На разбор завалов ушел весь следующий день. Мужики слажено работали, изредка отвлекаясь на перекур и приготовленный Есенией обед. Она крутилась, как белка в колесе, разрываясь между теплицами, дочерью и домом.
- Люба вчера приходила, - сообщила Есения Яше, когда тот оказался рядом. Она сидела на корточках и вытаскивала из грядок раздавленную трактором ботву. Яша насторожился:
🔄Начало истории
- Ты ее впустила? Как знал, что нельзя тебя сейчас оставлять здесь одну!
- Не впустила. Вышла к ней за ворота. Люба ревела, просила, чтобы я Генку простила. И заявление из полиции забрала.
- Неужели простишь?
- Палыч бы простил, - грустно произнесла Есения, наблюдая за подвижными зрачками Яшки. Он внимательно изучал ее лицо, - а я не прощу. Генка совершил чудовищный поступок, такое прощать нельзя. Жаль только их детей, туго им сейчас придется без Генки…
Есения не договорила. Она поймала настороженный взгляд Яши, устремленный поверх ее головы, заметила, как напряглись его скулы и обернулась. В раскрытых нараспашку воротах появился Влад. Он постоял какое-то время на месте, с удивлением глядя на трактор, на гору обломков теплицы, сваленных мужиками в прицеп. Влад громко присвистнул и смело двинулся вперед.
- Сень, почему на помощь не зовешь? – спросил он, остановившись за ее спиной, - у меня на крыше четыре парня сидят. Могу прислать их сюда… если попросишь.
Есения выпрямилась и гордо вздернула подбородок.
- Может, мне еще в ноги тебе упасть?! Не дождешься!
Влад посмотрел на мужиков, заметил ироничные ухмылки на их загорелых, вспотевших лицах. Слегка растерялся, будучи униженным при всех, и попытался ее подстегнуть:
- Какая ты, Сенька, стала! Колючая, жесткая, как настоящая деревенская баба.
- А я и есть деревенская, тебе не подстать. И очень этим горжусь!
Угрожающий взгляд Есении ввел его в ступор. Влад не ожидал, что она продолжит стоять на своем, думал прогнется, попросит у него защиты. Разочарование в его глазах уступило место гневу.
- Нашла, чем гордиться! – Выпалил Влад со злостью, когда Есения равнодушно повернулась к нему спиной. Он нервно закурил и поплелся к калитке, так и не добившись от нее ни слова.
- Ты его любишь? – Неожиданно спросил Яшка в конце рабочего дня. Мужики разошлись по домам, а он по непонятным причинам задержался. Есения отправила ему недоуменный взгляд и уточнила, переступая порог уцелевшей теплицы.
- Кого?
- Влада.
- Нет, - Есения беспечно повела плечами, испытав при этом гамму противоречивых чувств. От тоски по бывшему мужчине до дичайшего отвращения.
- А я думаю, что любишь.
- Яш… - Она хотела отчитать его за излишнее любопытство, но вместо этого сунула в руки Яшки пакет, - лучше помоги, чем болтать ерунду. Хочу Любе и ее ребятишкам овощей набрать. Это все, чем я могу сейчас им помочь. Матвей постоянно их своей продукцией снабжал, говорил, что с годами Люба совсем обленилась. Зачем у себя в огороде сажать, когда можно прийти и взять у брата?!
Вдвоем они набросали полный пакет овощей. Есения добавила к ним литровую банку ягод и банку молока, купленного утром у соседки.
- Эх, ты! – Вздохнул Яшка, шагая рядом по узкой тропе, перекладывая тяжелую ношу из одной руки в другую, - добрая ты душа. Генка тебе теплицу развалил, а ты им целый мешок подарков собрала.
- У меня после вчерашних слов Любы сердце не на месте. Все время думаю о детях….
Вдалеке послышался громкий ребяческий крик. Есения невольно прибавила шаг, свернула за угол к Любиному дому и увидела у забора ватагу мальчишек, вооруженных палками. Они стучали ими по калитке, выкрикивая разом обидные слова.
