Дождь моросил не переставая, сбивая оставшуюся листву с деревьев. Было достаточно прохладно, и Вера куталась в плащик, пытаясь защититься от мерзкого сырого ветра...
- Как он мог, ведь обещал... А я ждала... А, он... Выбрал офицерскую дочку... Как он мог...
Звонок к Марии Петровны поставил всё на свои места – полгода ни одного письма, оно и понятно...
Кто-то присел рядом на лавочку.
- Такая красивая девушка, и плачет. Обидел кто? Скажи, я накажу.
Вера подняла глаза на человека, севшего рядом.
- Чего тебе?
- Дождь, мокро, а ты без зонта и плачешь...
- Я же не на тебя... Отстань...
На плечи легла куртка. Ещё больше забил озноб.
- Э, ты совсем замёрзла. Простынешь ещё.
Кто-то подхватил Веру под руку, поднял, посадил в машину. Ей вдруг стало абсолютно всё равно, что будет дальше. Её предал самый дорогой человек...
Дни слились в сплошной поток праздников и встреч. Жизнь бурлила. Алик не был жмотом, он покупал ей красивые вещи, водил в шикарные рестораны, и только где-то там, далеко внутри что-то шептало, что всё это не правильно. Грыз какой-то червячок, который обычно тут же замолкал после двух бокалов вина.
Мария Петровна оббивала пороги военкомата, пытаясь узнать, где служит её сын. За полтора года она не получила ни одного письма. Олег не писал. Он да же в армию уходил не из дома. Как только она, оббивая кабинеты начальства военкомата, добилась что б его отправили служить в армию, сорвав его с учёбы и расстроив свадьбу с Верой, он словно потерялся, словно пропал для неё. А тут ещё эта малахольная, звонит. Мало ей, что пришлось сына от неё прятать в армии на два года, ещё и лезет со своими звонками. Как ей сказать, что он не пишет... Лучше сказать, что женился. Пусть отстанет от её сыночка. Он себе лучше найдёт, а то слова ей не скажи, самостоятельная, нашёл себе – два сапога – пара, и в кого только пошёл такой... Она даже, переломив неприязнь, к матери его друга сходила, пытаясь узнать что-нибудь. Ведь Олег, точно, писал ей. Да и с Сергеем он переписывался. Она знала, что он там пропадал днями, когда не учился. Но Вероника Сергеевна не стала даже разговаривать с ней. Она прекрасно знала, что творится у Олега дома. Знала, как он вместо техникума поступил в ПТУ. Как он старался заработать хоть что-то и в четырнадцать лет, учась в училище, когда все отдыхали, а он работал.
- У меня для тебя ни чего нет, сказала - Вероника Сергеевна. – И не приходи больше. И закрыла дверь...
Потоптавшись перед дверью, мать Олега пошла домой.
- Что им всем от меня надо, живу как, получается, причитала про себя Мария Петровна. – Своих бы воспитывали... У меня их пятеро, сами бы попробовали... По нарожают по два – три, и счастливы. А вот пятерых подними... Хотя на счёт "поднять", она конечно загнула. Старшая дочь, как только смогла, уехала, причём вообще в другой город. Трое младших учились в интернате и приезжали только на воскресенье. Олег не только учился, но и работал, особенно на летних каникулах. Его оставляли на лето на том же предприятии, где он проходил практику. Правда, последние две недели перед училищем он всегда отдыхал.
После окончания училища и устройства на работу, на своё, уже родное предприятие, его от военкомата отправили на курсы. Там он не только учился, но и помогал преподавателю с практикой. Тот сначала удивлялся знаниям семнадцатилетнего паренька, но Олег принёс диплом и трудовую.
- Слушай, Олег, давай я с начальством поговорю, тебя вместо армии на курсы на полгода отправят, потом вернёшься сюда же, будешь преподавать. У нас с кадрами полный швах. Зарплата не большая, но паёк и всё такое. Правда, раньше чем через пять лет не уволишься. - Юрий Владимирович, преподаватель их группы, с надеждой смотрел на Олега.
- Можно я подумаю? Да и посоветоваться надо.
- С мамой?
