Сергей выскочил на улицу. Я немного осмотрелся в доме. Иван, положив голову на руки, спал за столом. Я посмотрел на сестру больной. Странно, но я только сейчас внимательно посмотрел ей в лицо. Взгляд её был переполнен страхом, волнением и переживанием, но на меня она смотрела с надеждой. Она вглядывалась в мое лицо, стараясь прочитать в нем перспективу выздоровления родной сестры. А ещё её лицо выражало огромнейшую заботу. Заботу о родном человеке, которого она опекает с детства и, скорее всего, не представляет себе жизни без проявления этой самой заботы.
- Это вы? - спросил я, кивнув на фотографию в рамке.
- Да, - ответила Нина Васильевна. - Мама с папой нас на руках держат. Их уже двадцать лет как нет с нами...
Несмотря на то, что желудок больной был промыт, и в него был введен активированный уголь, а в вену капал солевой раствор, необходимо было ещё и форсировать диурез, для того, чтоб всосавшийся в кровь препарат выводился с мочой. Это необходимо было сделать для того, чтобы уменьшить пагубное воздействие на нервную систему уже всосавшегося в кровь препарата. Для этого надо было ввести в вену мочегонный препарат, а в уретру установить мочевой катетер.
- Нина Васильевна, - сказал я, - её надо "мочегонить", поэтому надо установить ей мочевой катетер. Знаете, что это такое?
- Знаю. Мне в роддоме ставили.
- Хорошо. Помогите мне, пока Серёжки тут нету, а то зрелище явно не для сыновьих глаз.
- Да-да, конечно... - засуетилась она, снимая бельё с сестры.
Я установил мочевой катетер. В резинку капельницы ввел мочегонный препарат. Теперь только оставалось контролировать жизненные функции больной и ждать, когда же, наконец, подъедет наш Уазик-буханка, на котором мы вывезем больную в районную больницу. Время потянулось неимоверно медленно в тот момент. Казалось, что прошел час, хотя на самом деле не более десяти минут. Сама больная по-прежнему абсолютно недвижимо лежала на кровати и лишь её неглубокие, но шумные вдохи, немного приподнимали её грудь. Я немного поднял её руку и отпустил - рука упала как плеть. Вторая рука так же. Приоткрыл веки на одном глазу и прикоснулся к роговице её глаза. Больная слабо зажмурилась. Корнеальный рефлекс, хоть и слабый, но был.
- Хорошо! - вслух сказал я. - Это очень хорошо!
- Что? - спросила меня Нина Васильевна.
- Корнеальный рефлекс сохранен!
-Это что значит?
- Значит, она должна восстановиться.
-Ой, хоть бы, хоть бы... К нам в больницу ее повезём?
- Нет, - ответил я. - В район.
Никакой речи не могло быть о том, чтобы оставить такую больную в нашей участковой больнице. Больная была в коме. Когда она из нее выйдет и выйдет ли вообще, не знал никто. Вдруг она затяжелеет? А еще при передозировке этим препаратом, возникают экстрапирамидные расстройства, а это очень серьезное осложнение. Экстрапирамидный нервный тракт человеческой нервной системы отвечает за двигательную активность, мышечный тонус и позу тела. Именно поэтому, у Людмилы и падали руки как плеть, - её не парализовало, как при нарушении мозгового кровообращения, а именно бешеная передозировка препарата вызвала кому, со всеми ее печальными последствиями в виде атонии и гипокинезии. Период восстановления от такого отравления обещал быть долгим.
Гул мотора я услышал издалека. Мотор надрывался на высоких оборотах, периодически сбрасывая их, видимо, на поворотах. Тогда, когда снижались обороты двигателя, я слышал знакомый визг тормозов нашего Уазика.
"Странно, - подумал я. - Коля так не ездит."
Водитель Николай был по жизни неспешным. Он никогда и никуда не спешил, и ездил также неспешно, плавно. Но, даже несмотря на такую манеру езды, мы все же однажды попали в ДТП.
Уазик, осветив окна, резко подъехал к воротам и скрипнул тормозами.
Хлопнула дверь и через мгновение в дом вбежал Сергей.
- Ну, как? Как мама?
- Нормально, - сказал я. - Носилки надо...
- Ага, - сказал Сергей и снова быстро выскочил за дверь.
