(Третья часть трилогии "Непобеждённые". В первой части "Начало пути", показаны первые шаги в большую жизнь главных героев; во второй части "За линией фронта" - путь фронтовых дорог и страданий, третья часть - о мирной, послевоенной жизни с частичкой прошлого, а так же борьба в послевоенные годы за право быть Родиной!)
Отгремела война, не шумят артиллерийские залпы, не рвутся бомбы, не льётся человеческая кровь. Советские войска, разгромив фашистскую нечисть и освободив народы Европы, возвратились на Родину. Некоторые наши соединения пока оставались в освобождённых государствах, восстанавливать города из руин, налаживать мирную жизнь в деревнях и селениях, где уже работали магазины, театры, рынки. Жизнь наших войск также перешла на мирные рельсы. Спало физическое и нервное напряжение. Бессонные ночи и походы ушли в прошлое... Но не война! Она ещё стояла у родного порога, ещё напоминала о себе своим звериным оскалом и 9 мая 1945 года не всё было закончено для многих наших солдат и офицеров, потому что происходили ещё самые настоящие бои на границах, стычки с бандитами, отрядами наёмников со стороны западных держав, которых не устраивал такой передел мира, где преобладали бы новые европейские ценности с поворотом на СССР, а самое беспокойное происходило на Дальнем Востоке, где наши войска снова готовились к большим сражениям уже с японской армией. Поэтому отдыхать было некогда.
Здесь в первой части этой повести будут показаны последние месяцы Второй мировой войны, последние залпы дальних побед. И, конечно же, придётся вернуться к героям предыдущей военной эпопеи и дать о их жизни логическое продолжение, а иначе, как пишут в своих отзывах читатели, повествование получается не полным, если опустить войну на Дальнем Востоке и оставить лишь приграничную "мирную" картинку.
Что же, начнём с Мерецкова: в день Победы 9 мая он находился на пограничной заставе, где в форме рядового пограничника изучал границу с Японией, в бинокль разглядывая японские рубежи. Срочно вернулся в Ворошилов-Уссурийский, где состоялись торжества по случаю разгрома немецко-фашистских захватчиков. А уже 20 мая маршал встречал первые эшелоны с прибывшими войсками 5-й армии генерала Крылова. Был солнечный день, по морю пробегала лёгкая зыбь, всю ночь дувший с океана ветер к утру устал и прилёг у скал отдохнуть. Поезд, выпуская клубы пара, затормозил и остановился. Из вагона вышел на перрон генерал Крылов и молодцевато отдал маршалу рапорт.
- Рад тебя видеть, Николай Иванович, ты ведь старожил Дальнего Востока, и этим всё сказано! - маршал крепко пожал ему руку. - Потерь в дороге не было? Ну и хорошо. А воевать твои орлы умеют. Они это доказали в боях под Одессой, Севастополем, в Сталинградской битве. А сейчас откуда прибыли?
- Из Восточной Пруссии, товарищ маршал, чтобы усилить вашу Приморскую группу войск! - на лице генерала сияла улыбка, было видно по всему, что он рад встрече с маршалом, которого давно знал и очень уважал.
- А я все эти дни ездил вдоль границы, был у моряков, изучал предстоящий театр военных действий, - усмехнулся маршал. - Ты, Николай Иванович, наверное, обследовал тут каждую тропу, когда служил. Сколько лет отмахал на Дальнем Востоке? Пятнадцать?
- Шестнадцать! - Крылов одёрнул китель. - "Штурмовые ночи Спасска, волочаевские дни..." Эта песня и о нас, Кирилл Афанасьевич. Я ведь был здесь в Гражданскую войну, участвовал в штурме Спасска-Дальнего. В октябре двадцать второго года японские корабли покидали Амурский залив и бухту Золотой Рог, а мы, тогда краскомы, без боя вступили в город Владивосток, - после паузы Крылов добавил: - Военный человек не выбирает, где ему служить - куда направит начальство, туда и поедет. Так и я...
(Историческая справка: в 1962 году Н.И.Крылову было присвоено звание Маршала Советского Союза. Мерецков, в то время помощник министра обороны по вузам, от души поздравил его: "Нашему маршальскому полку прибыло, Николай Иванович!" - на что Крылов, улыбаясь, ответил: "Двадцать один год я шёл к этому званию, и оно мне дорого!" Мерецков спросил, мол, почему двадцать один год? Крылов ответил: "В июне 1941 года я был полковником, а в 1962 году стал маршалом, вот и считайте..." - из книги Мерецкова,"Страницы воспоминаний", изд.Москва,1988 год.)
