Инар проснулся от воплей сержанта и смачных звуков, с каким перчатка из жёсткой кожи врезается в лицо. Перчатка с кулаком внутри. Мышцы спины напряглись, ожидая, что сейчас схватят за плечо. Медленно повернулся, моргая спросонья.
У костра выстроилось семеро бойцов, вдоль строя расхаживает красный от ярости сержант и, крича в бледные лица, охаживает кулаком. Слов не разобрать, но по интонациям ясно, что солдаты провинились в высшей мере. В стороне стоит усач, лицо суровое, а концы усов топорщатся, как у таракана.
Неужели такой разнос из-за сбежавшей пленницы?
Парень поднялся, отряхнул одежду и поскрёб передние зубы ногтем. Во рту гадостно, будто жевал помои перед сном. Солдат в центре строя получил особо сильный удар и плюхнулся на зад, закрываясь руками. Кровь из расквашенного носа щедро струится по губам и подбородку.
— Вы хоть понимаете, чем ваша безалаберность нам грозила?! — Орёт сержант, брызгая слюной и раздувая ноздри. — Вы что, мрази, хотите сдохнуть во сне?!
— Но как мы... — Начал один солдат, тот, что первый забрался на пленницу.
Сержант со всего маха впечатал кулак в живот и боец согнулся пополам, так удобно подставив лицо под колено. Откинулся назад и рухнул на спину, раскинув руки. Сержант встал одной на грудь, склонился, всем видом показывая, что хочет сдвинуть подошву на кадык.
— КАК МЫ?! КАК МЫ?! Да ты сучье отродье никак из ума выжил?! Пять плетей выродку! Сейчас же!
Не смея перечить, солдата подхватили под руки и потащили к деревьям. Там сноровисто привязали, прижав животом к коре, облили водой из фляжки. Рубаху задрали и натянули на голову, один из сослуживцев подошёл ближе с плетью, смачивая хлыст из той же фляги.
Дальше Инар смотреть не стал, звуков более чем достаточно. Пронзительный свист и хлёсткий удар сплетает с визгом, в котором нет ничего человеческого. Парень вжал голову в плечи и пошёл к костру... Оказавшись у прогоревших углей разглядел торчащие из кустов босые ноги, вздрогнул и подошёл к ним. Раздвинул ветви, глухо выругался и торопливо отвернулся. Девушка перерезала себе горло, это заметно по характерному неровному порезу. Он уже сталкивался с подобным, давно, ещё в детстве.
На плечо с хлопком опустилась ладонь, Инар дёрнулся и резко обернулся. Прямо перед ним, почти касаясь носом носа, склонился сержант. Глаза красные от ярости, выпучены, на виске дёргается жилка.
— А ты, пацан, профукал на дежурстве?!
— Нет, господин. — Пробормотал Инар, мотая головой. — Я следил за лесом, высматривал врага.
— А за лагерем, тварь, не следил!
— Приказа не было, господин! Откуда враг в лагере?
Кулак сержанта сжался, начал подниматься. В начале замаха вояка шумно выдохнул и хлопнул по плечу.
— Ладно. Виновный уже наказан.
— А что случилось?
— Девка спёрла нож и припрятала. — Отмахнулся сержант. — Хорошо хоть себе глотку вспорола, а не этим дебилам.
— Да... — Пробормотал Инар, указал на привязанного к дереву. — У него украла.
— Да кто ж знает, — фыркнул сержант, глядя на красную от крови спину, — у половины засапожных ножей нет. То ли потеряли, то ли пропили. Что духи говорят?
— Что жрать хочется. — Ответил Инар, хотя есть не хочется совершенно, даже наоборот.
— Это и моё брюхо говорит. Ладно, разведи костёр, сварганим чего по-быстрому.
***
Дева наблюдает за воином с высоты конской спины. Гигант остановился у неприметного дерева и молча осматривает глубокие царапины на коре. Восходящее солнце пробивается через кроны, разгоняет тьму и запутывается в волосах. Норовит кольнуть в глаза. Лес пахнет росой и сырой землёй, прелыми листьями и древесной смолой. Вдали ранний дятел остервенело долбит клювом.
Наконец, гигант вернулся к коню, взял под уздцы и повёл в другую сторону, подальше от того дерева. Девочка хотела спросить о причине, но лишь вздохнула. Как ни спрашивай, а в ответ — молчание.
Она создала немного воды, смочила язык и вздохнула. Пустой живот ворчит, в храме сейчас бы подавали свежие фрукты или молочные напитки с ними. У воды неприятный солоноватый привкус, но это из-за пепла запачкавшего ладони.
Низкие ветви цепляются за волосы, стараются ткнуть в глаза. Воин прикрывается рукой, недовольно водит плечом, когда рукоять меча застревает. Конь фыркает, потряхивает гривой и старается смотреть под ноги, избегая корней или нор животных.
Девочка с тоской пригнулась к гриве, легла, зарывшись лицом в жёсткие волосы. Не перина, но и тоже неплохо. Мысли унесли в те беззаботные дни, до вторжения империи. Когда она ходила по огромным террасам храма, любуясь городом внизу. Старалась понять, какого это, жить там, среди серого камня и узких улочек. Гадала, о чём говорят люди, когда не молят её о благословении. Теперь это не кажется интересным, и она готова отдать всё что угодно, лишь бы вернуться в те времена.
Встрепенулась, услышав голос, озадаченно завертела головой и осознала, что говорит воин. Обращается не к ней, а к самому себе. Вертит головой, верхняя губа дёргается, а правая ладонь сжимает рукоять меча над плечом.
Девочка выпрямилась и только сейчас расслышала слабые голоса, что постепенно усиливаются. Воин посмотрел на неё, мрачно кивнул и... двинулся назад, легко освободив меч.
— Куда ты? — Невольно воскликнула Дева Источника.
Гигант обернулся и тепло улыбнулся, жестами показал оставаться.
— Ну ладно... — Пробормотала девочка. — Ты ведь вернёшься?
