Предыдущая, вторая глава *** Начало, первая глава
Нина Сергеевна с огромным трудом перенесла этот удар. После похорон она оформила опекунство над внучкой, и в дальнейшем старалась делать все, чтобы заменить девочке родителей. Но всё же, многое она постаралась от Ани утаить. Дмитрию придумала героическую кончину – будто ребёнка из воды спасал. А мать девочки выставила жестокой и бессердечной.
— Не хотела я, чтобы ты по ней тосковала,— призналась Нина Сергеевна.
Из глаз старухи катились слёзы, казалось, она вот-вот начнёт молить о прощении. Но девушка была слишком шокирована рассказом.
— Бабушка, но как же так… А вдруг моя мама тоже погибла после того, как вы её выгнали? Ей же некуда было идти! И неужели папа так и не узнал правду, до конца жизни думал, что мама ему изменила?
Нина Сергеевна не отвечала. Ане показалось, что старушке стало хуже, она уже не воспринимала действительность. Девушка побежала за медсестрой, а та, взглянув на больную, поспешила привести врача. Несколько часов медики старались стабилизировать пациентку, но все усилия их были тщетны. Ближе к ночи Нина Сергеевна скончалась.
Аня покинула стены больницы совершенно оглушённая. Теперь у неё не осталось близких людей. Только Борис. Все эти дни молодой человек был её поддержкой. Звонил, приносил домашнюю еду, находил слова ободрения. И теперь ей очень хотелось рассказать ему всю эту историю, но в глубине души она боялась. Вдруг тень того, что совершила бабушка, падёт и на неё? К тому же, Аня была раздавлена смертью старушки, которая её вырастила. Впервые в жизни ей предстояло заниматься похоронами. Она смутно помнила, что бабушка показывала ей свой «смертный» узелок. Он лежал где-то в глубине шкафа.
Аня безумно устала за эти дни, и когда добралась до дома после похорон и поминок в кафе, без сил опустилась прямо на пол. Больше всего на свете ей хотелось выпить горячего крепкого чаю, но для этого нужно было встать, налить в чайник воду, достать заварку, сахар….
Все перемешалось в голове. Вдруг Аня замерла, прижав руку ко рту. Она вспомнила, как мама Бориса рассказывала ей:
— Пришлось мне, деточка, немножко переименоваться. По паспорту я Интерна Фердинандовна…немка Поволжья. Но представь, в библиотеке меня окликает коллега: «Интерна Фердинандовна…» Все читатели сразу глаза вскинут, посмотреть – что там за каракатица ползёт… Так и стала я Ириной Фёдоровной.
Откуда силы взялись! Аня вскочила и кинулась к шкафу, где у них с бабушкой хранились документы и альбомы с фотографиями. Она лихорадочно выбрасывала вещи, которые ей мешали. Аня знала, что в альбомах нет ни одного снимка её матери, а в пластмассовой белой шкатулке лежат лишь паспорта, медицинские полисы и прочие самые необходимые документы. Но где-то была еще одна коробка – старая-престарая, картонная, перевязанная синей верёвочкой. Бабушка говорила, что там хранится архив. Именно его и искала сейчас девушка.
Коробка, пахнувшая пылью, лежала в глубине, у самой стенки. У Ани не хватило терпения развязывать узел, она схватила ножницы, и уже через пару секунд высыпала содержимое коробки на диван. Тут были старые письма, фотографии людей, которых она даже и не знала, какие-то квитанции, серебряная серёжка со сломанным замком, и вот… Свидетельство о рождении Рудаковой Марии Дмитриевны – и указана её, Анина, дата появления на свет, справка о смене имени, пожелтевшая фотография. С неё на Аню смотрела весёлыми глазами Борина мама. В свидетельстве же… Да, всё верно… Интерна Фердинандовна.
Аня прижала ладонь к сердцу. Так что же это получается? Она влюбилась в собственного брата?
Девушка быстро набрала знакомый номер.
— Борь, я к вам сейчас приеду! — сказала она,— Ну и что, пусть уже поздно. Я просто не могу до утра ждать. Встретишь меня? Ну, хорошо….
Аня вызвала такси.
Борька маялся во дворе, руки были засунуты в карманы куртки – ночь выдалась холодной. Парень решил, что Аню настолько подкосила смерть бабушки, что девушка побоялась оставаться одна в пустой квартире.
