Это не отдельная история о неудачном родительском примере, а продолжения повести "Топь", в повествовании появляется новый герой. "Топь" выходила на этом канале в прошлом году. Можете почитать начало в подборке. Правда, 22 часть про жабу-м...та заблочили. Ладно, будем осмотрительнее со всякими словечками).
- Мама, доброе утро, я в школу, опаздываю, - бросил уже на выходе из квартиры долговязый парнишка в кроссовках, джинсах и футболке.
Его мать Елена Петровна, вдова 42 лет, удивлённо взглянула на сына из под очков.
- Дима, как же так, а завтрак? - удивилась она.
Сын всегда легко перекусывал по утрам, говорил с мамой на разные темы, а затем уже отправлялся на уроки. До школы было всего десять минут ходьбы, да и юноша всегда вставал жаворонком к семи утра.
Но сегодня что-то пошло не так. Елена, казалось, всё знала о своём сыне, чувствовала его негативный настрой.
Но что же его так расстроило?
Она задумчиво в одиночестве съела свою порцию каши, вымыла тарелку и, ненадолго задержавшись у зеркала, отправилась на работу.
Елена Петровна была учителем математики. Правда, не в Димкиной школе, а в соседней.
За двадцать лет стажа в трудовой книжке Елены была только одна запись: учитель математики и информатики Н....ой средней общеобразовательной школы.
Елена за это время выпустила несколько классов, получила высшую категорию и пару сотен грамот самого разного уровня. Можно сказать, добилась всего, чего только можно было добиться на своём месте. Однако денег семье регулярно не хватало.
Димка недоумевал, почему мама с её многолетним опытом не берëтся за репетиторство, ведь это давало бы семье неплохой дополнительный доход?
Нельзя сказать, чтобы он был требовательным. Напротив, скорее минималистом. Особенно в одежде. Одних джинсов и свитера хватало на год, пока мама не купит новые.
Мама привыкла ругать других более успешных в финансовом плане коллег. Они занимались с учениками по вечерам и могли позволить себе отдыхать на курорте, неплохо одеваться, не скупиться на продукты.
Елена Петровна же убеждала сына, что всё это неправильно. Все необходимые знания должна давать школа. Нужно лишь провести реформу сверху, вернуться к советским стандартам образования.
Димку всегда пугала в маме непреклонность и категоричность. Она не разделяла чужих мнений, а имела только "единственно верное" своё.
В математике с её статичными формулами это было ещё объяснимо, но в меняющейся на ходу жизни... Нет, с распадом Союза Елена Петровна не смогла смириться до сих пор. Эта вера в старые идеалы, многие из которых ныне стали фантомами, мешала жить в новых реалиях. Она критиковала всё: властьимущих, ЖКХ, СМИ, предпринимателей, родителей своих учеников. Все, по её мнению, жили неправильно, не так, как следовало. Она не была преданной сторонницей какой-либо партии. Скорее всезнайкой, не терпимой к чужому мнению. С таким характером из Елены Петровны вышел бы требовательный непримиримый начальник. И тогда подчинённые узнали по чем фунт лиха. Но хвала небесам, она им не стала.
Лишь к своим ученикам относилась терпимо. Они пока не стали взрослыми, пока были податливым материалом, из которого предстояло вылепить будущих граждан, настоящие личности.
Такой характер, в конце концов, принёс результаты воспитания. Но не такие, о каких мать думала.
Если в детстве сын беспрекословно слушался маму, то в с переходом в подростковый, а затем и юношеский возраст взбунтовался.
Нет, снаружи он оставался таким же послушным сыном и исполнительным учеником. Но внутри нарастал бунт. Бунт против себя, своих убеждений, сформированных под влиянием матери.
Он хотел познавать мир, меняться, не стоять на месте. И в педагогический, как планировала мать, не хотел подавать документы.
Парень вообще пока не хотел нигде учиться. Не знал, к чему лежит душа.
- Схожу в армию, а потом подумаю, где учиться. За год многое изменится. Да и потом армия от учёбы отвлекать не будет. Лучше уж разом отделаюсь, - настраивал себя Дима. – Это моя жизнь, я не мамина собственность. А она на протяжение уже лет пяти видит его своим будущим коллегой. Говорит о преемственности. Но он же не хочет этого. Помладше Дима молчал, предпочитая не волновать мать, которая тянула его одна. Он повзрослел рано, понимал, как достается ей каждый рубль.
Был май. Он заканчивал 11 класс. В июле ему исполнялось восемнадцать.
В тот день он твёрдо решил поговорить с мамой, объяснить, чего хочет и не хочет.
Мама и слушать не стала, быстро уловив в тоне сына нотки сепарации.
Ну, уж нет, не для этого она вкладывала в него все силы и ресурсы. Одних книжек скупила целую библиотеку. И Дима прочёл их все. А теперь что же? Сапоги кирзовые и казарма вместо интересной студенческой жизни, семинаров и лекций? Нет уж. И хотя весь мир для Елены Петровны был черно-белый, все же она нашла в себе силы обратиться к брату Игорю Петровичу, работнику военкомата.
- Игорёк, помоги, - елейным голоском просила она. – Молодой, глупый. Придержи его, пока не поступит учиться. А то ведь уже через полтора месяца могут забрать.
- Могут, - согласился Игорёк и пообещал помочь.
В июне Дима сдал последние экзамены. Мама настояла, чтобы сын подал документы в несколько вузов.
- Мама, ты всю жизнь все за меня решала, мне учиться, мне жить, зачем ты заставляешь меня против воли? – повышал голос сын. – Я не против учиться, но не сейчас. Позже. Хочу пожить, понять, чего хочу.
На самом деле всё было предельно ясно. В армии парень будет сам по себе. Материна забота не проникнет сквозь забор с колючей проволокой, сквозь патрули и КПП.
Стараниями мамы Диму отправили в оздоровительный лагерь от военкомата. По бумагам ему нужно было поправить здоровье, хотя нужды в том не было. Вновь помог материн брат.
В принципе, Дима был даже рад. Он покинет мать на три недели и сможет пожить самостоятельно. А там и день рождения скоро. Можно будет пойти, не дожидаясь повестки. Попроситься добровольно. Так, пожалуй, и надо будет сделать.
Автобус вёз призывников по старому асфальту добрых два с половиной часа. Поля все реже и реже мелькали за окном, уступая место лескам, речушкам и болотцам.
Оздоровительный лагерь раскинулся в сосновом лесу. Наследие советского времени – он неплохо сохранился стараниями администрации и работников.
Дима с другими ребятами вышел из автобуса и направился к одноэтажному корпусу, где предстояло жить ближайший 21 день.
Разве он знал тогда, что покинет лагерь намного раньше.
Спасибо за внимание.
Продолжение.