- «Почему РПЦ так мало внимания уделяет общению с людьми?»
Если Вы придёте в храм, с Вами там и пообщаются, и поговорят. Может быть, в городах не так, но у нас ― пожалуйста. У нас всё это доступно, и в других сёлах точно так же. Я же сельский поп, деревенский, в этом есть свои плюсы.
Кстати говоря, если бы я служил в городе, это был бы кошмар. Я служил какое-то время в городе (почти год). Там даже если хочешь уделить людям какое-то внимание, понимаешь, что это просто нереально, потому что у тебя вечно толпа народа, и все что-то от тебя хотят. Поэтому, конечно, сложно.
- «Вы, если я правильно поняла, в Москве служите? А при какой церкви?»
Нет, я служу не в Москве, а в глухой провинции. В Самарской области в Красноармейском районе, село Красноармейское (это районный центр). Если бы я служил в Москве, то с Вами бы так не разговаривал: у меня просто времени бы не было.
- «Московский поп тут сидеть не стал бы».
У московского просто времени на это не было бы, понимаете? И не только у московского, но и у городского духовенства времени очень мало. Я знаю, о чем говорю: я служил почти год в Новокуйбышевске, когда только начинал свой священнический путь. Это был непреходящий кошмар. Такое ощущение, что если в сутках будет 50 часов, то ты все равно всё это время будешь занят. Ужасно.
Давайте я вам про городских попов расскажу (к московским это тем более применимо). Как я уже говорил, после рукоположения меня направили служить в город Новокуйбышевск (я и недели не прослужил в соборе, как получил направление). В городе на 120 тысяч населения три священника (я был третьим). Один из трех (отец Константин, мой настоятель, я у него был вторым священником) очень старенький. Кроме того, у него было много хозяйственных забот как у настоятеля. Он занимался строительством храма, поэтому совершал богослужения и исповедовал, а на меня легла основная часть нагрузки по всем требным делам. Правильнее сказать, что было не три, а два священника или, точнее, два с половиной. Третий священник был настоятелем другого храма, и там тоже была стройка, дел было невпроворот, поэтому очень часто его дела перепадали мне. Мы условно город поделили на две части по центральной улице, и когда кто-то из жителей «не нашей» территории хотел, например, освятить дом или отпеть усопшего, то мы ему советовали: «Вы обратитесь в другой храм». Или сами туда звонили и договаривались. Но иногда священник второго храма говорил: «Отец Андрей, выручай, потому что я не могу», и я ехал туда.
Это было ужасно. Выходных у меня не было совсем. Это была непозволительная роскошь. Молитвенное правило я читал наизусть по дороге домой. Когда я возвращался, моя супруга и наш маленький ребенок уже спали. Ребенок меня даже не видел, настолько поздно я приходил домой. Утром, когда я уходил, все еще спали.
На обед я тоже домой не приходил. Иногда я обедал в алтаре. Там у нас сбоку небольшая комнатушка, и там была матушка алтарница Клавдия (наверное, уже покойница). Я начинал вечернюю службу, и во время шестопсалмия и кафизм успевал перекусить: Клавдия мне какую-нибудь консерву откроет или что-нибудь другое даст. Это и был мой обед. Завтрака, естественно, не было, потому что литургию служат натощак.
Такой кошмар разной степени интенсивности длился 10 месяцев. Я служил пять литургий в неделю (настоятель служил две). Те, кто знает, что это такое, меня поймут.
Плюс трижды в неделю (в пятницу, субботу и воскресенье) было крещение. В среднем единовременно у нас крестилось по 20-22 человека. Помещение для крещения было очень маленькое, душное. Малыши, бедные, кричат, народу битком (крёстные, мамки, няньки…). Всем абсолютно все равно, что ты там читаешь, поешь, говоришь, им лишь бы поскорее всё закончилось, чтобы уйти из этой духоты, пот со всех лил ручьями. Вот такие условия.
