В первый раз Ваню Осипова пытали-казнили, когда ему не было и 17 лет. Случилось это в 1735 году и на том самом подворье купца Филатьева, где он четыре года работал, как проклятый, получая щедрые затрещины да зуботычины.
И откуда сбежал, не выдержав собачьей жизни. Прихватив с собой хозяйских денег столько, сколько смог унести. Только на следующий же день попался на улице филатьевским слугам, высечен озлившимся купцом и посажен на цепь рядом с голодным медведем.
Подвёл хозяина под топор
Тут бы Ивану и конец. Да сообразителен был молодец не по годам. Выкрикнул «слово и дело государево». В те времена такой покрик означал, что речь идёт о деле государственной важности, и всякий услышавший должен был, под страхом смерти, немедля донести о том в тайную канцелярию.
Филатьев оказался бессилен, локти грыз от досады. Отправил Ивана куда следует, хоть и боялся, что сболтнёт Ваня в канцелярии лишку. Много малец вызнал лишнего за четыре-то года.
А тот и вправду подвёл хозяина под топор. Рассказал, что на филатьевском подворье был убит солдат, а труп сброшен в колодец. Так всё и оказалось. За смертоубийство купец пошёл на плаху, а Ивана пустили на волю.
И ударился он во все тяжкие. Сошёлся с лихими людьми, коих на Москве тогда было великое множество. Удивительно быстро набрался опыта, сам вышел в главари, о его подвигах по городу пошли-побежали слухи. Без прикрас. Потому что в прикрасах не нуждались. Иван не просто разбойничал — вершил свои каверзы каждый раз с новой придумкой.
К примеру, ночью залез в богатый дом врача-немца. Тот с женой сладко спали на жаркой пуховой перине. Супруги в благодати и одеяло с себя скинули. Так Ваня их заботливо укрыл, края одеяла под бочок подоткнул. Но из дому вынес всё подчистую.
В другой раз у помещика поживился знатно. И деньгами, и камнями драгоценными, и золотом чеканным. А тут стража. Разбойнички в коляски нагрузились и прочь. Но с такой тяжестью они бы не ушли. Иван велел у моста скинуть всё прямо в грязь. Так и сделали.
Ушли от погони, та не заметила уловки разбойничьей, отстала. На следующий день к мосту прибыла карета. Из неё вышла барыня и ну прислугу свою костерить — дескать, не уследили, колесо соскочило. Пока она так лаялась, другие Ванины дружки брошенную накануне добычу всю собрали и были таковы. Срежиссировал и поставил этот спектакль атаман самолично.
Ивана ловили, конечно. Но в застенках удержать не могли, товарищи каждый раз выручали. Однажды, вырвавшись из кутузки и спасаясь от погони, забежал в баню. Поджёг её и выскочил на улицу в чём мать родила, благим матом созывая народ и пожарных.
В сыскной канцелярии назвался приезжим купцом, получил чистые документы — разбойничья его одиссея разгорелась с новой силой.
Вот — новый поворот!
Но стало вдруг Ивану скучно. И совершил он невероятный поворот в своей жизни. В 1741 году явился собственной персоной в сыскной приказ, предлагая свои услуги в качестве истребителя воров, разбойников и всякой другой нечисти, заполонившей матушку-Москву. Получил в своё распоряжение отряд солдат, и по московским подворотням, воровским укрывищам пошла гулять беспощадная метла закона.
Вот тогда и появилась у Вани знаменитая его кличка — Каин. Отныне так его только и называли — Ванька-Каин. Чем ужасно льстили его самолюбию. Другой бы обиделся на позорное прозвище, а этому в радость.
Он не щадил никого, даже тех, кто не однажды бывал с ним в разных непотребных делах. За семь лет Каин выдал властям 774 человека, из них 153 вора, 157 скупщиков краденого, 48 разбойников и семь фальшивомонетчиков.
Императрица Елизавета по достоинству оценила столь выдающуюся деятельность на ниве правопорядка. В 1744 году вышел сенатский указ, который предписывал всем ведомствам оказывать всемерное содействие Ваньке-Каину, никаких препятствий ему не чинить, доносам на него ходу не давать.
Где пограбит, где взятку сдерёт
Казалось бы, чего уж лучше? Но при всех комплиментах в свой адрес, Иван не получал главного для него — жалованья. Деньги, скорее всего, выделялись, но застревали в чьих-то «волосатых» руках. Лишь по неоднократным настояниям Каина, ему выдали награду в пять рублей. Будто в насмешку.
Осерчал Ваня и принялся зарабатывать привычными способами — где пограбит, где взятку сдерёт. Да мало ли на чём можно сорвать деньгу при таких-то полномочиях.
Деньга эта, бешеная да лёгкая, и ударила Каину в голову. Дом себе выстроил каменный с громадным подворьем, прислугу завёл многолюдную, нагрёб себе всё прочее, что в современном жаргоне именуется «понты». Жену отхватил красавицу писаную.
Со свадьбой у него тоже анекдот вышел. Только кровушкой приправленный, как водилось у Каина. Арина Петровна — так звали красавицу — поначалу наотрез отказала Ивану, зная его нрав и обычаи. Каин отказ не принял. Ещё чего! Ему — ночному императору Москвы — и вдруг отлуп?! Да не бывать такому!
Снова удумал и исполнил такое, что вряд ли пришло бы в голову кому другому. Подбил одного вора, уже водворённого в темницу, возвести поклёп на Арину. Подкупил ли, застращал, а, может, и то, и другое. Тот вор и брякнул дознавателям, что, мол, девица наводчицей у него была.
Попала и Арина под пытку — других методов следствия тогда не знали. А ночью к ней в камеру Каин явился, предложил выбирать: либо с ним под венец, либо с в обнимку с дыбой да щипцами раскалёнными.
Куда деваться? И то девушка два дня держалась, не соглашалась на свадьбу. Но куда ей против зверских истязаний — согласилась. Но и тут не обошлось без затей.
Священник отказался венчать молодых, проницательный был человек — разглядел подноготную несчастной невесты. Да только Каина ли усовестить? Отрядил дружков на улицу с наказом: хоть какого попа, а найти и привести для обряда.
Нашли, привели. И венчанье было исполнено.
Каин ещё пуще после того зарвался, злодействовал открыто. Подкупил приказную чиновничью братию и творил, что хотел. Разбойники и воры расплодились несусветно, затюканные обыватели кинулись вон из Москвы, по городу пошли гулять пожары.
Приговорить к лютой казни
Но всему наступает конец. Каин украл и совратил 15-летнюю девочку, что в те времена было делом неслыханным и жутким. Родитель кинулся в столицу, добился приёма в высоких кабинетах. В Москву нагрянуло целое войско. И началась поголовная зачистка всего и вся.
Указом императрицы Елизаветы 6 июля 1749 года для расследования по делу арестованного Каина была создана специальная комиссия. Она работала четыре (!) года, разбирая кровавые Ванькины завалы. Да потом ещё два года судили-рядили, что с ним делать.
Все эти шесть лет Ванька просидел в темнице, ожидая кары. Однако отнюдь не сломленный. В 1755 году его приговорили к лютой казни — четвертованию и отрубанию головы.
Спасло его то, что Елизавета, вступая на престол, дала зарок, никого не казнить. И свято его выполняла. Каина били кнутом, вырвали ноздри, на лоб и щёки были поставлены постыдные клейма «В», «О» и «Р».
Следы его теряются в сибирской ссылке, куда он был отправлен под личным конвоем.