- Нет. У меня девушка есть, там всё серьёзно и мы заявление подали. Через месяц регистрация.
- Поздравляю. Ну, вот и подумай. И квартиру дадут. Правда, не в городе...
Вечером Олег беседовал с Верой. Они всё решили. Олег знал, что Верины родители будут рады помочь молодым. Будущий тесть хорошо относился к Олегу. Олег часто бывал у них в посёлке и ни чурался ни какой работы. Хоть вскопать, хоть сена накосить, хоть у коровы почистить. Старший сын будущего тестя, Александр, то же частенько наведывался в посёлок на помощь, но хоть и был на восемь лет старше Олега, они подружились.
Вера была рада их дружбе. Александр всегда косо смотрел на всех Вериных знакомых, и ни-ни, что бы кто-нибудь себе что-то лишнее позволил, по мнению Александра. Выговор дома и оплеуха ухажеру были обеспечены. Олега он воспринял, как- будто так и должно быть. Словно они давно знали друг друга и встретились, только вчера расставшись. Отец Веры при первой же встречи протянул руку, пригласил в дом. Олег вёл себя просто, но не изображал "бедного родственника".
Отец веры всю жизнь отработал в депо мотористом, ремонтирую двигатели для тепловозов. Иногда они о чём-то своём разговаривали, но Олег ни когда не пытался оспаривать.
- Илья Семёнович, как я могу что-то утверждать или опровергать, если я Ваших дизелей в глаза не видел. Вон новые, пятьдесят пятки пришли, у них даже система газраспреда другая, принцип конечно тот же, но система другая.
- Как-нибудь покажу...
После подачи заявления, они уехали в посёлок к Вериным родителям. Вечером приехал Александр, приехал средний сын Слава со своей женой. Они немного посидели, выпили самогона и пошли спать.
- Надо дом достраивать, - сказал Семёныч. – Семья разрастается...
Отработав неделю, Олег поехал на автовокзал, ехать в посёлок. Вера ждала его там.
- Я только подошла, на работе сильно задержалась. Сегодня фильм в "Октябре" хороший сходим?
- Пошли. Последним успеем уехать.
Выйдя из кинотеатра, они дошли до остановки. Как раз подошёл автобус...
Выходные пролетели быстрее, чем всегда. Олег заскочил домой, где он бывал теперь редко, прихватил тетрадь и хотел уже было уходить, но из соседней комнаты вышла его мать.
- Тебе тут подарок... – С ехидцей сказала она.
Олег взял листок. Это была повестка в военкомат, на сегодня.
Олег ни чего не понимая, сунул её в карман. – Что повестку-то присылать? Юрий сказал бы я и так бы пришёл.
Олег подошёл к дежурному и протянул повестку, - мне к военкому, - сказал он, считая, что пришёл на беседу по поводу курсов.
- Не дорос. Вон в общую очередь и на комиссию.
Из соседнего кабинета вышел Юрий Владимирович. Олег отпихнув руку дежурного, направился к нему. Дежурный попытался остановить его, но окрик –"Сержант, отставить" - прервала попытку.
- Что случилось, Юрий Владимирович?
- Сам в шоке. Мы на прошлой неделе обсуждали, куда тебя направить... А тут вдруг, бац и всё кувырком. Сам не знаю, да и объяснять мне ни кто не собирается – приказ...
Учебка. Полгода выматывающих тело и душу тренировок. Марш-бросок... Стрельбы... Вождение, спорт-ородок, спортзал... И снова, и снова, и снова... Всё по кругу. Всегда казалось, что команда "подъём" следовала сразу за командой "отбой"...
При первой же возможности он писал Вере. Чуть реже другу и его матери, Вероники Сергеевне, хотя он называл её всегда – тётя Вера.
Она как-то спросила его – почему Вера а не Верона?
- Верона, это просто город такой, по моему в Италии, а Вера, - она во всё хорошее...
... Всё хорошее... Всё хорошее... Стучали колёса поезда. Им не сказали, куда они едут, просто – на стрельбы. Из их учебного взвода скомплектовали отдельное подразделение, не взвод, не рота, а не понять что. Просто боевая единица. Получили полный комплект, загрузили в вагоны и только перестук колёс седьмые сутки... Хорошо хоть вода есть попить, да кормят вовремя.
