Часть 1
- Ну что, как мужика делить будем? - смеялась Аксинья, увидев Таню у медпункта.
- А кого ты делить собралась? - удивилась Татьяна. - Степка муж мой, этим все сказано. А вот ты нагуляла ребенка, и попробуй докажи всем, что он от Степки.
- Я знаю, что он от Степки. Даст судьба ему вернуться, и он узнает. Не дурак, чай, считать умеет. А вот ты, ты считать умеешь? Заглянула я в твою карточку - сроки у нас одинаковые. Племянник мой в твоем чреве, и попробуй возразить.
- Ты ошибаешься. Мы со Степкой до свадьбы миловались еще. Таня врала, едва сдерживаясь, чтобы не зарыдать. - Так что во мне законный ребенок, а твой приблудыш. И никогда Степка твоим не будет, я этого тебе обещаю.
- А мы еще посмотрим.- Нагло заявила Аксинья и пошла прочь.
Таня же вернулась в медпункт и набросилась на медичку.
- Лена, как ты позволила ей карточку мою смотреть?
- Да что ты? - испугалась врач. - Эта шельма, небось, без моего ведома заглянула. Я уходила в процедурку, вот она и заглянула, наверное.
Таня в раздражении покинула медпункт и отправилась домой.
Только мать знала, чей это ребенок. Таня хотела от него избавиться, но не получилось.
- Дочка, он ведь и твоей крови, этот ребятенок. Зачем же ты так?
- Это Сашкин ребенок. А вдруг вырастет таким же, как и он? А как мне в глаза Степке смотреть? Я оставлю его, слышишь, мать? Не буду его воспитывать.
- Да кто же тебе позволит? Я своего внука тогда сама воспитаю! Только как людям все объяснить?
- Не знаю я, мама, ничего не знаю.. Тошно мне!
На сроке семь месяцев Таня чуть не померла от тоски и горя - ей пришло извещение, что Степан пал в бою.
- Детка, ну ребенок у тебя от Степки остался, не убивайся уж так, - утешали ее жители села. - Не одной же тебе похоронка пришла.
А что могла сказать Таня? Что ребенок у нее и не от мужа вовсе, а от Степки другая носит?
Ей было больно и обидно от такой несправедливости судьбы.
Но Аксинье тоже было несладко - отношения с родителями портились, отец все чаще ругался на дочь и обзывал гуленой. Он понял уже, кто отец ребенка, но знал, что суждено дитю без отца расти.
Таня же чувствовала себя все хуже и хуже и в конце концов врач Лена отправила ее в город, выписав направление.
- Через две недели рожать, полежи в больнице, пусть наблюдают. Боюсь не справиться.
А Тане было все равно - родится ребенок или нет. Только в отличии от Аксиньи у нее была ненависть к отцу ребенка и с каждым днем она разгоралась все сильнее. Но каждый раз, думая об этом, она старалась уверить себя, что ни в чем не виноват малыш, а перед глазами стоял образ Александра и то, что он тогда с ней сделал...
У нее начались роды в больнице. После того, как принесли ребенка ей на кормление, Таня прислушивалась к себе и поняла, что она ничего не чувствует. Совершенно ничего. Нет у нее любви к нему и нежности, хотя и понимала она, что этот ребенок - частичка ее самой.
Она едва успела отойти от родов, как услышала возню в коридоре. Таня как раз выходила в туалет, когда везли роженицу по коридору. Тут ее охватило волнение - это Аксинья. Ее привезли рожать. Из разговора медсестер она поняла, что девушке стало плохо на ярмарке и она начала рожать. Что-то шло плохо, звали хирурга и поднимался шум.
- Это же надо, на таком сроке стоит и мясом торгует! Куда муж, куда родители смотрят?- возмущался персонал.
Вскоре все стихло, а потом в палату ввезли на каталке обессиленную Аксинью.
- Ну, принимай соседку. Мало того, что вы землячки, так еще и обе с сыновьями. - Улыбнулась медсестра, глядя на Татьяну.
Та рухнула на подушку, в тоске думая о том, что надо же как свела судьба, даже здесь у нее не будет покоя от этой бесстыжей девки. А уж видеть, как она кормит ребенка от ее Степки, уже худшее испытание.
Она хотела подойти и попросить ее перевести хоть в другую палату, хоть выписать, все равно, лишь бы не с ней рядом. Все были в ординаторской, Таня осталась ждать в коридоре, облокотившись о стену и вдруг услышала как из ближайшей к ней двери раздается плач малыша. Это была не палата, это детская... Не понимая еще, что она делает, Таня вошла в нее, огляделась и стала разглядывать бирки. Петрова Аксинья..Мальчик. Самойлова Татьяна... Мальчик.
