Разрыв случился после злополучной продажи маминого дома, завещанного двоим – мне и брату. Когда матери задавали вопрос: «Почему ты не оформила недвижимость на себя или хотя бы не разделила на три равные доли?», мама уверенно отвечала: «Дети меня не оставят!»
День выдался тяжёлым, все перенервничали: брат вёл переговоры с покупателями и организовывал нашу безопасность, мама переживала вынужденное расставание с вотчиной и отчим домом, мне предстояло рожать через несколько недель.
Вспыхнувшая семейная ссора напоминала проснувшийся вулкан. Эмоции, будто палящая лава, сжигали уязвимые ниточки, связывающие нас друг с другом, превращая родных в чужих. Слова вылетали, как раскалённые камни и клубы пепла из кратера, отбрасывая близких на сотни метров друг от друга. Мама ударила меня проклятием. Брат вступился, я отступилась.
Непримиримость и деньги стали катализатором отчуждения. После извержения, исчерпав взрывной потенциал, вулкан остывает. Лава затвердевает, образуя скалы, твёрдые в своей неприступности.
Через пару месяцев брат приехал посмотреть на новорожденного племянника, привёз ему вагон одежды, игрушек, подарков. Следующая наша встреча состоится спустя четверть века… Знать наперёд, предвидеть, почувствовать, предугадать, остановить и остановиться не получилось ни у кого. Никто не пытался.
Общение мамы и брата свелось к редким телефонным разговорам, а потом и вовсе сошло на нет. Мама болела, всё больше замыкаясь в себе.
Жесточайшая депрессия, угасание в одиночестве в компании кошек, посреди рухляди, хлама, коробок, которые она тащила отовсюду. Мамино убежище – однушка в хрущёвке, где выросли брат и я, постепенно превращалось в свалку, которую мама предпочла жизни, наверное, так и не сумев простить себя. Чувства вины и обиды выжгли её изнутри, разрушили тело и душу.
– Оля! – встревоженный голос соседа. – Она несколько дней не выходит из дома, на звонки не отвечает, дверь не открывает. Разреши взломать замок.
– Оля, крепись! У тебя нет больше мамы! – мучительные десять минут надежды. Смерть застала её врасплох – она размораживала холодильник, так и лежала перед ним на полу тёмного тесного коридора.
Набрала номер домашнего телефона брата:
– Здравствуй. Мама умерла! – прорыдала в трубку. Отбой.
– Это я, твоя сестра! Наша мама умерла! – заливала слезами свой мобильник. Короткие гудки.
– Ты не услышал, не понял! Это я, Ольга! Умерла мама, приезжай, пожалуйста! – взмолилась в третий раз.
– Всё я понял и услышал. Не звони сюда больше. Никогда! – глухой голос родного брата донёсся откуда-то издалека, будто с другой планеты. Задохнулась от боли и отчаяния. Сползла на пол, не в силах выдержать второй удар. Казалось, уже никогда не поднимусь.
Обезумев, пыталась набрать ещё, близкий человек выхватил телефон из моих рук: «Не надо!»
Что невыносимее – смерть мамы или предательство брата? Один вечер лишил меня двух родных людей. На похороны брат не приехал. Разум, душа, сердце отказывались верить. Каменной глыбой глубоко внутри легла скорбь. Мешала спать, есть, ходить, думать, жить день за днём, год за годом. Кто поможет? Кто ответит, почему так произошло? Ответы так и не нашлись.
Десять лет пролетели, как миг. Брат позвонил зимним вечером. Просил простить его, если смогу, и показать могилу мамы. Жизнь задала ему изрядную трёпку, он знал, где искать утешения.
Испещрённый ледяной гранит во мне молчал. Чувства умерли, вопросы остались. Отказывать в просьбе не видела смысла, в конце концов, он родной сын. На кладбище поехали вдвоём.
Первая часть