Продолжение собственноручных писем Екатерины II к г-же Бьельке (Иоганне Доротее, рожденной Гротгус)
Собственноручное письмо Екатерины II к г-же Бьельке об отъезде ее в Москву; о шведском короле Густаве III; хвалит принцессу Баденскую и принца Петра Гольштейнского
5 января 1775 г.
Милостивая государыня,
Искренно благодарю вас за поздравления с новым годом. Я знаю, что вы их делаете от чистого сердца, и потому именно придаю им особенную цену; прошу вас вполне верить этому. Со своей стороны желаю вам здоровья и всевозможных благ.
Через несколько дней я уезжаю в Москву; впрочем, время моего отъезда ещё не назначено, потому что я ожидаю известий о моем дворце, который еще не готов. Перед этим письмом я сейчас писала другое, к шведскому королю (Густав III), возвращая данное им мне честное слово приехать сюда в 1775 году; я возвращаю его потому, что Москва несколько дальше от Стокгольма, чем Петербург, и что этим я избавляю его от необходимости придумывать извинения, так как он, конечно, не посмеет приехать.
Говорят, что невеста (?) принца коадъютора (?) очень любезная особа; не бойтесь, чтобы житейские треволнения показались ей чем-нибудь новым: дом отца ее, принца Георга Дармштадтского (Георг Вильгельм), представляет собою гнездо интриг и обмана; об этом я достаточно наслышалась у покойной ландграфини (Генриетта Каролина Пфальц-Биркенфельдская, мать первой супруги великого князя Павла Петровича, Натальи Алексеевны), с которой они были на ножах.
Меня извещают, что парламентские раздоры далеко не на исходе. Если наследную принцессу Баденскую (Амалия Фредерика, сестра великой княгини Натальи Алексеевны, мать императрицы Елизаветы Алексеевны) считают надменною, то поверьте, что в ней очень ошибаются: она овца, но зато уж и ничего больше. О принцессе Луизе (также сестра великой княгини Натальи Алексеевны) нельзя сказать того же; из всех сестер, она наиболее умная, но капризна и странна.
Очень рада, что герцог Браганский (Педро Климент III, король Португалии) доволен нами; если во время его путешествия вы встретите принца Петра Гольштейнского (Пётр I Фридрих Людвиг Ольденбургский, ), который собирается уезжать отсюда, то вспомните обо мне: уж если этому юноше не иметь успеха в свете, то, не знаю, кто же имеет право на него рассчитывать?
Вы увидите, есть ли возможность упрекнуть этого мальчика хотя бы в самом ничтожном недостатке. Прощайте, милостивая государыня, продолжайте любить меня немножко.
Собственноручное письмо Екатерины II к г-же Бьельке об отъезде Императрицы из Петербурга в Москву; остановка в Новгороде; она довольна виденным ею на пути; о графе д’Артуа; о секретном трактате Австрии с Портой
Москва, 25 января 1775 г.
Милостивая государыня,
В дороге я получила ваше письмо от 13 января и на него буду отвечать, сообщив вам предварительно, что сегодня я совершаю свой торжественный въезд в Москву, как это обыкновенно принято делать после заключения мира или при народных торжествах, одним из которых будет празднование мира.
Путь из Петербурга до Москвы я совершила в 56 часов. Кроме того я останавливалась в Новгороде - на 24 часа, на половине дороги, чтобы перевести дух - на 20 часов и в Твери - на 13 часов, и уже три дня, как отдыхаю здесь. На пути мне: попались: один новый город, совершенно отстроенный, и два другие, еще воздвигаемые, и я была поражена видеть, как, не взирая на войну, чуму и беспрестанные пожары, этот край и его население поднялись за последние 8 лет, в продолжение которых я не посещала этой местности.
Бывало прежде, проезжая по деревне, видишь маленьких ребятишек, в одной рубашке, бегающих босыми ногами по снегу; теперь же нет ни одного, у которого не было бы верхнего платья, тулупа и сапог. Дома хотя по-прежнему деревянные, но расширились, и большая часть их уже в два этажа.
Я встречала во многих местах школы, которые очень порадовали меня, и две семинарии, где 1000 человек детей священников обучаются, кроме своего отечественного языка, греческому, латинскому, немецкому и французскому языкам. Всем этим я в самом деле довольна; еще десять таких лет, и я ручаюсь, что все это бросится в глаза всякому, кто только не пожелает "нарочно" закрывать их.
Свое согласие на брак коадъютора я послала еще из Петербурга. Я всегда говорила, что факультет (здесь французской медицинской академии) берет на себя смелость предсказывать в том, в чем он не имеет ни малейшего понятия, и очень рада, что граф д’Артуа (будущий король Франции Карл X) доказал ему это (речь идет о беременности супруги графа д’Артуа, Марии Терезии, дочери Сардинского короля Виктора Амедея III; 6 августа 1775 года у нее родился сын Людвиг Антон Бурбонский, герцог Ангулемский).
