Спустя несколько минут, окошко на дверях приоткрылось, и дети увидели два любопытных глаза.
— Вы кто такие? – спросил женский голос.
— Пустите нас, пожалуйста, переночевать, — начал Дмитрий, — мы остались без отца и матери. Мы…
— Сироты? Ну что же, дверь для таких детей, как вы, всегда открыта. Заходите. Если с миром пришли.
Ворота с жутким скрипом открылись. Впереди было темно, так, что совсем ничего не разглядеть. Из темноты вынырнула фигура, облаченная в черную одежду. Женщина посветила старинным фонарем, показывая детям дорогу к храму.
— Меня зовут Серафима. Я – настоятельница женского монастыря.
— Очень приятно, — ответил Дмитрий, стараясь выглядеть старше своего возраста, – меня зовут Дмитрий, а это – моя сестра Евгения.
Серафима оживилась. Она приблизила фонарь прямо к лицу девочки. Женька онемела в недоумении.
— Такая маленькая, но такая красивая девочка, — задумчиво протянула настоятельница. Неожиданно поднялся ветер и взъерошил одежду Серафимы, отчего она стала похожа на парящего ворона. Женька не на шутку испугалась.
— Ну, тебя-то мы здесь можем оставить, — пробубнила настоятельница, тыкая пальцем в девочку, – а тебе, милый, придется завтра уехать в мужской монастырь. Негоже тут быть мужчинам среди женщин. Грех может случиться!
Серафима кивнула, словно соглашаясь со своими же словами, круто развернулась и пошла к зданию, где располагались кельи.
Женька плелась, крепко ухватившись за руку брата, словно тонущий за соломинку. Она еще не знала, какой ужас ждет ее дальше, но очень надеялась на то, что Бог поможет стать сильнее. Намного сильнее…
Игумен Кирилл задумчиво писал что-то в своем дневнике. Эти записи он тщательно прятал под несколькими замками в старом несгораемом сейфе. И по много раз проверял, закрыл ли он свой тайник. Мысль о том, что он мог по ошибке не так прокрутить ключ в замке, настигала его даже во время службы. Тогда Кирилл со страшной гримасой на лице покидал свое место возле иконостаса и рысью бежал к кельям.
Местные жители уже давно привыкли к такой странности главного настоятеля мужского монастыря и уже не обращали на это внимания.
Вот и сейчас Кирилл тщательно закрыл свой дневник, поместил его в сейф и закрыл на замок. Затем, в полной задумчивости, проверил еще раз свой тайник. Закрыто.
Некоторые монахи не раз пытались проникнуть в келью настоятеля и вскрыть тайник. Но каждый раз они были жестоко наказаны за свою провинность. Кирилл, словно вездесущее око, каждый раз заставал юношей в своей комнате.
Настоятель уже хотел отправиться в храм на службу, но тут на столе затрезвонил телефон.
— Доброго утречка, настоятель!
— Доброго, Серафима! Какие новости нынче?
— Хорошие. К нам ночью пришли брат с сестрой. По их словам, круглые сироты. Мальчика нужно сегодня забрать к вам. Девочку мы у нас оставим.
Кирилл задумчиво погладил свою редкую бородку.
— А сколько мальчику лет?
— Достаточно для того, чтобы он все понимал! Так что я тебя прошу: будь аккуратным!
Кирилл вздохнул:
— Хорошо. Сейчас выеду.
В трубке раздались короткие гудки. Серафима, видимо, торопилась по своим вечным срочным делам.
Через несколько часов к воротам женского монастыря с визгом и лязганьем подъехала черная от грязи «буханка». Конечно же, у Кирилла была личная полноприводная иномарка, но погода стояла сырая и дождливая, и настоятель не хотел испачкать свою «куколку» в грязи. Мужская обитель находилась на самом краю города, в крошечном поселке, прилегающем к густому сосновому лесу, и Кириллу приходилось по несколько раз искать объездные пути, так как даже «буханка» не могла справиться с размякшей от дождя глиной.
Вместе с настоятелем поехал и послушник по имени Александр, правая рука Кирилла и его постоянный прилипала.
