Впрочем, ничего об озере у Фёдора он так и не узнал. Никаких зловещих легенд, никакой мистической подоплеки, абсолютно ничего! Это было очень странно, особенно в свете того, что произошло.
Оказавшись в деревне, Александр потратил некоторое время, общаясь с местными. Им были интересны новости из города - когда ещё такая возможность предоставится?
Так что наболтался Александр до больной челюсти, даже Лидия Павловна односельчан начала из дома выгонять, мол замучили парня, оставьте его в покое! Чай не болтать он приехал, а работать, да со зверем разбираться, что такой ужас у озера сотворил! Ужином она его накормила, и постелила в маленькой комнатке, но в которой было приличное окно.
По причине духоты ночной, окно осталось открытым и Александр, продремав до часа ночи, тихо выбрался из дома.
В деревеньке было тихо, только из соседнего двора лениво побрёхивала собака, чуявшая чужака. Александр не стал обращать на это внимания, и тихо направился к озеру тропой, что ему показал Фёдор. Ночь была очень тёплой, чуткий нос оборотня улавливал ночные запахи, но кроме деревни и леса он ничего необычного не чуял. Всё было совершенно обычно, до тошноты. И это спокойствие, которое патокой разливалось вокруг, рождало только лишнее напряжение внутри Александра. Он тряхнул головой, зорко поглядывая по сторонам, и прислушиваясь, но... ничего не менялось.
С озера тянуло сильной прохладой, и молодой оборотень устроился в кустах, чтобы немного понаблюдать.
Он был уверен, что обитатель озера может выбираться на берег, может быть для того, чтобы жабры просушить или плавники проветрить, но уверенности не было.
У Обжорова было отличное качество, которое всегда помогало ему - это редкостная усидчивость, не взирая на то, что зачастую кровь бурлила и зверь внутри просился выпустить его, дабы размять лапы и побегать.
Озеро было полностью спокойно. Изредка где-то плескала рыба, охотясь на ночную мошкару, что неосмотрительно подлетала к самой воде. Благодаря своему зрению, видел Александр хорошо в ночной темноте, вот только мир походил на чёрно-белую картинку с неясными тенями с той стороны. Он не был склонен к философии, но находясь в засаде, в ожидании неизвестно чего, да и засадой это было назвать наверное нельзя - скорее наблюдение, ему не оставалось ничего другого, как размышлять.
Та сторона всегда проглядывала на снимке реального мира. Она была его тенью, которая порождала собственных существ и странных чудовищ, которые нередко любили обосновываться в реальном мире.
Обжорову вскоре пришлось стряхнуть свои размышления - на озере наметилось какое-то движение. По его прикидкам был четвёртый час ночи. Вот-вот должен был затеплиться серый рассвет, и час этот по праву назывался "волчьим". Ведь именно с четырёх до пяти та сторона может заглядывать в этот мир, и нередко во время таких "взглядов" может пролезть кто-то... или что-то.
Александр сфокусировался на озере, смотря, как из воды, без малейшего всплеска, медленно кто-то выбирается.
Утопленница, это он сразу понял. И даже с такого расстояния учуял отвратительную вонь, что её сопровождала. Вид мертвеца, что долго пробыл под водой не вызывал каких-то особых чувств, кроме простого, человеческого недоумения - как он может ходить?! Длинные, тёмные волосы скрывали фигуру утопленницу, но чем больше она выходила из воды, тем более ясно можно было разглядеть её тело. Пожалуй, сходство с утопленницей было только первичным - когда-то она ею явно была. А теперь... Теперь это создание было чем-то иным, о чём говорили длинные когти, украшающие её руки. Толстые, короткие ноги с явной неохотой переносили свою хозяйку, но в перемещении по суши ей помогал толстый рыбий хвост, на который она опиралась, словно это было третьей конечностью. Это существо выбралось на сушу, и тяжело переваливаясь, принюхалось. Обжоров очень понадеялся, что она его не учует. Или оно.
Убедившись в том, что оно одно ,существо тяжело опустилось на песок, после чего как-то сгорбилось, сжалось и... заплакало.
Обжоров почувствовал, как внутри всё сжалось.
Это был горький, пронизывающий до самого нутра плач. Это был плач обманутой женщины; плач матери, потерявшей своего ребёнка; плач девочки, что обидел отец; плач девушки, которую оскорбил возлюбленный.
Этот плач пронизывал до самых костей, забирался в самую глубь души и безжалостно выкручивал его. Обжоров впился в землю пальцами, едва сдержав порыв бросится к утопленнице и утешить её, прижать к своей груди и пожалеть её.
Саша многое повидал за свою не столь длинную работу в Конторе, но такое он слышал впервые.
Ему пришлось вцепиться клыками в собственную руку, прокусывая свитер - боль слегка отрезвила его от магических цепей.
Да кто это?! Даже у русалок нет такого мощного влияния!
А существо продолжало плакать, а потом плач перешёл в рыдания. Но теперь в нём слышались нотки лютой злобы и ненависти, которые удушливой волной вползали в голову.
Но длилось это совсем недолго, хотя для Александра растянулось на долгие часы. Трудно было сказать - было ли это каким-то ритуалом, или таким способом существо охотилось, и пыталось кого-то приманить к себе? Очнулся оборотень, когда утопленница скрылась в воде. Только тихий бульк оповестил о том, что она ушла. Обжоров лёг на землю, горящей щекой прижимаясь к мягкому мху.
Было такое ощущение, что по мозгам прошлись чем-то тяжёлым, и в груди поселилось горьковатое ощущение какой-то потери. Он с трудом заставил себя подняться на ноги, и побрёл обратно к деревне.
Ему удалось вернуться незамеченным - не хотелось лишних пересудов от местных. А ещё он чувствовал себя на удивление разбитым и ослабленным, словно вагоны разгружал всю ночь, а не пару часов в засаде просидел.
Но вопрос оставался прежним.
Кто это был? И почему он напал на туристов?
Продолжение:
#рассказ #проза #мистика #сверхъестественное