Итак, вас возмущает трактат Австрийского дома (здесь секретный трактат о субсидиях, заключенном австрийским интернунцием Тугутом (Франц фон) с оттоманской Портой в Константинополе 6 июля 1771 года) и охранителя римско-католической веры с врагом христианского имени; но, несмотря на формальные опровержения этого трактата, он, тем не менее, существует; вскоре мы увидим последствия его.
Боюсь, чтобы мои предсказания относительно Америки не сбылись скорее и верно, чем предсказания Парижского медицинского факультета (действительно сбылись, началась Война за независимость британских колониальных колоний в Америке (ред.)).
Прощайте, милостивая государыня, будьте вполне уверены в неизменности моей дружбы к вам и продолжайте любить меня немножко.
Собственноручное письмо Екатерины II к г-же Бьельке о празднествах; о принце Петре Гольштейнском; отзыв о нём графа Броуна; о принцах Бурбонских
Москва, 21 февраля 1775 г.
Милостивая государыня,
Только что получила я ваше письмо от 6 февраля и мне весьма приятно слышать, что мои письма продолжают доставлять вам удовольствие. Уже 4 недели как я здесь, где мне очень рады. Два раза в неделю я имею у себя при дворе приёмы, причем каждый раз собирается не менее 400-500 дам. Я давала три маскарада, на которые допускается только дворянство, и ни на один из них не было выдано менее 6-7 тысяч входных билетов.
На днях я получила ратификацию мирного трактата, подписанную султаном. Итак, это великое дело совсем окончено, и все статьи утверждены от слова до слова. Празднество по случаю "заключения мира" (здесь в русско-турецкой войне 1768-1774) я устрою здесь в июле и такое великолепное, какого до сих пор не видывали.
Вы скажете, что я совсем предалась празднествам. Однако мы также и много работаем и в непродолжительном времени издадим один труд, который принесёт неизмеримую пользу во внутреннем благосостоянии империи, и этот год не обойдется без того, чтобы не быть в своем роде знаменательным.
Мой принц Петр Гольштейнский, которого я вам рекомендовала, как юношу, не способного обесславить свой род, проехал через Ригу, откуда граф Броун (Юрий Юрьевич), лифляндский генерал-губернатор, пишет мне, что этот прелестный мальчик вскружил там все головы, и даже сам этот старик в таком восторге от него, что на трех больших страницах распространяется в похвалах ему; а друг мой Броун вовсе не льстец; он ирландец очень откровенный и очень прямой.
Меня очень насмешил начерченный вами прекрасный рисунок операция, которую следовало бы сделать всей династии Бурбонов; посмотрите, к чему прицеплены ныне красивейшие породы земного шара! Если этот принц Мекленбургский (Фридрих Франц I) женится на принцессе Луизе Готской (здесь рассматривалась как предполагаемая невеста великого князя Павла Петровича, но "победила" все же Мария Федоровна (ред.;)) по влечению, то нельзя сказать, чтобы ему нравились стройные женщины, так как она одна из самых дородных тёток в мире.
Прощайте, милостивая государыня, продолжайте выказывать мне вашу дружбу.
Согласно вашим пожеланиям, милостивая государыня, выраженным в письме от 24 февраля, я наслаждаюсь здесь превосходным здоровьем; но, между нами будь сказано, я всегда находила, что в Петербурге климат менее суров, чем здесь: в Петербурге барометр постоянно стоит "на перемене", а вследствие этого морозы там менее продолжительны; здесь же погода более постоянная и морозы продолжительны.
Прибавьте к этому, что Москва лежит на 100 льё восточнее Петербурга, и что к востоку от нее находится обширная Сибирь, с ее лесами и болотами; мне кажется, что это дает себя знать и даже чувствовать.Теперь у нас отвратительная погода - смесь снега, дождя и сырости; словом, такая, в коей только бы суркам и спать, а это, я полагаю, стоит ваших наводнений.
Сказать вам правду, вы верно отгадали относительно промаха палача при казни Пугачева (в газетах того времени говорили, что Пугачёву, по ошибке палача, сначала отрубили голову, а потом его четвертовали, г-жа Бьельке в письме своем Императрице Екатерине от 24 февраля 1775 года полагала, что это было сделано, вероятно, по воле Императрице, а не по ошибке палача); я думаю, что генерал-прокурор (Александр Алексеевич Вяземский) и обер-полицмейстер помогли случиться этому промаху, потому что, когда первый из них уезжал из Петербурга для производства суда, я сказала ему шутя: "Никогда больше не попадайтесь мне на глаза, если вы допустите малейшее мнение, что заставили кого бы то ни было претерпеть мучения", и я вижу, что он принял это к сведению.
