«Lost America» — проект, который на редкость зримо и отчётливо иллюстрирует три уровня восприятия искусства (да и любого явления): бытовой, общественно-политический и философский. На каком из них остаться — ваш выбор.
До середины августа 2023 года в московском Музее архитектуры можно увидеть работы американского профессора славистики, историка русской архитектуры и фотографа Уильяма Крафта Брумфилда. Выставка «Lost America» посвящена исчезающим городским пространствам. На снимках — пустынные улицы и разрушающиеся здания, обветшалые стены и отслаивающаяся краска, пыльные витрины и болтающиеся на ветру обрывки политических плакатов…
Объекты на фотографиях реальны, они имеют конкретные координаты во времени и пространстве. Но на самом деле это не только, а точнее даже вовсе не бытописательский или документальный проект. Его ценность состоит совсем в другом.
На русскоязычных афишах выставка называется «Тихая Америка». В ходе вернисажа я обратила внимание, что очень многие посетители задавались одним и тем же вопросом: почему перевод звучит, как «тихая», ведь lost — это «потерянная».
Ответ у организаторов, по всей видимости, был заготовлен заранее: «Мы не хотели, чтобы название вызывало какие-либо политические ассоциации». Однако, во-первых, они тем самым, наоборот, привлекли к данному аспекту ещё больше внимания (впрочем, возможно, это и было их скрытой целью).
А во-вторых, не заметить в проекте «Lost America» общественно-политических коннотаций просто невозможно. И тема выставки, и её экспонаты, и профессия автора и даже, по большому счёту, его судьба тесно переплетены с Россией.
Уильям Брумфилд родился в 1944 году на Юге США в городе Шарлотт (Северная Каролина). Изучал русский в Тулейнском университете, затем славянские языки — в Калифорнийском, где впоследствии получил докторскую степень и сам стал преподавать русский язык и литературу.
Крутой вираж в биографии Брумфилда случился в 1970-м, когда в рамках преподавательского обмена с Московским университетом он впервые приехал в СССР. Перед поездкой он купил камеру и пару катушек плёнки. «Но увиденное настолько меня поразило, что плёнка вскоре кончилась, — рассказывал позже профессор. — Чтобы дополнить, я купил какие-то советские коробочки диапозитивов, которые за полгода стали фиолетовыми». Результатом той поездки стали 120 снимков.
Из второй (на следующий год) Брумфилд привёз уже 1200 диапозитивов. Но и они были лишь началом. «Я никак не мог этим насытиться», — вспоминал фотограф.
Чтобы лучше подготовиться к будущим визитам в СССР и уменьшить количество брака при работе, он решил усовершенствовать свои навыки, как говорится, набить руку. Стал снимать разные уголки Америки, отдавая предпочтение (почему-то) разрушающимся, заброшенным зданиям и покинутым людьми пространствам.
В 1979-м Уильяму предложили возглавить программу обучения американских студентов в Москве. В этот приезд он начал увлечённо изучать русскую деревянную архитектуру и памятники зодчества Русского Севера. Правда, пока только по музейным материалам — сам Север для американца был ещё закрыт.
Увидеть его своими глазами он смог только после перестройки, в 1988-м. За несколько следующих лет Брумфилд побывал в Архангельской, Вологодской, Ленинградкой областях, в Карелии, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке.
По итогам он выпустил несколько обобщающих научных трудов, проиллюстрировав их своими снимками. В том числе важнейшее свидетельство эпохи — книгу «Потерянная Россия: фотографии разрушенных памятников русского зодчества» (1996).
Общаясь с посетителями вернисажа по видеосвязи, Уильям вновь вспоминал то время и повторял: «Россия для меня — страна, где я нашёл себя. Без России моя Америка не могла бы состояться».
Вполне возможно, пояснял Брумфилд, что те сотни тренировочных кадров американских городков, которые были сделаны во время подготовки к поездке в СССР, так никогда и не увидели бы свет. Помогла работа над книгой «Lost Russia». Это она побудила его вернуться к своим ранним фотоэкспериментам и осознать, что именно они сформировали его как личность. А lost America является частью его идентичности.
Ну, а третий уровень восприятия искусства доступен только тем, кто способен на отстранённое видение. Разрушенные здания и заброшенные территории есть в любой стране мира. Но Уильям Брумфилд предлагает зрителям всё же дистанцироваться от времени и пространства и задать себе совсем другие вопросы.
Что бывает, когда наш путь заканчивается? Как быстро природа возвратит себе всё, что отвоевал у неё человек в процессе жизни? Что останется на Земле после нас? И насколько — на самом деле — важно то, что мы считаем таковым для себя в данный момент?
Выставка открыта до 13 августа. Адрес: Москва, ул. Воздвиженка, 5/25, Государственный научно-исследовательский музей архитектуры (ГНИМА) имени А. В. Щусева, Аптекарский приказ.
Вероника Милославская
Фото автора
P. S. Кстати, помните ли вы, кто из русских писателей и режиссёров был столь же сильно увлечён эстетикой разрушающихся зданий и заброшенных пространств? Конечно! Стругацкие и Тарковский. Не сочтите за хвастовство, но похожий «Зов бытия» с недавнего времени услышала в себе и я. Точнее я слышала его всю жизнь, но осознала это лишь пару лет назад.