Венчания, отпевания ― это всё были мои обязанности. Был даже случай, когда я одновременно и венчал, и отпевал. Пойду туда, где гроб, возглас дам, дальше поёт хор из двух человек, а я в это время несколько пар венчаю. Слышу, что пора к покойнику, я здесь молитвы закончу и опять туда. Так и ходил туда-сюда. Подумайте сами, как в таких условиях уделить людям внимание? Это просто нереально!
На исповеди всегда людей много (особенно во время постов). Сколько секунд им можно уделить при всём желании проявить внимание? И это я служил первые месяцы после рукоположения, когда у меня еще был эмоциональный подъем, ревностное отношение к служению. А если в таком ритме служить годами, то наверняка превратишься в циника, грубияна, который будет шарахаться от людей, лишь бы только они поскорее отошли! Сгораешь на службе.
Но самое печальное (хоть это и малозаметно), что у тебя нет возможности оценить свои собственные действия, слова, поступки, посмотреть на себя со стороны. У тебя постоянно что-то спрашивают группы людей. Пока от одних к другим ходил, всё забыл. Домой пришел, от усталости упал, утром встал, и всё началось сначала. И у тебя нет физических возможностей оценить совет, данный человеку в какой-то ситуации, понять, как ты с ним себя повел: правильно или неправильно.
Кроме того, есть огромное количество прихожан, которые тебе буквально в рот заглядывают и ловят каждое слово, которое воспринимают как конечную инстанцию. Поначалу это выглядит дико: тебя только что рукоположили, ты сам только что «из печки». Ты в душе еще мирянин и не привык, что ты «отец Андрей». Так и хочется сказать людям: «Я такой же, как и вы». Но люди в каждом твоем слове и поступке видят благодать Божию. И если ты нечаянно сказал какую-нибудь глупость, то сначала думаешь: «Господи, помилуй меня, грешника!». А через какое-то время прихожане напоминают: «А помните, Вы это когда-то сказали, и оно свершилось!», ― и теряются ориентиры. Это такое искушение, когда тебе в оба уха поют…
Поэтому когда меня владыка оттуда направил в село, я увидел прямо противоположную ситуацию: буквальным образом ты у окошка сидишь, в него глядишь, и никому ты не нужен.
Сейчас у меня и здесь нет свободного времени, а в первые год-два-три у меня его было предостаточно. Я мог позволить себе читать классиков, да и вообще просто читать. У меня появилась возможность заниматься самообразованием, готовиться к проповедям, обдумывать свои действия и слова.
Первые месяцы я ощущал себя выброшенным из жизни за ненадобностью (там в тебе все нуждались, а здесь ты вообще никому не нужен). Когда усопших хоронили, их проносили мимо храма на кладбище, и никто не считал нужным зайти, помолиться, хотя бы свечу поставить, не говоря уже об отпевании. Первое отпевание я совершил на второй месяц службы, и далее меня приглашали только на каждое шестое отпевание. Просто люди раньше жили без этого и привыкли.
И ты понимаешь, что в городе сейчас помощь нужна, думаешь: «Что я здесь делаю? Почему я здесь сижу?» Однако раз Господь таким образом распорядился, значит, это целесообразно.
А через какое-то время мне такое положение дел стало нравиться: не надо никуда мчаться. Я перечитал Достоевского, Гоголя, Пушкина, Чехова… За то время, что я здесь служу, дважды прочитал «Войну и мир» ― красота! Появилась возможность заняться церковным образованием.
Люди тоже постепенно стали более требовательны: любое сказанное тобой слово сразу же всесторонне взвешивается, оценивается и потом к тебе возвращается.
Сейчас понимаешь, что это милость Божия ― попасть сюда из того кошмара. Поэтому я городских священников ни в коем случае не осуждаю за то, что они так себя ведут. Был бы на их месте я, всё было бы точно так же, а, быть может, и хуже.
Навигация по статьям канала Киберпоп ТВ
Дорогие друзья! В этой статье использованы вопросы, заданные мне на стримах или по е-mail в то время, когда я еще трудился священником. Темы, затронутые в аналогичных статьях, актуальны и сейчас, что показывает ваш живой отклик, поэтому и публикую.
