Помните эту сцену из фильма «Москва слезам не верит»? Диалог Кати и Родиона после их встречи спустя много лет:
Господи, я столько раз представляла себе эту нашу с тобой встречу. Столько слов всяких придумывала. А встретились — и сказать нечего. По началу я еще очень сильно тебя любила, думала, что это мать тебя сбила с толку. Потом я тебя до смерти ненавидела. Потом мне ужасно хотелось, чтобы ты узнал о моих успехах и понял, как ты ошибся… А сейчас… Сейчас я думаю, если бы я не обожглась тогда так сильно, ничего бы из меня не получилось. Я думаю, хорошо, что ты на мне не женился.
к/ф Москва слезам не верит
В этой сцене — про то, как травмирующее событие изменило судьбу, послужило мотивацией к социальным достижениям. Травмирующее событие и последовавшая за ним травма отвергнутости потребовали компенсации в виде действий героини, направленных на восстановление нарушенных границ и на самоутверждение в виде карьеры.
Героиня ясно говорит: если бы не травма, я была бы другим человеком, из которого бы «ничего не получилось». (Тема ничтожности характерна для нарциссических травм)
И в этом смысле, то событие послужило для героини фильма опорой, ресурсом.
Однако, к сожалению, такая компенсация работает не всегда.
Травмированная психика продолжает травмировать саму себя.
Человек, страдающий от последствий травмы, «приговорен к повторению» поступков, в которых он наносит ущерб самому себе.
©️Доналд Калшед
Меня зовут Эвелина Гаевская , я практикующий психолог, веду этот канал об изменении поведения людей в новом информационном мире.
Подборки О работе психолога
Есть такая идея, что психологическая травма — это то, от чего необходимо «исцелиться», в том смысле, что как-то убрать психотравму из психики, будто бы не и не было. Идея, на мой взгляд, из разряда чудесного, а ожидания от психологов — что-то вроде «Встань и иди». Я за научный подход.
Излечить травму невозможно, невозможно сделать так, чтобы состоявшееся в реальности событие исчезло.
Травмы меняют человека.
На уровне физических изменений— оставляют шрамы, например.
Психологические травмы меняют структуру личности человека, меняют реакции, поведение и даже характер.
Посеешь привычку— вырастет характер, посеешь характер—вырастет судьба
Немецкая пословица
По сути, травмы, как и, например, морщины, которые мы приобретаем с возрастом и опытом — это основа нашей уникальности.
В этом смысле, как ни парадоксально, психотравма может быть ресурсом для человека. Тем, что придает ему сил.
В книге «Внутренний мир травмы» ее автор, Дональд Калшед, пишет о том, что в сознании травмированного человека психотравма может иметь образ чудовища, мифического существа.
Оскорбленная невинность превращается в демона».
Д. Калшед
В своей книге Калшед описывает механизм диссоциации (расщепления личности/психики на части), как необходимую психике защиту от переживания невыносимой боли. Некоторые части расщепленной личности представляют собой нечто «ужасное» для психики травматика, предстают как некие «демонические» метафоры, вызывая желание избавиться от них.
Но это части личности, избавиться от них, не влияя на психическое здоровье, вряд ли возможно.
Мало того. Эти демонические, пугающие «чудовища» именно и имеют важный ресурс, энергию и силу, так необходимые для действия, для движения к изменениям. Эти отвергаемые части личности аккумулируют энергию агрессии.
Внутреннее чудовище имеет силу. Оно помогает выживать, защищает и спасает. И чем выше уровень конфликта отщепляемой части личности («внутреннего чудовища») с признаваемой «Светлой» (доброй, хорошей) частью, тем больше энергии и силы в Тёмной части. Чем больше человек отвергает Внутреннего Дракона, тем этот Дракон сильнее. И, как ни парадоксально, тем выше ресурс личности.
Мотивация «уничтожить чудовище», избавиться от него, загнать внутреннего демона в Тень, по своей сути является попыткой саморазрушения личности, попыткой уничтожения ресурса.
Большинство современных авторов-аналитиков склоняются к мнению, что эта атакующая фигура, «овладевшая» внутренним миром жертвы, представляет собой интернализованную версию реального человека, действия которого стали причиной психической травмы. Однако эта распространенная точка зрения верна лишь отчасти. То, что дьявольская внутренняя фигура превосходит любого насильника из мира внешней реальности в садизме и жестокости, указывает: здесь мы имеем дело с внутренним фактором, высвобожденном в результате травматического переживания, а именно с архетипическим травматогенным агентом психе.
Д. Калшед
Не могу по ассоциации не привести интересный момент.
В мировой мифологии есть этот сюжет битвы Героя с Чудовищем. В русских сказках есть метафора битвы Ивана со Змеем-Горынычем. И в более старых источниках используется формулировка:
«Иван СРАЗИЛ Змея».
Не победил, не убил, а именно сразил. Этимология слова «сразил» в этом смысле интересна . «Разить» близко к «резать». Слово означает не только «побеждать», но и «пахнуть» (то есть это что-то про фон в гештальте?) Приставка «с-» в русском может означать принадлежность, соединение. В этом смысле здесь может идти речь о метафорическом признании «демона-змея» как части сознания Героя, не ограниченного рамками Эго. Фразу «Иван сразил Змея» можно понимать и как метафору признания Героем своей агрессии, своего права на нее, признания своей Тени.
Таким образом, согласно учению алхимиков, самые отвратительные, самые темные внутренние фигуры, персонификации зла как такового, «предназначены быть целителями, врачевателями»
Д.Калшед
Исцеление психотравмы означает признание и интеграцию расщепленных частей.
Сама по себе психотравма никуда не исчезает, след от нее остается в сознании. Но пугающие, отвергаемые в Тень, демонические фигуры сознания после их признания на самом деле становятся ресурсами для человека. Поэтому становится так важно посмотреть в лицо своим страхам.
Мне нравится, как об этом пишет психолог Владимир Леви в своих книгах. См. статью Страх как союзник
И очень красиво, на мой взгляд, об этом пишет в фэнтези Урсула ле Гуинн в одной из книг из цикла Земноморье «На последнем берегу»
На практике, во время психотерапии травм, когда образ «Чудовища» обозначен, и есть возможность работать с метафорами из бессознательного, мотивация к интеграции (соединению) частей личности может выражаться в символическом кормлении Внутреннего Чудовища, или в объятиях с ним.
В фильме Он-Дракон, который символизирует процессы нарциссической травмы, есть образ полёта на драконе. Вообще, эта метафора приручения дракона очень популярна и по сути архетипична.
Потому что:
Цель терапии состоит не в избавлении от страданий, а в восстановлении взаимоотношений с реальностью.
Д. Калшед
Ваш реалистичный психолог
Информация о консультациях автора канала
Правила общения на этом канале
Уважаемые друзья. Если информация в этой статье для вас оказалась полезной, поделитесь, пожалуйста, этой статьей с другими людьми , сделав «репостнуть» на свою страницу на Дзен или в другую соцсеть. Спасибо за лайки, комментарии и репосты.