Получила прекрасный опыт просмотра с полнометражным дебютом Жана-Люка Годара (Jean-Luc Godard) в стиле Nouvelle Vague. Этот фильм был спродюсирован Франсуа Трюффо (François Truffaut), коллегой по журналу Cahiers Du Cinéma, который тут вскользь и с юмором упоминается, чтобы запечатлеть прилив в кинематограф новой творческой крови. “Вы не против молодых?” – “Нет, я предпочитаю старых”.
Что в фильме: Мишель Пуакар промышляет угоном автомобилей. Угоняя очередной авто средь бела дня, он всё же оказывается пойман полицией. Не желая сдаваться, Мишель стреляет в полицейского и покидает место преступления. Он прибегает к своей американской любовнице Патриции Франкини, которая учится в Сорбонне и работает репортёром в европейском подразделении газеты New York Herald Tribune. Он настаивает, чтобы она сбежала с ним в Рим. Она колеблется, потому что никак не может решить, что же к нему испытывает. Тем не менее Патриция его не прогоняет, они вместе проводят несколько дней – опасных для Мишеля из-за полиции, которая подходит к нему всё ближе.
***
Что на уме: Задолго до того, как я уволилась со всех работ и принялась за писательство, задолго до того, как научилась смотреть кино через детали и диалоги, я представляла себе кинематограф как сложную интеллектуальную конструкцию, вход в которую – как ни забавно это прозвучит – осуществляется только по билетам.
Кино я видела как застывший силуэт на фоне неба, как длинные планы, в которых ничего не происходит, или наоборот, есть движение, подчинённое замыслу режиссёра, и нужно обладать специальным знанием, чтобы понять увиденное.
Так это и есть. Я не знала главного (потому и боялась подходить ближе), что искусство – для всех, оно открыто для интерпретаций, и, если зритель откроет для себя через фильм что-то большее, чем в него закладывал автор, это будет скорее комплиментом для него, автора.
И вот – открывает фильм газетная полоса с игривой девушкой в нижнем белье, голос за кадром сообщает, что он – подлец. 27-летний Жан-Поль Бельмондо опускает газету, открывая своё лицо. Он курит, шляпа надвинута на глаза, он пристально смотрит вдаль и проводит большим пальцем сначала по верхней, потом по нижней губе (фирменный жест Богарта). Он грациозно “уводит” чужой автомобиль, за кадром и непосредственно в него он произносит отрывочные фразы. Потом пружинисто бежит через поле. Потом заразительно флиртует с американкой Патрицией-студенткой Сорбонны, потом ловко обкрадывает ничего не подозревающих мужчин, чтобы добыть денег на свидание с девушкой. Сигаретные клубы дыма, парижский шарм, упоминания больших писателей и драматургов обвивают Мишеля и Патрицию весь фильм.
Местами этот фильм кажется склеенным на коленке, небрежным из-за резкости переключения между сценами, в кадре гораздо больше свободы, чем нужно для того, чтобы осознавать, что это художественное кино, а не хроника. Но, скорее всего всё это прекрасно работает на пользу всему фильму потому, что молодые Бельмондо и Джин Сиберг искренни и расслаблены, несмотря на то, что им приходилось импровизировать.
“На последнем дыхании” выглядит пришельцем среди фильмов на криминальную тему, оно предстаёт тем самым волшебным действием, каким мне представлялось кино, когда я ничего про него не знала. Глядя “На последнем дыхании”, я вспомнила свои давние мысли, узнала их по картинке.