Руки будто сами собой действовали поперек разума. Она поменяла бирки, со злостью думая о том, что пусть ребенка своего Саши воспитывают сами. А она будет растить сына своего мужа.. Она научится его любить...
- Мамаша, что вы здесь делаете? - в помещение вошла медсестра.
- На сыночка своего хотела посмотреть.- Вздрогнула от страха Таня.
- Ишь ты! Принесут кормить, вот и насмотришься. Ступай в палату!
- Все ухожу, ухожу...
Она вошла в палату и увидела Аксинью, спящую на кровати.
- Что с ней, - спросила она у медсестры, которая ставила капельницу.
- Трудные роды. Но ничего, отойдет к вечеру. Виданое ли дело, девку заставлять в феврале стоять на рынке и мясо продавать. С ума сошли родственнички!
Когда Тане принесли ребенка на кормление, она со страхом брала его на руки, боясь, что заметят подмену. Что же она натворила? Вдруг ребенок не совсем здоровым родился и тогда все узнают. Ох, и уедет она в лагеря надолго. Ей хотелось все вернуть назад, но как назло постоянно у детской кто-то крутился.
Но никто ничего не заметил, ребенок был здоров и его принесли на кормление. Держа его в руках, Таня уловила черты Степана в его лице.
- Я научусь тебя любить, правда, я обещаю. - Крупные слезы градом катились по ее лицу.
Своего ребенка она видеть не хотела, а вот к сыну Степана почувствовала нежность. И чувствовала она себя гадко, подменив детей. Это неправильно, так не должно быть... Она признается во всем Аксинье, и пусть что будет, то и будет...
Аксинья все еще не приходила в себя и вдруг в коридоре закопошились и забегали врачи. Таня со страхом прижалась к стене. Они все поняли, сейчас за ней придут.
Но за ней не шли, минуты текли в томительном ожидании, она порывалась выйти в коридор и рассказать обо всем, но в самый последний момент отходила от двери.
И вот вновь ей принесли ребенка на кормление, она смотрела на медсестру, пытаясь уловить в ней какие-то изменения. Не похоже, что все узнали.
- Ох, горе-горюшко... - глядя на Аксинью, покачала головой медсестра. - Не знает еще девка, что мальчишка ее помер.
- Как помер? - Сердце Тани стало быстро-быстро стучать.
- Такое бывает, когда ребенок внезапно перестает дышать. К сожалению, детская смертность не редкость.
Она кормила малыша, а в голове стучали молоточки - это ее сын умер. Это она накаркала на него беду, твердя всю беременность, что он ей не нужен. Пила всякие травы, изводила себя. Она прислушалась к себе и с ужасом поняла - она чувствует только жалость к маленькому ребенку. Нет у нее слез и это ужасно. Что же за мать она такая?
Малыш Аксиньи смотрел на нее своими голубыми мутными глазками, а Таня роняла на него слезы.
Аксинья пришла в себя, вскоре подошли врачи и все ей рассказали. Тане в этот момент хотелось крикнуть:
- Это ошибка! Этой мой ребенок умер, а ее жив!
Но вдруг она поняла, что Аксинье все равно. Едва врач рассказал ей о том, что произошло, Аксинья вдруг как-то глубоко вздохнула и ответила:
- Знать, не суждено ему было жить. Ну что же, на том и мои мучения окончатся, и батька с матерью не будут меня изводить.
Врачи ушли, а Аксинья лежала и пялилась в потолок.
- Аксинья, я хочу сказать...
- Не стоит ничего говорить. Не жалей меня, не надо. Я бы тебя не пожалела, уж точно. А теперь уж что говорить - Степки нет, а ребенок этот был бы мне только в тягость. Без Степки не нужен мне ребенок. Отец и мать сразу сказали - кормить-поить его не будут. А без дитя жизнь моя только проще будет, авось, еще замуж выйду. А ты останешься вдовой с ребенком на руках....
Она говорила это так равнодушно, что Таня поняла - Аксинья тоже не образцовая мать и малыш ей нужен был лишь для того, чтобы Степку заиметь. А раз Степка погиб, так и ребенок без надобности. Только неужели она не чувствовала к нему ничего, когда под сердцем носила? Ведь от любимого понесла, не от ирода проклятого.
И вот тогда она приняла решение молчать. Пусть этот грех будет на ней, но она промолчит.
Продолжение