Они завернули за угол дома, выходя на лицевую часть двора. Маруся остановилась возле железной бочки, куда стекала дождевая вода, чтобы ополоснуть руки после прополки огорода.
- Маруся, а вы тут давно живёте? – он решил затеять хоть какой-нибудь разговор, дабы удалить нависшую паузу в общении между ними, - вы такая молодая, разве вам хорошо в глуши жить, без общения?
Она хлюпала руками в тёплой водице. Егор видел, что ей это доставляет удовольствие, в такой жаркий день приятно окунуть руки, чувствуя желанную прохладу. Она подняла свой взгляд, смотря на него, словно на ребёнка, который и сам не знает, что спрашивает.
Этакое пренебрежение и высокомерие чувствовалось в её взгляде, наполненном материнским смирением к детским глупостям. Маруся слегка улыбнулась, еле заметно поведя в стороны уголками губ, наклонила также совсем чуточку голову вправо, прищуриваясь, глядя на солнце.
- Разве здесь может быть плохо, - затем, словно уже ответила на все вопросы, она повернулась к Егору, предложив неожиданно, - а хотите чаю?
- Не откажусь, - ему вовсе было некогда, следовало бы отправляться на работу, чтобы разбирать стол, с отставленными от предыдущего участкового документами, но он почему-то ответил сразу же, не раздумывая, будто ждал этого предложения ещё до того момента, как явился сюда.
- Вы любите чай с малиновыми листьями? – вот теперь она словно встрепенулась, улыбнулась более заметнее, а в глазах сверкнула чертовщинка, едва уловимая Егором.
- Наверное, да.
Он никогда и не размышлял на тему любит ли чай с малиновыми листьями, о чём бы обязательно сказал супруге, но тут была вовсе другая история, пришлось согласиться, как Егор подумал тогда, из вежливости.
- Я люблю тайгу, утром встану, а птицы просто заливаются, так они красиво поют, и все только для меня. Ведь никого же нет рядом, значит только для меня это всё, - Маруся уже усадила гостя за стол у яблони, ставя перед ним бокал, - а вы откуда? В деревне я вас раньше не видела.
- Я ваш новый участковый, - после сообщённой новости, Егор слегка кивнул головой, словно представляясь, - жена у меня местная, она тут выросла, а я городской. Правда не совсем, с таёжной романтикой знаком не понаслышке, влюблён в неё с детских лет, когда к деду с бабкой ездил на каникулы.
- Романтика, говорите? – она посмотрела вдаль, словно пытаясь углядеть там что-то, затем опять улыбнулась загадочно и вернула свой взгляд к Егору, - тайга может не только накормить и обогреть, но и убить. Тут самонадеянность ни к чему.
- Это вы на меня намекаете? – дальше он выставил указательный палец для придания акцента своим словам, стараясь доказать даме, что он вовсе не профан какой-то, - я, позвольте заметить, не новичок какой-то в этом деле, а внук известного в стране биолога. Я каждое лето в тайге проводил. Вот шёл к вам и заслушивался пением птиц, ведь я каждую из них могу узнать. Загадочней из всех этих существ – это кедровка, она может разными голосами разливаться. То трещит, будто по стиральной доске ездят, то словно младенец старается что-то сказать на своём языке, а то и покричать любит.
Она села напротив мужчины, хваставшимся своими познаниями о животном мире таёжного леса, улыбаясь ему и не перебивая. Егор в какой-то момент замолчал, отпил глоток чая, делая комплимент хозяйке о том, что заваривать травяной напиток она умеет превосходно. Та поняла его жест вежливости, кивнув в ответ, принимая похвалу.
- Моё детство прошло с бабушкой, я не местная, приехала погостить в соседнюю деревню, познакомилась с Лёшей, да к нему и переехала. Хороший он, добрый, мне с ним спокойно.
- А родители ваши где? Или трагедия какая у вас произошла, так можете не отвечать, если причинил неприятные воспоминания.
- Нет, трагедии нет никакой. Родители были совсем молодыми, когда я появилась. Они у меня геологи по профессии, всё по раскопкам ездят. Когда я родилась матери как раз светила очень важная командировка, бабушка взялась выручить её, взяв меня к себе. Они приехали через пять лет. Когда явились за мной, я с ними отказалась идти, да и бабушка ко мне сильно прикипела. Сказала матери, чтобы она другого ребёнка себе родила, а меня ей оставила.
- Родила мама другого ребёнка?
- Нет, я так и осталась их общей и единственной дочкой. Родители всё так и разъезжают с горящими глазами по миру, что-то выкапывают, что-то ищут.
- Каково же было без родителей?
- Очень даже хорошо, у меня мировая бабуля, она в травах очень хорошо разбирается, так и меня научила этому. С ней было весело жить. Бабушка преподавала в школе, часто брала детей, да и меня, шла с нами в поход. Вот была романтика, как вы говорите. Пели песни до утра, грелись у костра, пили чай с малиновыми листьями.
