хотят. При этом москвичи в большинстве своем довольны работой приезжих и не возражают против такого соседства. «Кто мне еще дом на даче покрасит за 10 тысяч?»; «Все бы хорошо, если бы еще Курбан-байрам в Москве отменить»; «Мне они не мешают, я их не замечаю»; «Во дворах чисто, и ладно»; «На работу их не беру. Ничего личного, просто не хочу разборок с ФМС», — вот самые распространенные ответы тех, кто никогда не имел с приезжими «ничего личного». Может, верно говорят, меньше знаешь — крепче спишь...
Вот некоторые подборки из комментариев российских граждан на эту тему:
«Я бы назвал только один очевидный минус от гастарбайтеров — они развратили нас. Сейчас кризис, многие россияне теряют работу, но почти никто не соглашается временно поработать дворником или подсобным рабочим. Потому что это понижение социального статуса. Развратились и работодатели. Вместо россиянина, которого необходимо обеспечить общежитием, социальным пакетом и платить ему приличную зарплату, можно нанять двух таджиков».
«Все население Таджикистана чуть более 8 миллионов человек; в Киргизии — порядка 6 миллионов. В Узбекистане более 30 миллионов. Однако узбеки не пытаются закрепиться в России, практически всегда возвращаются на родину. Как и таджики. Они могут проработать здесь десять лет, но только для того, чтобы построить на родине дом, купить скот, женить сына. За видом на жительство в России обращаются в основном киргизы».
«Мне кажется, что все работающие в Москве узбеки и таджики — брачные аферисты, — заявила женщина лет шестидесяти, представившаяся Инной. — Они ищут одиноких женщин за 50, у которых уже мало шансов создать семью, и очаровывают их. Зря улыбаетесь, это целая напасть. Моя подруга познакомилась с узбеком младше ее на 25 лет, пустила в дом, стала жить с ним, а он бросил работу и отсылает домой 15 тысяч в месяц из ее зарплаты. Она теперь не знает, что делать и как его выгнать. Мы с ней позже нашли целые форумы в интернете, где общаются женщины, у которых поселились гастарбайтеры. У них это мечта — найти такую дуру, как моя подруга, чтобы за квартиру не платить, жить на всем готовом и не работать. Обещают жениться, но никогда не женятся. Рано или поздно уезжают домой, даже если здесь уже дети».
«Есть у меня личный опыт. Около года назад я вызвала бригаду маляров обои поклеить. Пришел узбек, посмотрел квартиру, и сказал: «Пятнадцать тысяч за работу, и ты будешь жить со мной!» Я ему сказала: «А ну-ка пошел вон отсюда…» — добавила пару ласковых, конечно. И когда я дверь за ним закрыла, поняла, что ни одного восточного человека больше на моем пороге не будет».
«Дочь моей клиентки познакомилась в институте с узбекским юношей, — делится опытом семейный психолог Марина. — Родители у него государственные чиновники в Ташкенте, так что парень из элиты. Молодые захотели пожениться, а моя клиентка пришла ко мне и попросила узнать все что возможно о перспективах такого брака. Я нашла экспертов через свои каналы, много говорила с нашими дамами, которые живут в Ташкенте, в итоге мой диагноз был однозначным: помешать свадьбе любой ценой. Менталитет настолько другой, что подстроиться под него образованной русской женщине невозможно. Исключения бывают, но они крайне редки. Начнем с того, что женщина в узбекской семье несет ответственность как за психологический комфорт мужа, так и за психологический комфорт его родителей и родственников. Что-то пойдет не так — виновата будет невестка. А оценивать, так все идет или не так, будет не столько муж, сколько его мать и многочисленная родня».
Примечание:
Многие эксперты считают, что что ксенофобия рождается от незнания. Дескать, чужое и неизвестное пугает нас. Другие полагают, что в отношениях россиян и выходцев из Средней Азии сегодня нет серьезных оснований для ксенофобии.
Исследования показывают, что россияне воспринимают эти народы более позитивно, чем народы дальнего азиатского зарубежья: китайцев, афганцев, вьетнамцев и так далее. Происходит это именно потому, что у нас был опыт исторического сожительства. Общее прошлое. Они нам не чужие.
Опросы москвичей показали, что откровенно негативное отношение к мигрантам из Средней Азии собеседники выражали редко.