Первый опыт передвижения войск по горно-лесистой местности Мерецков приобрёл в июне, когда в период таяния снегов в горах и разлива рек переходил через Сихотэ-Алиньский хребет: Чугуевская опергруппа перебазировалась до побережья Японского моря. По труднопроходимым местам войска совершили многодневный переход на 350 километров. "Из Владивостока мы приехали в бухту Ольга, а оттуда повернули к Сихотэ-Алиню, - вспоминал Кирилл Афанасьевич. - Во многих местах "виллис" не хотел подчиняться. Приходилось вылезать, всем нам впрягаться в цепи или канаты и километрами тащить его на себе. Давно уже не приходилось мне заниматься такой физической работой. Помню, как-то раз набрели в горах мы на избушку. Радушные хозяева предложили отдохнуть на полатях. Но беспокоить их не стали. Завернувшись в бурку, я улёгся спать на полу, а утром, проснувшись, увидел, что около меня спокойно ходят куры, загнанные хозяйкой на ночь в избу. По подсчётам моего адъютанта, мы преодолели в те дни 300 километров горных троп".
Вскоре после этого марш-броска, когда Мерецков вернулся в штаб, ему позвонил начальник Генштаба генерал армии Антонов Алексей Иннокентьевич (не путать с Антоновым Кириллом Сергеевичем, командующим группой спецвойск, они даже не родственники, просто однофамильцы) и сказал, чтобы он срочно вылетел в Москву: принято решение провести парад Победы.
- Вам надлежит, Кирилл Афанасьевич, ещё и готовить сводный полк Карельского фронта, - предупредил Антонов. - Этим сводным полком вы откроете парад. Так что - ждём вас!..
У Мерецкова было мало времени. Он быстро собрался, оставил за себя начальника штаба Крутикова и рано утром 11 июня вылетел в столицу. Сидя в "дугласе", он мысленно наметил, чем займётся в первую очередь, когда приземлится самолёт. Но все его планы нарушились, едва он приехал в Генштаб. Поговорив о ситуации в Приморье, Антонов сказал маршалу, что в течении десяти дней тот будет участвовать в разработке предстоящей Маньчжурской операции на Дальнем Востоке. Кроме этого, Мерецкову придётся заняться тренажем сводного полка Карельского фронта, готовя его к параду Победы.
- Ну а теперь, Кирилл Афанасьевич, пойдёмте в Кремль к товарищу Сталину. Есть у него к вам конкретные вопросы по передислокации войск на Дальний Восток...
Попутно, чтобы не терять дальнейшую нить событий, надо отметить, что на Западной границе в районе польского города Пшемысль, (по русски Перемышль), 15 июня было совершено покушение на Березина Сергея Андреевича, которому накануне было присвоено звание генерал-майора. Он был направлен сюда, чтобы курировать специально созданную комиссию по отправке пленных немцев в тыл, а тех немецких граждан, которые были в концлагере на территориях других стан - по домам. В этот день у штабной палатки, развёрнутой недалеко от реки Сан, принимали польскую делегацию. Граната разорвалась прямо под ногами у Березина, когда он вышел из палатки на встречу очередному транспорту с членами комиссии, прибывшими из Центра. Брошена она была, как показало следствие, из нашего тыла, то есть со стороны русской погранзоны. Спасла случайность, Березин, увидев брошенную гранату, успел откинуть её от себя на несколько метров, но после взрыва, упал без сознания. Когда его положили на носилки и польские врачи стали над ним хлопотать, перед тем, как увезти его в госпиталь, хирург покосился на его левую руку и сказал, что если не ампутировать то по частям теперь её надо собирать.
В комендантский погрангородок Дееву сообщили эту невесёлую новость, он прибыл в Перемышль и начал, как начальник оперативного управления особой погранзоны следственные действия.
В ночь на 24 июня Мерецков почти не спал: утром ему предстояло вывести сводный полк фронта на параде Победы. Перед этим состоялась последняя, генеральная репетиция парада, и прошла она уже не на Центральном аэродроме, а на Красной площади. Перед её началом генералы собрались вокруг маршала Жукова и устроили перекур.
- Ну что, братцы, притихли? - громко спросил Жуков. - Вот я завтра утром буду принимать парад и не волнуюсь.
- А я буду командовать парадом и тоже не волнуюсь, - подал голос стоявший рядом маршал Рокоссовский. - А кто у нас первым выведет свой сводный полк на Красную площадь? Не ты ли, хитрый ярославец?
- Мне выпал такой шанс, - улыбнулся Мерецков.
- А чего такой грустный? - спросил его маршал Василевский, выпуская изо рта колечки сизого дыма.
- Нам с вами, Александр Михайлович, ещё придётся сразиться с японцами, вот я и волнуюсь, как там сейчас мои ребята чувствуют себя, - Мерецков поднял голову кверху. - Всё небо тусклое, забито чёрными тучами, как бы завтра не выпал дождь...