Прибыв на место, за первую же неделю, Олег перепробовал всё, и тягачи, вытаскивали битую технику, которая не могла двигаться но могла ещё стрелять, и да же в танке сидел, трал противоминный гоняли по дорогам. В этот раз вытаскивали САУ, потерявшую от взрыва гусеницу, и застрявшую на краю обрыва.
Сильный взрыв бросил машину вниз, почти по отвесной стене. Каких-то сорок метров удержать и всё, не дать встать боком и покатиться. Олег пытался нырнуть в люк от невесть как сорвавшегося бронированного колпака, но не успел. Удар пришёлся в левый висок, чудом не раздробив голову и даже шлем не спас от боли взорвавшей всё...
... Темнота не проходила, боль во всём теле, как будто вывернули все кости и содрали кожу...
... И снова темнота....
Олег открыл глаза... Вернее показалось, что открыл. На веках что-то лежало. Страшно хотелось пить. Он хотел позвать, но не получилось, губы и язык не слушались его. И снова темнота...
Наталья, работая в госпитале уже успела насмотреться на всё, но то ЧТО было перед ней, такое она видела впервые.
- Евгений Афанасьевич, он чем ещё жив? На нём же нет ни чего живого, я вообще не знаю, как Вы решились...
- Человек должен жить. А он МУЖИК. Молодой крепкий. Выберется, если сам захочет.
- Он пальцами шевелит, - сказала Наталья, указав на замотанную руку.
- Рано ещё ему шевелиться, он ещё в отключке, - ответил врач.
-и-ии-и... – Донеслось от замотанной куклы, лежащей на кушетки.
- Евгений Афанасьевич, он пить просит.
- Врач подошёл к кровати. – Ты меня слышишь?
-и-ии-и...
- Тебе сейчас дадут попить, через трубочку... – Врач махнул рукой, - да что он сейчас понимает. Дашь ему через катетер, но не больше двух глотков. Понятно, не больше двух!
Вера сидела на нижней полке общего вагона, в одном летнем платьице, изрядно грязном и местами подранном. Последние дни она почти не помнила, всё словно в тумане. Люди в вагоне шарахались от неё и её вида. Кто-то бубнил нелестные слова в её адрес, кто-то старался пнуть по ногам, проходя мимо. Она поднялась и вышла в тамбур. Ей бы ещё две станции продержаться и всё. Там рукой подать, всего семь километров до посёлка. Там бабушка, там хорошо. Бабушка поймёт... Вера не хотела возвращаться к родным в посёлок, она сама не поняла, как потеряла работу, выгнали из общаги, потом... Она не хотела вспоминать, что было потом, ей было больно и противно вспоминать всё, что было с того момента, как к ней подсел Алик...
Вот и станция, теперь по тропке, через мостик и через поле, а там лесок и за ним ещё поле, а потом за пролеском бабушкин дом... И запах сена на чердаке, и солнечный зайчик, бегущий весь день по полу чердака, старая-старая машинка, подаренная на приданное бабушке её мамой, и самое удивительное, что она шила. Бабушка научила её шить куклам платья, потом рубашки для братьев, а какую скатерть она вышила бабушке на этой машинке на день её рождения...
Старая знакомая тропинка, они с мамой или бабушкой не раз ходили по ней за грибами, когда Вера была маленькой и училась в школе. Почти каждые летние каникулы она проводила у бабушки. Вот и ельник, а вот и речка, брод... Вера пошла по знакомой тропке к броду и зашла в воду. Здесь вода доставала до колена, а там дальше, у старой мельницы, да же дна не достать... Вера поскользнулась на камне и рухнула в воду, словно кто-то подрубил деревце...
Течение медленно тянуло её к омуту, Вера не сопротивлялась. – Пусть всё будет, как будет, - решила она...
Она уже начала погружаться в воду, ещё сдерживая дыхание и не закрывая глаза. Солнце тонким лучиком блестело сквозь воду...
Резкий рывок за руку почти поставил её на ноги. Вода стекала с её одежды ручьями...
- