И снова о правах человека: вода

Вот тут я хотел бы проиллюстрировать одним примером сразу три вещи.

Но напомню то, о чём я говорил ранее.
С некоторого, не вполне определённого момента сложилось представление, что существует некоторый объём прав и свобод, которые для любого человека

1. безначальны (связаны просто с фактом рождения человека);
2. неотъемлемы (без посягательства на саму человекость);
3. всеобщи для всех людей (в этом смысле равны для всех).

Полагаю, что это представление начало складываться в некоторых догадках примерно со времён Гоббса, Локка, Б. Спинозы. Ага, да-да, либералов, либералов. Собственно, поэтому они и либералы, что утверждали именно это. До этого считалось, что права вообще и свободы проистекают от некоторого божественного начала. Причём, собственно, именно то, что монарх полагался обладающим божественной эманацией и объясняло получение подданным монарха прав и свобод не то, чтобы даже от монарха, а через монарха известно от кого. Обратите, например, внимание, что даже в крито-минойской культуре законы дал Миносу его папаша, а папа у него — известно кто. То же самое видно и в Законах Хаммурапи.

Но смутные догадки рано или поздно переросли в уже сформированное представление, и 10 декабря 1948 года во Всеобщей декларации прав человека некоторые из этих прав были определены как конкретные и были признаны как именно входящие в тот самый набор неотчуждаемых, безначальных и всеобщих прав.

С этого момента считается что полностью разрешён уже вопрос о существовании некоторых прав, которые заведомо обладают указанными свойствами. Заметим, что тогда СССР вполне, между прочим, логично, — и я ещё покажу эту логику как раз на этом самом примере, ради которого я пишу эту статью, — воздержался при голосовании за указанную Декларацию.

Так вот, сразу обозначу то, что я желаю продемонстрировать только одним примером.

1. То, что указанный объём прав и свобод имеет переменное содержимое и по мере развития человеческой цивилизации туда добавляются те конкретные права и свободы, которые ранее не считались входящими с этот объём.
2. То, что СССР поступил совершенно последовательно именно воздержавшись, а не подав голос «за» или «против» при голосовании.
3. То, что капиталистическое общество, в отличие от коммунистического, не способно утвердить указанный объём прав и свобод именно как права и свободы.

И вот он, этот пример.

28 июля 2010 года ГА ООН большинством голосов при 41 воздержавшемся приняла вот такую резолюцию:

1

Таким образом, право на доступ к чистой воде стало с этого самого момента по крайней мере в странах, которые проголосовали за эту резолюцию считаться именно правом человека, то есть входящим в указанный выше объём неотъемлемых, неотчуждаемых и всеобщих прав и свобод, а кроме того установлена необходимость реализации такого права для реализации иных прав и свобод человека. Иными словами, выстроена уже некоторая иерархия между правами человека и основными свободами внутри этого объёма по крайней мере по отношениям необходимости и достаточности.

Эта резолюция, например, делает ту же самую Украину с её перекрытием Крымского канала и водоснабжения ДНР сразу же нарушителем именно всех конвенций, которые защищают права человека и основные свободы, по крайней мере, в глазах, например, Российской Федерации, так как последняя именно проголосовала за эту резолюцию. А мы уже знаем, что сознательное нарушение государством прав человека и основных свобод является юридическим основанием для внешнего вмешательства. А вот возможность реализовать такое вмешательство зависит, поверьте мне, вовсе не от юристов, а от некоторых других обстоятельств. Но, — подчеркну, — такое вмешательство, если оно состоится, не будет противоречить Уставу ООН. Кстати, и не будет противоречить и Конституции Украины... например.

Обратим внимание, что до 2010 года никакого всеобщепланетарного признания того, что право на воду и санитарию является не просто правом, а именно тем самым правом, которое входит в указанный объём и, следовательно, неотчуждаемо, всеобще и безначально, да ещё и строго необходимо для реализации иных прав из этого же объёма, не было. С момента принятия указанной резолюции этот объём пополнился ещё одним конкретно-определённым правом.

2

Вспомните, почему именно СССР именно воздержался при голосовании в 1948 году. А.Я. Вышинский это прямо пояснил. И объяснялось это именно тем, что в Декларации при безусловно положительном моменте признания прав и свобод и некоторого их объёма как особенного, не было решительно ничего сказано об их осуществлении. Обратим же теперь внимание, что в 2010 году, ГА ООН как раз и начинает с того, что говорит о реализации уже признанных прав и свобод. А мы можем вспомнить, что без реализации (осуществления) нет существования ещё и права, ведь право для своего существования, а не просто бытия, должно быть

1. конкретно определено;
2. признано;
3. осуществимо.

И лишь тогда, когда есть указанная триада, мы вообще можем говорить о существовании права. Без осуществления можно говорить лишь о специфическом отношении к праву — о его признании и определении.

Из этого, например, следует, что в 1948 году, если считать, что право на доступ к воде есть право человека именно необходимое в своей реализации для реализации иных прав человека и основных свобод, говорить о правах человека в Декларации было, мягко говоря, преждевременно, так как именно необходимый компонент не был даже признан правом человека. Он признан таковым, напоминаю только в 2010 году.

Не нравится А. Я. Вышинский? — Отнеситесь не к его личности, а к продемонстрированной им логике. Она, как видно, была безупречной:

бессмысленно признавать право без указания на то, что является необходимым для осуществления этого права.

3

Капиталистическое общество построено именно на принципе индивидуализма. Оно рассматривает общество всегда как нечто из индивидуумов, причём индивидуум в таком обществе, не все вместе, а именно каждый, стоит настолько отдельно от общества, что воспринимает это общество примерно так же, как индивидуальный живой организм воспринимает окружающую среду. Ни один лось не станет думать сколько травы на поляне или веток на деревьях он съест. Он съест ровно столько, сколько будет для него возможно. Судьба деревьев или даже иных зверей в том же лесу лося не беспокоит абсолютно. Она им не осознаётся. Они для него не более, чем часть того пейзажа, в котором действует лось. В частности, в силу указанного обстоятельства с точки зрения любого индивидуума в обществе собственность на всё является прежде всего частной. И если та или иная вещь не может быть частной, то её как вещи вообще нет. Товарные отношения и любые иные объединения, в том числе и в государства в таком обществе обслуживают именно и только эти индивидуалистические тенденции, сохраняя в себе в качестве обязательного элемента принцип индивидуализма.

Если всё, что окружает, может стать товаром и именно в товарности вообще получает своё основания для существования, то и реализация права на доступ к воде — также может стать (и станет!) товаром, но не может быть товаром то, что является всеобщим, неотъемлемым и безначальным. Да-да, противоречие, оно самое, это проявление того самого фундаментального противоречия капиталистического общества.

Но при таком подходе никаких эффективных механизмов реализации (осуществления) прав человека и основных свобод, и, заметим, в том числе и необходимых в реализации для реализации иных установить нельзя, так как капитализм не признаёт общественную собственность как основы развития вообще (именно отсюда довольно удивительные рассуждения об эффективности управления именно частными собственниками). Да, индивидуум может хранить и оберегать свой источник воды, но как он это сделает, если этот источник не найденный им родник, а река или море? И ещё хуже, если этот источник находится в индивидуальной собственности иного индивидуума? Не нравится озеро Кинерет? — рассмотрите, например, реку Днепр или мировой океан.

Для иллюстрации можно прочесть на сайте ООН изложения выступления представителей различных стран, в частности, критику того, что не вводятся ни конкретно-определяющие критерии воды и санитарии, ни то, что не устанавливается конкретный объём обязанностей. От себя добавлю — ни то, что не установлены и нормы контроля и принуждения к ненарушению осуществления указанного права или даже способствования такому осуществлению права, которое признаётся в то же время основополагающим. Разумеется, сделать это в рамках именно буржуазного мира, как видим, невозможно, так как именно эгоизм буржуазности лежит в основе признанного правомерным поведения, а не коллективизм.

В коммунистическом же обществе противоречие между индивидуальным и общим также есть, и оно снимается именно коллективизмом, то есть такой организацией сообщества, в которое любой индивидуум сознательно входит, становясь именно индивидуальным членом коллектива для наиболее полной реализации признаваемых за ним прав и свобод, и более того — этот индивид формируется вообще как индивид именно в этом самом сообществе. То есть не набор индивидуумов рассматривают общество как внешнее, а сам индивид вообще является таковым и реализует себя именно внутри этого общества. К тому же совершенно осознанно. Вот в этом случае противоречие оказывается снятым, то есть подвергнутым отрицанию с удержанием. Это как раз удержание противоречия и заставляет и коммунистическое общество заниматься саморазвитием с одновременным становлением и индивидов, оставаясь самим собой. Что невозможно в обществе капиталистическом, так как указанное противоречие в нём существует не в снятом виде.

Ну, а для того, чтобы всем всё стало понятно применительно к воде, вспомните, что в социалистическом обществе мы спокойно пили воду из-под крана и никому в голову не приходило заниматься торговлей чистой водой.