- Стой! - резко крикнул я.
Сергей, как и Уазик тормозами, скрипнул ботинками по полу.
- Серёга, не суетись, хорошо? - сказал я. - Спешка нужна только в трех случаях.
- Угу!
- Носилки надо вытащить и положить их на землю около машины. Понял?
- Да.
- Потому что на носилках мы ее не вынесем из дома. Нам не развернуться будет в сенях.
Снова захлопали двери Уазика, потом, взвывая бешеными оборотами двигателя, он стал разворачиваться перед воротами.
"Да что такое с Колей сегодня? - снова подумал я. - Почему он так газует?"
В дом снова вбежал Сергей.
- Так! Сейчас, прямо на покрывале выносим больную и перекладываем ее на носилки. Нина Васильевна, держите в ногах, там легче. Сергей, ты вот с этой стороны, я с этой. Взяли!
Старенький деревенский дом, с его тесными, изогнутыми сенями, не выпустил бы нас с нашими складными уазовскими носилками.
Больную погрузили в скорую, захлопнулись двери. Я прикрепил пакет с системой к потолку и посмотрел на место водителя. За рулем уже сидел Сергей.
- А где Коля? - спросил я.
- Пьяный "в дым"! - ответил Сергей. - Его жена мне ключи дала!
- Бл..дь! - вырвалось у меня.
Делать нечего. Другого выбора ни у кого из нас не было. Ни у меня, потому что больную надо везти в реанимацию, ни у Сергея, потому что больная - его мама, ни, тем более, у самой больной, жизнь которой была в наших руках. Надо было решать проблему любым возможным способом, разбираться потом будем. Поэтому, быстро расставив приоритеты в сложившейся ситуации, я сказал Сергею:
- Смотри. Видишь пакет с лекарством? - я взялся за капельницу, что висела под потолком и покачал ее из стороны в сторону. - Надо ехать так, чтоб он качался не больше, чем вот так. Понятно?
- Понятно. - ответил он.
- Тогда поехали.
Тогда, во время транспортировки больной в стационар районной больницы, я потерял счет времени. Всю дорогу я держал руку на пульсе больной и следил за ее дыханием. А когда мы приехали и сдали больную, то оказалось, что тридцать пять километров мы проехали за двадцать пять минут.
- Я тут останусь, - сказал Сергей. - С матерью.
В принципе, я бы и сам мог уехать домой за рулем скорой, но смыла оставаться Сергею в больнице не было, поэтому я сказал:
- Тебя не пустят в реанимацию, всё равно. Поехали домой. На работу утром. И тебе, и мне, и папке твоему. Кто его в пять утра разбудит? Скот пасти надо. Не зли деревню.
Сергей, подумав немного, молча кивнул, и мы поехали домой.
Окрашиваясь теплым розовым светом на горизонте, робко наступало утро. Звезды уже не были видны, а теплый ночной воздух, за быстро прошедшую ночь, стал свежим и бодрящим. Врываясь в салон старенького автомобиля, он настойчиво выводил меня из состояния дрёмы, заставляя ёжиться и укутываться в одежду.
- Давай машину к больнице, ключи мне, и по домам, - сказал я, когда мы въехали в деревню. - Светает уже.
- Что теперь с мамой будет? - спросил меня Сергей.
- Набирайся терпения, - ответил я. - Сейчас её стабилизируют в районной больнице и к нам на долечивание направят.
- Она восстановится?
- Должна, - ответил я.
- Спасибо.
- Не за что.
Мы подъехали к больнице.
- Вы там говорили, что спешка нужна в трех случаях, - сказал Сергей, протягивая мне ключи от скорой. - Что за случаи?
- При ловле блох, при поносе и при совокуплении чужой жены. Во всех остальных случаях, спешка нафиг не нужна!
Сергей улыбнулся.
Я возвращался домой.
--------------------------
Людмила пролежала в районной больнице около двух недель, а после, как я и предполагал, была направлена в нашу участковую больницу на долечивание. Она восстанавливалась почти год. В нашей участковой больнице, помимо медперсонала, за ней осуществляли уход сестра Нина и сын Сергей. Но это уже другая, не менее жизненная история.
Берегите себя, своих близких и будьте здоровы. Помните, что любовь и вера творят чудеса, надо только верить!
С уважением, фельдшер.