Найти тему
Политический механизм

Жаркое французское лето

Когда синоптики обещали Европе жаркое лето, вряд ли они имели ввиду сожженные автомобили и разграбленные магазины — однако именно такими выдались последние сутки во Франции.

Все началось в пригородах Парижа, где полицейские застрелили безоружного подростка — у паренька были алжирские корни, что сразу же всколыхнуло многочисленные общины мигрантов по всей стране. В течение суток беспорядками было охвачено более ста французских городов — погромщики грабили банки и магазины, поджигали административные здания и брали штурмом полицейские участки.

Все это очень напоминает 2005 год — тогда столкновения с властями начались из-за смерти двух мальчиков, которые убегая от полицейских спрятались в электрической подстанции и погибли. Они так же были выходцами из Алжира - «африканская» Франция мигом вспыхнула, и полиция лишь несколько недель спустя смогла взять ситуацию под свой контроль.

Нынешние погромы по своим масштабам могут превзойти все предыдущие — за это время и мигрантов стало намного больше, и действия президента скорее накаляют, чем успокаивают обстановку. И дело тут не только в его пенсионной реформе, но и в реакции на происходящее — пока Париж был охвачен пожарами, Эмманюэль Макрон со своей женой Брижит зажигал на концерте Элтона Джона в Лондоне.

Это далеко не первый случай, когда французский лидер игнорирует проблемы своей страны — во время протестов он частенько делает вид, что ничего не происходит, и уезжает на различные встречи и саммиты. Так было и с «желтыми жилетами», и с протестующими против пенсионной реформы - Макрон является технократом до мозга костей, и чувством сопереживания он не явно не обладает.

Да и с искренностью у него тоже не очень — так главными причинами текущих беспорядков он назвал влияние ТикТока и «агрессивных» видеоигр. Разумеется, Макрон никогда не признается в провале своей миграционной политики — европейский мультикультурализм оказался очередным мифом, не имеющим никакого отношения к реальности.

Когда-то Франция распахнула двери для мигрантов из своих бывших колоний — это дало ей миллионы рабочих рук, что благоприятно сказалось на экономике страны. Однако сейчас французы пожинают плоды этого «экономического чуда» — алжирцы, марокканцы и сенегальцы селились вместе, превратив пригороды крупных городов в настоящие гетто. Эти африканские анклавы стали рассадниками преступности и криминала — там выросли целые поколения афрофранцузов, которые живут лишь за счет пособий и незаконных заработков.

Так что текущие беспорядки — это не попытка государственного переворота, а обыкновенные погромы и грабежи. Система устроена так, что мигранты практически не имеют шансов на нормальное образование и карьеру — вот они и выплескивают всю ту ненависть, что скопилась у них за долгие годы прозябания в гетто. Свою роль тут сыграли и чуждые мусульманам «европейские ценности», которые им усиленно старались навязать — это вызвало лишь гнев и отторжение, накалив обстановку во Франции еще сильнее.

Но даже если Макрон и признает свой провал, он все равно ничего не сможет изменить — миграционная политика перешла в руки Брюсселя, который теперь устанавливает квоты для каждой страны. И чем больше в Европе будет мигрантов, тем сильнее будут позиции евроскептиков — все уже идет к тому, что на следующих выборах в Европарламент правые получат большинство голосов.

Бороться с популярностью националистов те же Париж и Берлин могут лишь одним способом — полным запретом правых партий и объявлением их вне закона. Именно это сейчас и происходит с немецкой «Альтернативой для Германии» - министерство юстиции начало ее проверку в связи с «реализацией расистских и правоэкстремистских целей». А тем временем в 2022 году свою родину покинуло 1,2 миллиона немцев - многие из них перебрались в Австрию и Швейцарию, где нет такого количества мигрантов и проблем, связанных с ними.

Старая Европа все больше страдает от миграционной болезни, и у нее есть лишь два пути — либо окончательно утратить свою идентичность, либо сделать ставку на ультраправые и националистические силы.

Но одно можно сказать точно — европейские ценности оказались не такими уж универсальными.