— Идём скорее, — торопил он девушку,— Папа с мамой ждут, сейчас кормить тебя будем, ты же, наверное, голодная. Ты как, держишься? Не плачешь?
— Речь будет о другом. Хорошо, что родители не спят.
Борис не знал, что и думать. Он всматривался в побледневшее лицо Ани и думал, что такой он не видел ее никогда.
Отец и мать Бориса встретили гостью очень ласково.
— Анечка, чтобы согреться, рюмку подогретого красного вина? Или лучше чаю? — спрашивал Анатолий Павлович.
Аня опустилась на стул.
— Послушайте, что я вам сейчас расскажу, — сказала она, — Возможно, я допускаю такое, эта история не имеет к вашей семье отношения. Но всё-таки вы должны услышать это первые.
Надежда на то, что Ирина Фёдоровна – посторонний ей человек, развеялась сразу. Уже через несколько минут после того, как Аня начала пересказывать историю, услышанную от бабушки, женщина заплакала. Она кусала губы, пыталась сдержаться, но выражение глаз, с которым она смотрела на Аню, было непередаваемым…
— Я так понимаю, что вы – моя мама? — наконец, напрямик спросила Аня.
Ирина Фёдоровна мелко закивала, и потянулась, чтобы обнять девушку.
— Так что же, мы действительно брат с сестрой? — едва ли не с ужасом спросил Борис.
— Нет-нет! — в один голос вскрикнули Осокины-старшие.
Ирина Фёдоровна торопливо начала объяснять:
— Да, мне пришлось очень трудно… Даже не из-за житейских проблем, а из-за того, что я отчаянно тосковала по тебе, моя Манечка… Анечка. Устроилась я работать уборщицей в библиотеку. До того, как получила первую зарплату и смогла снять комнату, мне разрешали ночевать в подсобке. Ну, я и работала на износ, старалась хоть чем-то отблагодарить свою начальницу. Я хорошо рисую, этот дар мне передался от отца. Оформляла выставки, стенды. Потом начальница сказала: «Ирка, ты молодая, поступай-ка учиться на заочное отделение». Так что я сделала карьеру, если можно так сказать. Теперь вот заведую читальным залом.
О личной жизни я и не думала — с такой-то раной на душе. Отчаянно старалась отыскать тебя. Но твой отец и бабушка продали квартиру, а соседи сказали мне, что они уехали в другой город. Через знакомых коллеги я пыталась отыскать тебя, но тщетно. Оказывается, что для этой цели тебе имя поменяли. Я не знала, как жить с такой раной. Но время шло… потом коллеги познакомили меня с постоянным читателем. Анатолий Павлович – журналист, ему то и дело требовалось подбирать какие-то материалы. Мне очень нравилось ему помогать. Он всегда рассказывал такие интересные вещи! По возрасту мы примерно ровесники, но я всегда смотрела на него снизу вверх. При этом я чувствовала, что нравлюсь ему. Но он долго не решался сделать мне предложение.
В конце концов, одна из коллег передала мне его фразу: «Как я могу просить Ирину стать моей женой? Ведь я – отец-одиночка». Боре тогда было два годика, его мама умерла от осложнения после операции. И Анатолию Павловичу приходилось очень непросто. В командировки такого малыша не возьмёшь. В результате Толя львиную долю зарплаты отдавал соседке, чтобы она ухаживала за мальчиком. Ну и Анатолий Павлович прекрасно понимал — какой из него жених с таким «приданым»?
Аня прикрыла глаза, а Борис выдохнул так, точно у него гора с плеч свалилась.
— Тогда я взяла инициативу в свои руки,— сказала Ирина Фёдоровна,—Прямо так подошла к Анатолию Павловичу и сказала: «Я хочу за вас замуж». Он онемел от удивления…
— От счастья,— поправил муж.
— И вот с тех пор мы вместе. Так что успокойтесь, дорогие, никакие вы не родственники.
— Но мы ими будем! — решительно сказал Борис.
Аня же, пристально глядя парню в глаза, произнесла:
— Борька, я хочу за тебя замуж!
И только после этого бросилась к Ирине Фёдоровне и крепко обняла её. И как же это было здорово — прижаться к маме!
Спасибо за прочтение, лайки и комментарии, мои хорошие! Всем желаю побольше радости, улыбок вокруг и добра! 🌼🌼🌼