Как поэма Н. Гоголя связана со свадебной обрядовой традицией, почему Чичиков — жених и зачем Ноздреву густые бакенбарды?
Н. Гоголя всегда интересовало народное творчество, фольклор был неотъемлемой составляющей той среды, в которой воспитывался будущий писатель. Прежде чем стать автором знаменитых "Мертвых душ", "Ревизора" и “Петербургских повестей”, он прославился “Вечерами на хуторе близ Диканьки”, насквозь пронизанными малороссийским фольклором.
По приезде в Петербург Гоголь настойчиво просит родных прислать ему фольклорные и этнографические материалы:
«... множество носится между простым народом поверий, страшных сказаний, преданий, разных анекдотов ... . Все это будет для меня чрезвычайно занимательно»
«У нас есть поверья в некоторых наших хуторах, разные повести ... . Сделайте милость, удружите меня которою-нибудь ...»
«... ты так хорошо было начала собирать малороссийские сказки и песни и, к сожалению, прекратила. Нельзя ли возобновить это? Мне оно необходимо нужно»
Во время работы над поэмой Гоголь также обращается к народным источникам: в письме к Н. Языкову от 20 января 1847 года в числе прочих книг он просит прислать «Народные праздники» и «Русские пословицы» И. Снегирева.
Посмотрим, как Гоголь использует в “Мертвых душах” стихию народной культуры, столь ему близкую.
Почему это важно? Через призму народной культуры гоголевские герои предстают не просто как помещики (хотя таковыми являются, и автор поэмы точен в своих бытовых и социальных характеристиках), но и как выразители общенациональных начал, которые сочетают в себе и героическое, бесшабашное, вольное, и – мелковатое, неразвитое, но инстинктивно томящееся по другому.
«Мне хотелось в сочинении моем выставить преимущественно те высшие свойства русской природы, которые еще не всеми ценятся справедливо, и преимущественно те низкие, которые еще недостаточно всеми осмеяны и поражены»
Обрядовые традиции и обрядовая поэзия
В русском фольклоре есть жанры, аналогичные по своим функциям тем творческим задачам, которые ставил перед собой Гоголь, — это величальные и корильные песни, которые писатель не только хорошо знал, но и любил.
Величальные песни – один из жанров свадебной обрядовой поэзии, считались произведением магического, ритуального характера. Цель величаний – создание идеализированного образа человека, восхваление.
Поэтика величаний основана на принципе характеристики человека с помощью предметов, ему принадлежащих (богатое подворье, дорогая одежда, прекрасные кони, великолепное оружие и т.д.); в них однотипно изображается внешность (длинные кудрявые волосы, белое, как снег, лицо, алые щеки, черные брови и т.п.).
Обратимся к портрету Ноздрева и сравним с величальными песнями:
«Это был <...> очень недурно сложенный молодец, с полными румяными щеками, с белыми, как снег, зубами и черными, как смоль, бакенбардами. Свеж он был, как кровь с молоком»
У тебя ж, у молодца,
у тебя лицо белое,
Примени к снегу белому!
У тебя брови черные,
Как у черного соболя,
У тебя щечки алые,
Поалей маку алого
Гоголь настойчиво и многократно обращает внимание читателя на «черные густые волосы» и бакенбарды Ноздрева. Такое почитание волос — не случайность: в величальных песнях волосы являются показателем жизненной силы человека. Их буйный рост и завивание на голове молодца доказывают его здоровье, силу. Этот аспект внешности героя Гоголь обыгрывает, в отличие от песен, иронически: Ноздрев мог вернуться с ярмарки с одной бакенбардой, а на утро вырванная бакенбарда вырастала у него гуще прежнего.
Поэтические особенности жанров народной смеховой культуры также отразились в образном строе «Мертвых душ».
Корильные песни — особый свадебный жанр, коррелирующий в обряде с величальными песнями. «Корение», «корильная песня» образованы от глагола «корить» в значении «осмеивать», «браниться», «ругать», «уничижать». Персонажи корильных песен по своим моральным качествам резко противопоставлены героям песен величальных. Поводом для исполнения корильной песни в свадебном или календарном обряде был либо отказ благодарить за величание, либо, чаще всего, скупость величаемого лица.
Фольклорные образы корильных свадебных песен можно найти в главе, посвященной Плюшкину. Черты ветхости и упадка доминируют почти во всех описаниях быта героя, в том числе, в описании его дома, который «глядел каким-то дряхлым инвалидом».
