Николая Коренева, будем называть этого героя по его первой фамилии, перевели из КПЗ в СИЗО. Если в первом учреждении шансы сразу выйти на свободу еще были, то во втором они резко сократились, хотя теоретически и оставались. В СИЗО уже сидели подследственные по конкретным уголовным делам. Однако положение Коренева с точки зрения права было совсем другим. Никакого уголовного дела не имелось. Как? А вот так.
Коренев мог выйти из КПЗ законно. Проверка в отношении него закончилась, состава преступления обнаружено не было. Так почему же не вышел на свободу с абсолютно чистой совестью? И совесть существовала, правда какая, вот вопрос, и на свободу хотелось, но существовало и третье, перевесившееся первые два. Органы попросили Николая помочь в одном очень важном деле, и он согласился.
Со стороны органов не было нажима, обмана, Коренева просто попросили, причем очень вежливо, даже заискивающе. Сыграли на его не реализованных амбициях и тайных желаниях, пообещав разные блага. У Николая была жена, дочь, дом, работа, что еще надо человеку для счастья. Оказывается перечисленного может оказаться мало. Нереализованные возможности и тайные желания перевесили.
Коренев видел себя в гораздо большем, чем в должности сельского ветеринара. А тут вдруг такое предложение, да еще от органов, да каких, поучаствовать в раскрытии важного дела. Здесь и могли проявиться нереализованные амбиции Николая. И второе, что двигало не меньше - потребность слушать, о чем говорят люди, и рассказывать тем же органам. Просто и замечательно! Наконец-то детское любопытство, переросшее в нечто большее, могло приносить пользу стране. Так рассуждал Николай.
Существовало конечно одно неудобство, надо было посидеть еще в изоляции, повременить со свободой. Зато потом! Перед Кореневым нарисовали радужные перспективы - переезд в областной центр, другая работа по прежней специальности, только высокооплачиваемая.
Камера в СИЗО, куда поместили Коренева оказалась на четырех человек. Там уже сидели двое, одно место так и осталось пустующим. Следует оговориться сразу - двое подследственных не были невинными жертвами, совершили серьезное преступление по статье, за большинством пунктов которой значилась высшая мера. Были они первоходками, как и Коренев, только Николаю придумали статью попроще, но в компетенции тех же органов.
Сокамерники проходили по части второй статьи, но нужны были доказательства об их организованности и сведения по нескольким дополнительным эпизодам, усугубляющим вину. Тогда подследственным светила и часть третья грозной статьи. Коренев шел по части первой своей статьи, совершил действия, которые могли трактоваться вообще не как умышленные, а совершенные по неосторожности. О своем деле и рассказывал Николай, а сокамерники разложили все по полочкам и обнадежили, даже пообещали свести с хорошим адвокатом.
В отношении содеянного новыми знакомыми Коренев не спрашивал, так ему посоветовали, и сокамерники успокоились.
- Подсадной, - в первый день шепнул первый сосед второму. Николай услышал и продолжил молоть разную чепуху, хотя большую часть времени просто и честно спал, забравшись на верхнюю шконку и закрывшись с головой одеялом, днем мешала лампочка.
- Лох, - через несколько дней Коренев услышал оценку себе от второго.
Прошло еще несколько дней, Николай выспался и даже не спал ночами, дремал. Но приучил себя лежать с закрытыми глазами без движения, дышать ровно и даже похрапывать. Сокамерники шептались в основном ночью, прислушиваясь к горловым бульканьям Николая. И совсем им было невдомек, что сокамерник подслушивает.
Сначала Коренева на допросы вызывали редко, потом чаще, информации стало больше. Николая каждый раз инструктировали, что сказать соседям по собственному делу. Так прошло месяца два.
- Завтра суд, - в очередной раз сообщил Николай соседям, а когда его на следующий день вернули в камеру, их уже не было.
Коренева продержали еще с неделю, хорошо отблагодарили, а потом поселили на квартире, выдали новые документы, устроили на работу, обещания выполнили и предупредили, если потребуется, попросят помочь еще раз. И Николай зажил новой жизнью, совсем новой, даже навестить семью не поехал. Не нужна она ему стала.
Специально это было сделано или нет, только Коренев оказался в двухкомнатной квартире, где вторую комнату занимала одинокая женщина, вполне себе ничего, работала в ресторане администратором зала, не сладилось у ней по части своей семьи. Что тут скажешь, куда бедному Коле было податься, как не в соседнюю комнату. Столкнулись случайно в кухне, прижались друг к другу, молния проскочила. Стали дальше жить вместе.
Коля ужинал у Аллы, так звали его соседку, не дома конечно ужинал, а в ресторане. Удобно было, а главное получалось очень дешево. Почему дешево, догадайтесь сами. И вот в конце пятьдесят третьего, когда так неожиданно наступила оттепель, в зале ресторана мелькнуло знакомое лицо. Коля даже не узнал эту женщину, приходящие ассоциации никак не вязались с этой молодой, одетой совсем не так и красивой дамой, именно дамой! Николай этим словом никого не называл, не приходилось. И вдруг дама! Откуда она взялась здесь в областном центре, а не в столичном ресторане? Такой даме место было пожалуй в какой-нибудь Астории.