Александра когда-то подбросила к воротам монастыря его мать-кукушка. Семнадцатилетняя девушка никак не ожидала, что забеременеет от своего отчима. Когда она узнала, что ждет ребенка, аборт делать было уже поздно. После тяжелых родов, девушка, недолго думая, завернула крошечного вопящего человечка в старое одеяло и отнесла к монастырю. Больше она там не появлялась…
Саша рос не по дням, а по часам. Кирилл, будучи еще обычным монахом, заменил мальчику и мать, и отца. Он учил Александра читать, писать, любить природу. Мальчик никогда не вспоминал о своих родителях. А когда спросил однажды об этом у своего наставника, Кирилл был честным:
— Я никогда не видел твою мать. Я надеюсь, что Бог ее простит за такой грех. И ты молись за нее – она ведь дала тебе жизнь!
И Саша молился. Он даже представлял в своей голове образ матери: она была очень похожа на икону Великомученицы Татьяны, которой, по преданиям летописцев, отрубили голову за то, что она не хотела поклоняться язычникам.
Шли годы. Александр возмужал. Он все так же жил при храме и хотел стать монахом – отдать свою жизнь служению. Он успешно сдал вступительные экзамены в духовную семинарию. Кирилл несказанно гордился своим воспитанником.
Саша знал о тайнике настоятеля и его ежедневнике, но даже и не пытался пробраться в комнату найти его. Он считал такое деяние самым страшным грехом.
Именно Александр станет одним из главных героев и раскроет все тайны своего наставника… Но, пока парень об этом даже не догадывался, а просто мирно покачивался на переднем сидении уазика. Он с интересом всматривался в озабоченные лица и фигуры прохожих. Из монастыря Саша редко куда-либо выезжал, поэтому каждая поездка была чем-то сродни маленькому путешествию.
Когда машина приблизилась к воротам женского монастыря, Александр с интересом завозился на сидении.
— Даже не думай, — пробасил Кирилл, — я тебя туда не пущу. Грешно смотреть на женщин будущему сановнику!
— Да я и не думал на них смотреть! Я на сам монастырь посмотрю, поброжу вдоль келий, — улыбнулся Александр, – ты не будешь против, отец?
— Только недолго, — в глазах настоятеля читалось неприкрытое недовольство, – я не желаю ругаться с Серафимой в очередной раз за то, что ты соблазняешь молодых монахинь!
— Отец! – лицо Александра из довольного резко превратилось в нахмуренное и даже обозленное, – это было всего один раз! И то – она сама за мной увязалась!
Кирилл махнул ладонью, показывая, что не желает дальше пререкаться. Саша вздохнул. «Да, тяжело с ним стало. Раньше отец был более благосклонным, добрым. Но уже вот почти год, как он превратился в подозрительного, нахмуренного мужчину», — озабоченно подумал парень.
Серафима их ждала. Она стояла, спрятав руки в многочисленных складках своей черной рясы.
— Добрый день, — вежливо поздоровалась она, – идем в мою келью. Я с трудом успокоила девочку. Нужно быстрее забирать мальчика к вам.
Кирилл и Серафима быстро скрылись в темном проеме обители. Александр на минуту застыл. Он прислушивался к звукам, доносящимся из храма. В храме пели. Высокие и чистые голоса певчих, как что-то вечное и спокойное, умиротворяли парня.
Послушав еще немного, он побрел вдоль клумб с розами. В самом конце двора находилась старинная низкая башенка. Она служила хозяйственным помещением. Рядом с башенкой стояла низкая лавка. На нее Александр и присел в глубокой задумчивости. Здесь было очень тихо, даже ветер не шумел, не нарушал покоя. Парень уж было достал свою записную книжку, чтобы зарисовать осенний пейзаж и кусты с поздними розами, как тут, неожиданно, как будто из-под земли, донесся чей-то глухой вопль. Парень с интересом прислушался.
— Помогите! Пожалуйста! Выпустите нас!
Интересно ваше мнение, а лучшее поощрение лайк и подписка.