У адресата корильной песни дом, если он помянут, − покосившийся или без крыши: «Как у нашего свата криво стоит хата»; «У нашего свата – некрытая хата».
Гоголь, кроме того, дает подробнейшее описание одежды Плюшкина, в котором центральное место занимает халат, ветхий до того, что «назади вместо двух болталось четыре полы, из которых охлопьями лезла хлопчатая бумага». Ветхая, дырявая, с заплатами одежда постоянно фигурирует в предметном мире корильных песен. Образы прорехи и заплаты – ключевые символы в предметном мире корильных песен.
Сваты наши скупые, да скупые...
У них шубы худые, да худые...
Надо латок заняти, да заняти...
Сватам шубы латати, да латати..
Корильная поэтика берет на себя в "Мертвых душах" функцию, не свойственную ей в фольклоре, − серьезного по своему нравоучительному пафосу обличения духовной пустоты героев поэмы.
Архетип жениха
Волею судеб и богатого воображения дам города NN на долю главного героя поэмы выпадает романтическая роль — жениха-похитителя.
Мысль о намерении Чичикова увезти губернаторскую дочку впервые возникает в разговоре двух дам после того, как одна из них описывает ночной визит Чичикова к Коробочке:
«раздается в ворота стук, ужаснейший <...> кричат: "Отворите, отворите, не то будут выломаны ворота"»
Так в повествование вводится один из самых архаичных элементов свадебной обрядности — мотив похищения невесты, который нашел свое отражение в песне жениху, исполнявшейся до венчания:
Как сказали: Павел грозен,
Он грозен, грозен, не милостив,
Он садился на ворона коня,
Он поехал мимо тестева двора...
Он ударил копьем в ворота.
Выламывание женихом ворот (дверей, сеней) в доме невесты является важной частью свадебного ритуала и связано с эротической метафорикой брака.
В неумеренном восторге приветствий, обращенных к появившемуся на балу жениху-миллионщику иронически обыгрывается такая черта поэтики свадебных величаний, как называние жениха по имени-отчеству:
Что хорош, пригож наш князь молодой...
Называем вас по имени,
Величаем по отечеству!
Имя-отчество хорошее,
Величанье благородное
«Павел Иванович! Ах, боже мой, Павел Иванович! Любезнейший Павел Иванович! Почтеннейший Павел Иванович! Душа моя, Павел Иванович! < . . . > Вот он, наш Павел Иванович!»
В мифологических представлениях свадебный обряд тесно связан со смертью и загробной жизнью. Фольклорная оппозиция "свадьба — похороны" также находит воплощение в поэме. Родившись в городской молве, толки о мнимой свадьбе героя с губернаторской дочкой завершаются реальной смертью — похоронами прокурора.
Архетип дружки
Помещика Ноздрева Гоголь наделяет качествами свадебного дружки, одного из самых активных участников свадебного действия. Деловые качества дружки объясняются в свадебных песнях тем, что он
С измалешенька выучился,
с изребячья повышколился
по чужим пирам ездити!
«Ноздрев в тридцать пять был таков же совершенно, каким был в осьмнадцать и в двадцать: охотник погулять ... Дома он больше дня никак не мог усидеть. Чуткий нос его слышал за несколько десятков верст, где была ярмарка со всякими съездами и балами; он уж в одно мгновение ока был там».
В бумагах Гоголя сохранилась также величальная песня «К дружке», которая начинается так:
Ох, ты, умная головушка,
Ты, удалой добрый молодец!
Ты охоч по пирам ходить.
Интересен монолог, который произносит Ноздрев, когда к нему приезжают узнать, действительно ли тот продавал Чичикову мертвые души:
«На вопрос, точно ли Чичиков имел намерение увезти губернаторскую дочку и правда ли, что он сам взялся помогать и участвовать в этом деле, Ноздрев отвечал, что помогал и что если бы не он, то не вышло бы ничего...»
Действительно, без дружки на славянской свадьбе не вышло бы ничего. Он – один из самых активных участников свадебного обряда, основной распорядитель на свадьбе, который следит соблюдением обычаев и выступает активным посредником между родом жениха и родом невесты: сватает невесту, договаривается о приданом, участвует в смотринах невесты и многое другое.
Источники:
Гольденберг А. Х. Архетипы в поэтике Н. В. Гоголя. Волгоград: Перемена, 2007