Что понравилось больше всего
Любопытно то, что, на самом деле, это криминальная драма. Но акцент в ней смещён на очаровательного мерзавца Мишеля и его взаимоотношения с Патрицией. Камера следит за ними, выхватывая, как они флиртуют, курят и обсуждают книгу Уильяма Фолкнера “Дикие пальмы”. Очень понравился эпизод в комнате Патриции, куда бесцеремонно пробрался Мишель, потому что в отеле Claridge, где он по обыкновению всегда останавливается, на данный момент нет свободных мест. Очень живое повествование, напоминающее талантливо смонтированный лайф-стайл влог. И это прекрасно, потому что даже через 63 года после премьеры картинка выглядит остро-модно, стильно и привлекательно. Из неё можно взять вдохновение для себя – например, образ Джин Сиберг с её полосатыми маечками и платьями идеально скромный, от чего неотразимый. Но что ещё больше меня впечатлило, так это мысль, которая здесь озвучивается в сцене интервью с писателем Порвулеско (роль которого исполнил режиссёр и сценарист Жан-Пьер Мельвиль). Журналист процитировал поэта Райнера Рильке, который считал, что современная жизнь стирает грань между мужчиной и женщиной. Это же предмет для споров сейчас, в 2023 году, а Рильке это подмечал уже в 19 – начале 20 веке.
Но вернёмся в комнату. В этой сцене Мишель и Патриция говорят обо всём и ни о чём, он постоянно курит и шлёпает её по попе, она то закуривает, то бросает сигарету в окно, то ставит пластинку, но драматично заявляет, что знает всю свою музыку наизусть, то признаётся в любви писательскому таланту Уильяма Фолкнера. В этот момент она берёт с прикроватной тумбочки том “Диких пальм” (The Wild Palms, или авторское название: If I Forget Thee, Jerusalem) и зачитывает Мишелю финальную строку: “Между печалью и небытием я выбираю печаль” (Between grief and nothing I will take grief). Сам Мишель выбрал небытие, посчитав печаль компромиссом. Причём его заявление не разошлось с действием. Есть в этом хвастовстве верность слову и фатальная точность.
Помимо Фолкнера Патриция упоминает другого писателя и поэта – Дилана Томаса (Dylan Thomas) с его сборником коротких рассказов “Портрет художника в виде щенка” (Portrait of the Artist as a Young Dog). По объяснению Томаса, он дал такое название сборнику потому, что оно было “продающим”, и так ему советовали поступить издатели. Что интересно, в самом начале фильма в кадре появляется кусочек постера к фильму “10 секунд до конца” (с Джеффом Чандлером и Джеком Палансом), на котором красуется часть фразы …aller jusqu'au bout (идти до конца). Во-первых, она включает часть названия фильма самого Годара (À bout de souffle), и это словно отображает ту же мысль, какой придерживался Томас с продающим названием, потому что сам постер и слоганы созданы именно для продажи товара; во-вторых, идиома jusqu'au bout (идти до конца) подтверждает максимализм Мишеля в том, чтобы иметь всё или ничего, его выбор небытия, а не печали. На основе этих мельчайших деталей финал выглядит логичным, а не неожиданным.
Интересные факты
- На стиль кинематографа Жана-Люка Годара повлияло творчество Жана Руша (Jean Rouch), антрополога, который стал первым практиком и теоретиком документального кино в стиле “кинематографическая правда” (cinéma vérité). Кинематографисты этой школы используют лёгкое телевизионное оборудование, чтобы наблюдать за своим сюжетом с максимальной неформальностью и непредвзятостью. Таким образом, тема и мотивы сюжета проявляются во время съёмок или на этапе монтажа.
- “На последнем дыхании” заложил основу дальнейшего кинематографа Годара. В нём есть отсылки к разным фильмам и книгам, так и дальше герои Годара будут читать книги, цитировать их, в его кино будут появляться постеры и плакаты, дополняющие смысл происходящего, он будет шифровать в именах действующих лиц героев других своих фильмов.
***
Уильям Фолкер (William Faulkner) говорил: “Цель каждого художника – искусственными средствами остановить движение, которое и есть жизнь, и зафиксировать его так, чтобы сто лет спустя, когда на него посмотрит посторонний, оно снова пришло в движение, потому что это жизнь” (The aim of every artist is to arrest motion, which is life, by artificial means and hold it fixed so that a hundred years later, when a stranger looks at it, it moves again since it is life). И ведь правда, у Годара “На последнем дыхании” получился именно таким. Импровизация (и в режиссуре, и в актёрской работе), подмечание живых и создание абстрактных моментов, которые западают в память. И перебирать там увиденное оказывается довольно приятно.
