Малика сидела у окна больничной палаты. Ей так хотелось его открыть и впустить внутрь морозный воздух, который словно хрустит в воздухе необычной дымкой, но делать это строго запрещено.
Как приятно смотреть просто на мир из окна, как приятно знать, что она всё ещё часть всей этой бесконечной суеты. Малика словно в телевизор глядела каждый день через стекло на этот удивительный городской уклад жизни.
Бес конца снующие туда-сюда люди, огромное количество машин, выдающих тёмную дымку, совсем маленькое количество деревьев и вместо земли – асфальт, который пока виднелся лишь на дороге. А снег не лежал ровным покрывалом так, как он уложен на полях, а скомкан неаккуратными кучами вдоль дорог.
В этой больничной палате Малика наконец-то поняла, что такое счастье. И хоть и жила она в лесу, что ей очень даже нравилось, но делала всё не осознанно, подчиняясь просто течению жизни, не осознавая всей важности бытия.
Сейчас всё вмиг изменилось. Тогда лёжа в лесной чаще, приходя иногда в сознание, она вовсе не испытывала страха. Она ощущала боль, но ей было невероятно спокойно, что возможно жизнь закончится и больше не нужно будет что-то делать, о чём-то переживать, чего-то страшиться.
В окончании жизни тогда она видела некий исход всех проблем. Последний раз, когда Малика открыла глаза, она увидела брата, бегущего к ней. Мысль о том, что он действительно мог тут оказаться не появилась у неё, она была уверена, что ей кажется всё это.
Убеждение, что жизнь заканчивается именно на этом моменте, в лесной глуши, под тихое падение снежинок и блеяние козы вдалеке, приводило в некий покой, позволяя смириться навсегда с произошедшим.
После она видела себя на операционном столе, вокруг было много народу и он – Аркадий Иванович, спокойно орудующий медицинскими инструментами, не поддающийся панике и какому-то общему потоку жизни.
В следующий раз Малика очнулась уже в палате, увидев перед собой Аделину, желающую забрать с собой свою племянницу. Ей помешал Тихон, ощущение борьбы между двумя сильнейшими она отчётливо почувствовала в ту секунду.
В палате засверкала лампочка, а все приборы, подключённые к пациентке, запищали, наводя панику и ужас на больничный персонал. Рядом с Маликой тут же очутилась медсестра, первая оценившая данную ситуацию, а за ней в палату вбежал и Аркадий Иванович. Он просто не мог позволить, чтобы за какие-то считанные секунды перебоя с электричеством его творение погибло.
Случай этой пациентки был полностью безнадёжным, поскольку ножевая рана была совсем близко с сердечной мышцей, да и времени прошло немало. Хирург высшей категории возился с этим ранением восемь часов, пытаясь восстановить разорванную материю.
Аркадий был довольно азартным человеком. Для него самые трудные пациенты были словно вызов, данный его профессионализму. Именно благодаря своему характеру он смог вернуть сотни уже почти потерянных человеческих жизней.
Он был стопроцентным трудоголиком, проводя в больнице большую часть своей жизни. Домой уходил поспать и такое происходило не всегда. Ночные дежурства Аркаша всегда принимал стойко, так, будто это было само собой разумеющееся.
Да и будучи дома он не всегда имел спокойный сон, вернее моменты, когда он лёг спать вечером и проснулся утром в своей кровати, били приятным исключением. Аркадия Иванович часто будили в ночное время, потому что кому-то срочно нужна была операция, и это дело нельзя отложить.
- Ну и как ваше самочувствие, Малика? – доктор открыл дверь и своим серьёзным видом ворвался в мир мыслей и наблюдений пациентки.
Аркадий Иванович знал, что в каждой палате ждут его обхода, чтобы услышать какой-то прогноз, понять, что происходит и узнать, что всё будет хорошо.
- Зима – прекрасное время года, что скажите? Это же просто чудо, снег валил сегодня такими хлопьями, что я не могла отойти от окна. А вы знаете, что они все разные, не похожи друг на друга, словно люди, у каждого свой характер.
- Ну вот и размышления на тему бытия начались. Это нормально, любой человек, побывавший между жизнью и смертью, останавливается и начинает размышлять о смысле жизни, наконец-то понимая, что она конечна, - доктор присел на стул, заглядывая в зрачки больной.
- При рождении каждому даётся жизнь и только избранным рассказывают, как ей распорядиться, - Малика протянула руку, чтобы Аркадий мог измерить давление.
- Скажите, а вы чем занимаетесь? – он ждал, когда тиканье на манометре прекратиться и результат будет ясен, - есть у вас точный прогноз, что нужно делать?
- Есть, вернее был. Я живу в лесу, мне там нравится. Ко мне приходят люди, запутавшиеся в своих жизненных проблемах, им часто нужно просто высказаться, услышать свой голос.
- Лесной психолог вы? – доктор не стал вникать в смысл того, что Малика говорит, поскольку и не было у него времени, чтобы успеть понять каждого, - голова не кружится, когда поднимаетесь?
