Пятна Роршиха на моей шее живут своей жизнью, расползаются фиолетово-малиновыми красками с желтыми вкраплениями, пульсируют чернеют тенями, манят губы, которые их не увидят и никогда не притронутся, вызывают злость, стыд и сомнения у смотрящих и у носителя. Нелепость, скрывать их, дерзость идти с ними туда, где не принято - не вежливо, выражать свою сексуальность. Каждый раз колебания при выборе одежды, попытки прикрыть их чем-то, что вызовет еще больший ажиотаж - белым куском ткани на липком слое клея - настолько болезненно яркий кусок второй кожи в тени впадины, вогнутой дуги тела от головы до края плечевого сустава - более скрытно оставить как есть плодиться и размножаться пятнам, расположенных по линии грудино-ключично-соцевидной мышцы, основавших колонию точек цветущих и живущих своей жизнью. Может быть у них будут разные хозяева. Может быть. Хотелось бы. Чтобы был. Один. Он. Грустный тяжелый вздох полный томления, нежности, грусти и любви. Кому нужны теперь чувства. Это олдскул. Помоечный набор преимуществ, с которым остается только скользить по дороге без тормозов на удаче - повезет - получиться не наебнуться и добраться до конца, не повезет - тоже конец, и если честно не известно, при каком раскладе в действительности удача все-таки улыбнулась. Конец конца - смысл дойти максимально далеко или максимально ярко, одновременно и то и то можно, но выходит почему-то не так красиво и драматично, как если по отдельности.
Чувства как зомби. Быстро плодятся и распространяются, если лежишь в коме, то не заметишь, что они уже заняли собой континенты. Так бывает только в фильмах - самообман, здоровый сон, жизнь, и наступает то самое мгновение, которое переворачивает с ног на голову всё, что ты знал о себе раньше. Обухом по голове, пуля в висок - как это на самом деле, точно известно только тому, кто пережил и выжил и продолжает жить - с обухом в голове, с пулей в виске. Можно научиться с этим справляться, делать вид, что ничего нет, но осознание того, что провести операцию может только один человек - сводит с ума. Что делать? Расслабиться. Принять факт черного пятна перед глазами, закрывающего обзор, отдаться течению, может быть отдаться кому-то. Каждый переживает собственный зомби-апокалипсис.
Неприятные сложные чувства. Неприятные сложные чувства, без которых невозможна близость. Да кому сейчас нужна нахрен близость. С неприятными сложными чувствами. Рой змей проснувшихся после зимы, ускользающих из гнезда, касающихся друг друга своей чешуёй, зарождающих новую жизнь, извивающихся гибкими крепкими телами лениво сонными, жаждущих тепла солнца, тепла друг друга - затем из живота расползающихся по телу запуская мурашки - от мыслей, запахов, присутствий - или сжимающими кольцами горло, сердце и всё это одновременно - роится, множится, совокупляется, шёлком шепчет и подёргивается внутри тебя самого по независящим причинам, бесконтрольно, ярко, красиво, как ядерный гриб - ошеломительно красиво - нельзя ничего изменить. Если направить эту энергию только внутрь — то она взорвёт и выжжет всё, оставив бестелесную, беспредметную пустыню. Если научиться направлять - есть шанс получить прекрасное или около-прекрасное нечто, которое оторвётся и заживёт по-своему. Если поток ответный, то получается большой и красивый радужный мост - звучащий от напряжения разными частотами, в унисон - создающий резонанс, в раздрай - создающий огромную какофонию. Вершина всего, независимо от вариантов, всегда про беззащитность, страх и уязвимость. Там, где уязвимость и беззащитность есть боль. Боль рождает сложные чувства. Неприятные сложные чувства, без которых невозможна близость.