- А ну! – Гаркнул Яшка, хватая одного из них за ворот футболки так резко, что она затрещала по швам, - это что за беспредел?!
- Пустите! – Жалобно пискнул мальчик, пытаясь вырваться из сильных, цепких рук. Тот слегка потряс его, заставив остальных мальчишек броситься наутек, и отпустил:
- Еще раз увижу, задницы крапивой надеру! – Крикнул Яша им вслед, пытаясь распахнуть калитку. Кто-то крепко держал ее изнутри. Яша приложил усилия, дернул ручку на себя и вытянул на улицу сопротивляющихся мальчишек. Их было двое. Третий, самый младший, хныкал в стороне.
- Что здесь происходит? – Воскликнула Есения, рассматривая каждого поочередно.
- Они говорят, что наш папа сидит в тюрьме! – Заявил самый старший, из носа которого сочилась кровь. Есения быстро отыскала в коляске упаковку салфеток, хотела приложить, но мальчик отскочил от нее, как от огня, и вытер кровь рукой.
- А где ваша мама?
- Мама дома, - младший из братьев указал на окно, - мама спит.
- Спит? – Есения с тревогой посмотрела на Яшку, забрала из его рук тяжелый пакет и взглядом попросила присмотреть за Настей, а сама поспешила зайти в дом.
В прихожей творился хаос, повсюду валялись разбросанные вещи. Есения запнулась за чьи-то калоши, перешагнула через лужу разлитой воды, с ужасом заметила осколки стакана рядом и громко позвала:
- Люба! Это Есения. Ты не против, если я зайду?
Ей никто не ответил. Это было пугающе странно. Есения оставила пакет на полу и заглянула в комнату, отодвигая старые занавески, висящие в проеме.
Люба лежала на диване на боку, грудь ее часто вздымалась. Худшие опасения не подтвердились, Есения выдохнула, подошла поближе. Склонилась к Любе и потрогала ее плечо:
- Люба…. Проснись… - шепнула она, пытаясь до нее добудиться. Люба повернулась на спину и пробормотала с закрытыми глазами, еле ворочая ватным языком:
- Сашка… паршивец… сейчас ты у меня… полу…
Она замолчала, причмокнула языком и громко захрапела. Есения принюхалась и тут же отпрянула, затыкая пальцами ноздри. От Любы разило алкоголем.
На кухонном столе Есения обнаружила недопитую бутылку, а под столом две пустых. Люба пила не одна, о чем свидетельствовали две рюмки и две вилки с нанизанными на них дольками соленого огурца.
Увиденное поразило Есению до слез. Она заглянула в холодильник, чтобы поставить банку молока, и снова испытала шок. Повсюду на полках валялись объедки, стойкий кислый запах вызвал у нее приступ тошноты.
Есения быстро захлопнула дверцу, обвела кухню взглядом, все еще не веря, что кто-то может так жить. Что в таких чудовищных условиях могут жить дети.
Содержимое бутылки Есения слила в канализацию. Затем отыскала обрывок бумаги и ручку, черкнула Любе записку и, оставив ее на кухонном столе, торопливо покинула дом.
- Мальчики, вы знаете, кто я такая? – Спросила она у братьев, склоняясь к их лицам, - я – жена вашего дяди Матвея. Есения.
Самый младший кивнул и заявил, растягивая улыбку от уха до уха:
- А мама говорит, что ты - пугало огородное!
Есения нахмурила брови, переглянулась с Яшкой, и строго пояснила мальчишкам:
- Может, я и пугало, но только потому, что очень люблю свой огород. И чужих туда не пускаю. Зато для своих у меня всегда есть вкусное какао и вафли. Ну, так что? Чужие вы? Или свои?
- Свои! – Закричали они в один голос, глядя на Есению завидущими глазами. Она улыбнулась и мягко подтолкнула их всех троих за плечи к калитке. Взялась за ручку коляски и услышала над ухом загадочный голос Яшки.
- Я тоже свой…