- Немного есть, но я делаю это осторожно и плавно, как вы и говорили.
- Ну и правильно.
Доктор не задержался надолго, так как его ждали ещё пациенты. Он отправился дальше, заходя в каждую палату, неся с собой некий покой. Эта ночь у него была на удивление спокойной, он спал в своей кровати сном младенца и даже тревожные видения не ворвались в его голову, чтобы заставить вновь переживать ту трагедию, которая произошла уже давно, но тревожила его и по сей день.
Аркаше было всего пять лет, когда беременная на тот момент мать решила избавиться от своего плода, правда в больницу женщина не пошла. Она вела совсем не правильный образ жизни по привычным меркам осуждающих её людей, имела множество меняющихся в маленькой коммунальной комнате кавалеров, любила расслабиться за несколькими рюмками спиртного и посмеяться.
Как бы не была пьяна мать, что бы не происходило в комнате, но Аркаша всегда чувствовал её любовь. Он тогда не понимал, в каком состоянии находится эта самая близкая для него женщина, но ощущал её тепло всегда. Мать раскладывала с ним кубики, учила писать, раскрашивала роботов, которые так любил Аркаша и читала на ночь сказки.
Позднее, когда её уже не стало, он слышал другую историю происходящего от своей злой бабки, которая дальше взялась воспитывать сироту. Та рассказывала направо и налево, что мать Аркаши беспробудно пила и таскала к себе разных мужиков, от чего и сгинула.
Это суждение бабки никак не вязалось с его воспоминаниями, наполненными любовью и нежностью, исходящих от матери. После аборта на дому, женщина уже не смогла встать, поэтому соседи по коммуналке, всё же вызвали скорую, которая и увезла его любимую женщину навсегда, не вернув больше обратно.
В тот день пятилетний Аркаша переехал к бабке, которую так в своей речи и упоминал. Он не может назвать её бабушкой или бабулей, как делают это другие, для него эта агрессивная и злобная женщина навсегда будет лишь бабкой.
Она ненавидела всех вокруг, ругаясь беспрестанно с мужем, с соседями, с коллегами на работе. Больше всего она своей злости изливала именно на беззащитного ребёнка, который не мог ей хоть как-то ответить и был вынужден молчать.
Он помнит, как в первом классе стоял коленями на горохе только за то, что сделал несколько помарок в тетрадке при написании закорючек. Бабка неустанно жаловалась вслух на то, что ей была дана вот такая обуза в виде несносного мальчишки, которого она должна учить уму разуму.
Ненавистное мытьё его тела, Аркаша помнит очень хорошо, хоть и хочет забыть это всё навсегда. Бабка включала горячую воду в ванной, ждала, когда она вся заполнится паром, а затем набирала воду, ставя ребёнка в неё. После того, как купание заканчивалось в душной комнате, его помещали на кухню, где было столь же плохо дышать, как и в ванной.
Мыла она ребёнка вплоть до десяти лет, поскольку была уверенна, что сам этот несносный мальчишка не справится с таким сложным заданием и может просто не отмыть на себе всё, что столь важно.
За любую оценку ниже пятёрки его могли наказать телесно, взяв в руки ремень, но и отсутствие причины для ругательств тоже не спасали мальчика. Не так сидишь за столом, на так наклонил голову, не так посмотрел и не так отреагировал на замечание – всё это вполне могло стать причиной начинающейся истерики бабки, которая истошно кричала, спрашивая у кого-то за что ей такое наказание.
В такие моменты бабка кричала, что лучше бы она сдала его в детский дом, поскольку ей приходится тратить на него так много сил и времени, что на себя у неё никак не остаётся, поэтому в момент, когда она заболела и слегла, то тоже бесконечно обвиняла Аркашу за то, что именно из-за него это всё произошло.
У бабки признали рак, он был уже в той степени, когда вылечить было нельзя, поэтому она просто умирала дома, брошенная на произвол судьбы и на двенадцатилетнего подростка.
Ему приходилось поворачивать бабку с боку на бок, убирать из-под неё памперсы и мыть. Дед, обрадованный тем, что больше никто не кричит и не контролирует, стал часто выпивать и отсутствовать дома.
Мучения Аркадия не продлились долго, бабка пролежала дома всего две недели, дав ему наконец-то свободу. Похороны пришлось организовывать именно мальчику, потому что дед был в постоянном угаре и не был способен на что-то стоящее.
После смерти бабки у Аркаши началась счастливая жизнь. Его взяла к себе мать друга, которая дала не просто кров или свою заботу, она дала совсем другое направление жизни. Странно, но именно посторонняя женщина полюбила мальчика, как сына, дав ему свою заботу и безграничное, материнское тепло.
Жизнь Аркадия Иванович удалась. Он стал врачом, оперируя пациентов, спасая им жизни, чувствуя себя нужным и важным человеком. Только вот личной жизни у хирурга так и не было. В свои 38 он продолжал жить один, даже не планируя уже семью или детей.