И тут услужливая память подсказала невероятное! Всплыла фотография его приемных родителей, Александра и Ольги Мамонтовых. "Неужели это моя приемная мать? - подумал Николай. - Но откуда она взялась? После войны в сорок пятом исчезла... Так ведь моего приемного отца разыскивают органы! И ее ищут! Сколько вопросов о них в органах задавали. Надо завтра же рассказать о появлении Ольги Мамонтовой. Только что я скажу? Она исчезнет сегодня и все!"
Николай поднялся из-за стола и медленно пошел к маме Оле. Все же и так приемный сын называл ее. И пока лавировал между столиками никак не мог придумать, что ей скажет, как поздоровается. А в голове проносились прошедшие события - Мама Оля помогала, привозила деньги, затем всю войну жила у них, работала в местном госпитале. Тогда всем было трудно. Но ведь ее органы разыскивают! Надо сообщить.
- Здравствуй, мама, - блудный сын остановился у столика, за которым сидела его мать, пусть и приемная.
- Коля? - Удивилась женщина и тем самым выдала себя. - Здравствуй, садись. Ты где, здесь сейчас живешь?
- Да переехал.
- А вообще кто... кем работаешь?
- В областной ветстанции.
- Женился?
- Можно и так сказать...
- Не отвечай, если неудобно.
- А ты, вы с папой где сейчас?
- Во Франции. Папа у немцев в плену был, потом не стал сюда возвращаться. Зачем было рисковать.
- Рисковать?
- Ты же знаешь, как к пленным относились.
- Не знаю, зачем мне.
- Потом он меня разыскал, я к нему уехала.
"Как-то все у ней легко и просто получается, - подумал Николай. - Не бывает так." - И спросил, - Здесь надолго?
- По делам приехала, еще неделю пробуду.
- Ты так и есть Ольга Мамонтова?
- Нет, - разоткровенничалась мама. - За француза замуж вышла, я теперь гражданка Франции... Может тебе заказать что-то?
- Пожалуй, - решил Николай, свой ужин он успел съесть.
Посидели, выпили винa. Мама конечно поморщилась, отвыкла от такого. Начала рассказывать о Франции, виноградниках. Николай только кивал, соглашался со всем. Договорились встретиться завтра в парке, погулять на свежем морозном воздухе, пообедать.
- Ты сможешь? - Спросила мама.
- Конечно! - Согласился Николай.
- Мне надо тебе сообщить важное, - сказала мама перед уходом и виновато взглянула на сына. - Не обижайся, ты ведь мне сын. У меня больше никого нет.
- Я не обижаюсь, - Коля кивнул и отвернулся, - до завтра.
- Кто эта молодящаяся особа? - Уже дома спросила Алла.
- Ах эта? - Усмехнулся Коля. - Не переживай, она тебе не конкурентка.
- Не врешь? - Алла была прямой женщиной, без лишних затей.
- Давай спать, - Коля выключил свет, дотянувшись до торшера, и обнял женщину.
Если Алла засопела быстро, то Николай долго не мог уснуть. Все же у него была совесть, быть может только ее зачатки. Для бессонницы хватило и этого. Коренев никак не мог решить для себя очень сложную задачу - может в органы надо было идти сегодня, не откладывать назавтра. С другой стороны мама хотела сообщить что-то важное только на следующий день. "Ничего, подожду до завтра, не убежит же она." - С этой мыслью неверный сын все же уснул.
А на следующий день событий пришлось много, и развивались они стремительно. Мама и сын встретились в парке, их разговор был коротким и обедать вместе они не стали.
- Мы с папой очень виноваты перед тобой, - так начала мама Оля. - Если сможешь, прости нас!
- Давно простил, - Коля вообще-то ответил искренне. Он и не обижался, только обозлился.
- Я завтра уезжаю, мы больше не увидимся. Возьми, это подарок от нас с папой. - Ольга достала руку из-за отворота шубы и протянула сыну маленький сверток.
- Спасибо, - Коля взял сверток, рассеянно положил его в карман и решил уточнить. - Ты говорила, что еще побудешь у нас.
- Хотела, но обстоятельства изменились.
- Мы встретились случайно, могли и не встретиться?
- Что ж, значит судьба. - Ольга смахнула слезу. - Прощай! - Развернулась и пошла по аллее парка.
- Прощай, - крикнул в догонку Коля и решил тут же идти в органы. Нельзя было допустить отъезда и исчезновения матери.
Коренев пошел по аллее в другую сторону и сунул замерзшие руки в карманы, забыл перчатки на работе. Правая рука коснулась свертка. "Что там? - Коля не утерпел, достал сверток и развернул бумагу. - Коробочка, бархатистая. - Крышка откинулась легко и внутри заиграли бесчисленными гранями три камня, уложенные на черном основании с углублениями. - Бриллианты!" - Прошептал Коренев, хотя никогда не держал таких драгоценностей в руках, скорее видел в кино.
Николай растерянно оглянулся, но мамы уже не было видно, даже ее следы припорошило пушистым снегом. Коробочка была закрыта и возвращена в карман. Обладатель состояния поглаживал ее пальцами и шел сдавать в органы. Ноги как-будто передвигались сами по себе.
1 глава, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 43
Начало повести ЗДЕСЬ