Жалею очень князя-епископа (Фридрих Август, епископ Любский. Сын его принц Петр Фридрих Вильгельм, за которого, впоследствии, управлял, по случаю умопомешательства его, двоюродный брат принц Петр) по поводу состояния его сына и не думаю, чтобы брак этот состоялся (здесь помолвки с принцессой Шарлоттой Гессен-Дармштадтской).
Вам, полагаю, уже известно об отмене ратификаций мирного договора в Константинополе и о сдаче нам Кинбурна; с минуты на минуту ожидаю известий о сдаче туркам Бендер и Хотина. Продолжайте питать ко мне дружбу и будьте уверены в моей.
Собственноручное письмо Екатерины II к г-же Бьельке о праздниках по случаю мира с турками; об уничтожении некоторых налогов; о путешествии Г. Г. Орлова; характеристика его
Москва, 12 апреля 1775 г.
Милостивая государыня,
Мне очень приятно было прочесть в вашем письме от 31 марта, что мои письма продолжают доставлять вам удовольствие. Здоровье мое превосходно, и здесь мне очень нравится, несравненно более, чем прежде; обещаю вам, что в нынешнем году вы обо мне услышите: я предсказываю, и это на основании верных данных, что он составит эпоху в летописях России; немного терпения, и вы увидите.
Мои праздники по случаю мира тоже будут недурны; но о праздниках только и можно сказать, что "они праздники и затем ровно ничего". Я делаю в этом году удивительную экономию: я слагаю или, лучше сказать, уже сложила и уничтожила налогов на сумму до 2000000 рублей и увеличиваю издержки, и это после шести лет войны, про которую наши завистники везде разглашали, что она разорительна для Российской империи!
Что же скажут они теперь? Назовут они меня волшебницей? Всем мы платим исправно и платили так в продолжение всей войны; они всячески стараются узнать, как это делается? А я знаю как: суммы, предназначенные на один предмет, отнюдь не употребляются на другой. При всем том меня обворовывают точно так же, как и других; но это хороший знак и показывает, что есть что воровать.
Не знаю, будет ли в ваших странах принц Петр Гольштейнский. Что касается князя Орлова (Григорий Григорьевич), то он поехал на Вену и отправляется в Италию, по, по прошествии двух лет, вернется через север. Если когда-нибудь вам придется встретить его, вы увидите, бесспорно, самого красивого мущину из всех тех, которых вам удавалось видеть в жизни; природа наделила его всем, как со стороны внешности, так и со стороны сердца и ума, и всем, что он есть, он обязан только этой природе, так как он не получил ровно никакого воспитания; это - баловень природы, который, получив все без труда, сделался ленивцем; но несмотря на этот недостаток, он имеет обширные сведения.
Прощайте, милостивая государыня; кажется этого достаточно для первого дня Пасхи, когда мы бываем на ногах в продолжение четырех с половиною часов, т. е. с 2 до 6 часов утра. Теперь уже за полдень, а я еще нисколько не устала; искренно благодарю вас за все изъявления вашей дружбы.
Собственноручное письмо Екатерины II к г-же Бьельке о мерах для облегчения участи народа; о Георге III и его сестре; о начала празднестве по случаю мира с Портою
Москва, 30 июня 1775 г.
Милостивая государыня,
Все, что вы прочли в газетах о мерах, принятых для облегчения участи народа, по моему мнению, не более, как пустяки в сравнении с обширным произведением, о котором вы что-нибудь услышите через два или три месяца; вот это будет труд, и труд великолепный.
Английский король (Георг III) - превосходный гражданин, хороший муж, хороший отец, хороший брат; такой человек никогда не считает за счастье потерять ничего нестоящую сестру (Каролина Матильда, супруга Христиана VII, короля датского, дочь принца Фридриха Вельского; умерла 10 мая 1775 г.); я готова держать пари, что он был более огорчен потерею ее, чем поражением своих войск в Америке.
Вы знаете, что его превосходные граждане очень скучают и что часто также.... Но нет, не буду договаривать. От всего сердца желаю, чтобы мои друзья англичане поладили со своими колониями; но столько моих предсказаний сбывалось, что я боюсь, чтобы еще при жизни моей нам не пришлось быть свидетелями отпадения Америки от Европы.
Через десять дней начнутся "наши празднества в честь мира". Я не пожелала воздвигать никаких храмов, ни Минерве, ни Янусу, ни чёрту и его бабушке; но у нас будет представлено на твердой земле Черное море со всеми приобретениями России, и так как это будет награвировано, то один из оттисков я пришлю вам, и подобный праздник даст еще тот, кто будет в состоянии.
Прощайте, милостивая государыня; будьте уверены в моей дружба и не лишайте меня вашей.