- Да, молодец она у вас. Вы тогда меня ловко зашили, - наконец-то Егору представилась возможность, чтобы начать уже благодарить своих спасителей, - а что это за трава была, которой вы протирали мне рану?
- Нет уж, этого я вам не скажу, - она заулыбалась во весь рот, выдыхая воздух и показывая свои белоснежные зубы, - позвольте я оставлю за собой право хранить свои секреты.
- Я, когда явился на ту рыбалку, и не заметил никаких следов медведицы. Может они были где-то дальше. Степан, сосед мой, сказал, что часто к этому озеру ходил рыбачить, так вот и я отправился. Не ждал я этой медведицы совсем. Если бы не ваш муж, так и сгинул бы с лица земли, наверное.
- А что же вас заставило отправиться одному в тайгу на рыбалку, почему же с кем-то не пошли? – Маруся установила локти на стол, держа перед собой кружку зелёного чаю.
- А спас бы меня товарищ? Одному мне проще, спокойнее. Я только за себя могу думать, а так бы ещё и за друга переживал.
- И то верно.
Визит вежливости стоило уже завершать, так как добрый гость обязательно и уйти должен вовремя, чтобы не надоесть хозяевам. Такой закон гостеприимства был Егору знаком, поэтому, подарив свои подарки, он отправился через мост обратно в деревню.
Шагая по мосту, он огляделся. Было всё вокруг слишком таинственное и немного пугающее. Деревянный мост, готовый сломаться под его ногами, болотце с одной стороны и речушка с другой – всё это было словно переходом в какой-то другой мир, где жили Маруся и Леший.
Пока он шёл, то всё время вспоминал огонёк в глазах молодой девушки, когда та увидела берестяной туесок для мелких штучек, нож она вовсе оставила без внимания, не оценив и не удостоив его своим взглядом.
Может её супруг редко балует свою молодую супругу подарками? Маруся не была совсем молодой, но её возраст явно не превышал тридцати лет, когда ещё вся жизнь кипит. Это Леший навоевался, набродился по жизни и осел среди лесной чащи, чтобы обрести какой-то собственный покой, а ей то для чего жить в тайге?
Он всё ещё размышлял, когда уже подходил к деревне, где гудела жизнь. У кого-то валил дым из печи, хотя на улице была жара, где-то лаяла истошно собака, там кричали дети, играющие в свои игры, бегая друг за другом, да и коровы мычали одна за другой, добавляя к деревенскому колориту свои нотки.
Егор шёл по тропинке через поле, направляясь к первой улице. Проходя мимо одинокого дерева ему захотелось присесть рядом и немного побыть вот в этом уединении, когда ещё представится такая возможность.
Он присел, опираясь спиной о ствол дерева. Как же тут было хорошо. Нежный, немного прохладный ветерок обдавал его своей свежестью; сочная, зелёная трава колыхалась на ветру, радуя его глаз. А какое же сегодня было небо, голубизна его восхищала Егора.
Нет, там в городе, он точно не сможет почувствовать всего этого, в городской суете нет возможности — вот так присесть и насладиться природным покоем и тишиной. Хорошо¸ что он послушался супругу и рванул в деревню, бросив свою цивилизованную жизнь.
Проведя вот такое душевное утро, наполненное таёжной романтикой и размышлениями у дерева, Егор всё же отправился в деревню, чтобы уже занять основательно свой рабочий кабинет.
Помещение было небольшим, но довольно просторным. Егор осмотрелся, замечая первым делом на стене множество каких-то плакатов. На столе дожидались хозяина записные книжки, какие-то бумаги. Даже ручка была любезна оставлена предыдущим участковым.
В углу на тумбе стоял стационарный телефон, а деревянные окна выходили на здание, расположенное позади кабинета. Пришло в голову Егору, что следовало бы прибраться, хотя бы вытереть пыль и освежить все полки, тумбы, да столы. Он осмотрелся, не найдя в комнате никаких хозяйственных принадлежностей.
- Здравствуй, милок, - худощавая бабуля в синем халате заглянула в его кабинет, чтобы поздороваться и познакомиться с новым участковым, - а я же тут уборщицей работаю. Дай, думаю, зайду. Кабинет то был закрыт два года. Прибрать бы мне надо.
Егор смотрел на эту уже совсем старую женщину, чувствуя своё неудобство перед ней, да как же она, пожилой человек, будет за ним убирать тут?
- Может я сам? – робко спросил разрешения Егор у уборщицы.
- Ты мой хлеб у меня не забирай, лучше своими делами займись, у тебя работёнки тут достаточно будет. Вон Акулиха приходила с утра, у неё барана своровали, она его даже нашла в соседнем стаде, да тот отдавать не собирается. Вот и разберись, придёт скоро она.
- Да что же я в таких вот мелочах разбираться стану? – Егор удивился своему первому делу. Он то отправлялся искать преступников, спасать людей, а тут понимаешь ли, бараны.
- А ты что думал, тут тебе каждый день кого-то убивать станут? А кто же такие вот дела решит? Акулихи с её соседом власть нужна, чтобы определили, кто из них прав, а кто виноват.