24 июня Кирилл Афанасьевич выглянул в окно. Над Москвой висело хмурое небо, шёл дождь. В сводный полк маршал прибыл раньше, но дождь всё моросил и было как-то неуютно.
- Ну, как настроение? - спросил он командарма Щербакова.
- Настрой боевой, товарищ маршал! - отрапортовал генерал.
- А у тебя, Лев Соломонович? - Мерецков взглянул на стоявшего возле него генерала Сквирского, бывшего командарма 26-й, а теперь начальника штаба Беломорского военного округа.
- Взяли бы вы меня на войну с япошками, - попросил генерал.
- Не могу, Лев Соломонович, - покачал головой маршал. - Раньше мог бы, включив тебя в Полевое управление фронта, но такого желания ты не высказывал.
- У меня на плечах была армия, - смутился генерал.
Мерецков посмотрел в сторону Мавзолея. Трибуны вокруг него были заняты гостями. Где-то там находилась и Дуня. Несмотря на дождик, Красная площадь бурлила, люди шли к ней с лозунгами и плакатами, несли транспаранты. На всех языках из уст гостей звучало одно слово - Победа!
Отчётливо раздалась команда:
- Парад, смирно!..
Прокатился гул аплодисментов, когда часы на Спасской башне Кремля отбили десять ударов. Мерецков увидел, как на белом коне на Красную площадь лёгкой рысью выехал маршал Жуков. Сидел он в седле как влитой. Пока его конь цокал кованными копытами по брусчатке, грянул оркестр и к Жукову подъехал маршал Рокоссовский. На Красной площади в миг воцарилась тишина, и все услышали громкий голос командующего парадом маршала Рокоссовского, который отдавал рапорт принимающему парад маршалу Жукову...
Прохождение войск действующей армии открыл сводный полк Карельского фронта, самого северного рубежа Великой Отечественной войны. Впереди колонны шёл маршал Мерецков. Следом за ним знамёна фронта несли герои, один из них - пулемётчик, старший сержант Одинцов, уничтоживший в боях до двухсот гитлеровцев. В период затишья Мерецков вручил ему орден. Роту стрелков возглавлял Герой Советского Союза подполковник Шумейко. Его полк первым под ураганным огнём форсировал реку Свирь. И ему Кирилл Афанасьевич вручил награду...
Мерецков, чеканя шаг, твёрдо шагал по брусчатке. На Мавзолее он увидел Сталина, рядом с ним стоял маршал Жуков и что-то говорил вождю. "Не обо мне ли?" - мелькнуло в голове у маршала. Кирилл Афанасьевич был в напряжении. Музыка заливала всю площадь, он слышал её и чувствовал, как упругостью наливалось его тело. Правая рука, в которой Мерецков нёс шашку, казалось, онемела, но при подходе к трибуне Мавзолея по команде он, приветствуя тех, кто находился на ней, вскинул клинок кверху. Вот смолк оркестр, и раздалась дробь сотен барабанов. Двести воинов вынесли склонённые до земли фашистские знамёна. Резкий поворот направо, и они легли к подножию Мавзолея.
Ликует Красная площадь, на неё уже вступают части Московского гарнизона, военные академии. В стройных рядах слушателей Бронетанковой академии идёт сын маршала Мерецкова - майор Владимир Мерецков.
Кирилл Афанасьевич пришёл домой под вечер. Жена уже накрыла стол. Неожиданно позвонил начальник Генштаба. Он сказал, что через два дня в Кремле состоится приём в честь участников парада Победы.
- Вам быть, Кирилл Афанасьевич, - подчеркнул начальник Генштаба. - Таков приказ Верховного. Форма одежды - парадная!
- Буду, Алексей Иннокентьевич! - весело отозвался маршал.
И уж никак не ожидал он, что Сталин произнесёт тост в его честь.
- Товарищи, - начал Верховный, - предлагаю тост за маршала Мерецкова, чей вклад в нашу победу весом. У Кирилла Афанасьевича на фронте была вся семья - он, его жена Евдокия Петровна и сын майор Владимир Мерецков. Он танкист, и танкист храбрый. Он спас отца и маршала Ворошилова, когда немцы высадили десант автоматчиков, и тем удалось окружить КП фронта. Я надеюсь, - продолжал Сталин, - что Кирилл Афанасьевич ещё проявит свой военный талант в борьбе с японскими агрессорами. Как вы, не подведёте нас?
Мерецков встал.
- Будем бить самураев так, как били гитлеровцев в Карелии и на Крайнем Севере! - сдержанно, но твёрдо заявил он.
- У Кирилла Афанасьевича, товарищ Сталин, слово не расходится с делом! - подал реплику маршал Василевский.
Мерецков шёл домой и в душе его играла музыка - музыка великой Победы!..
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.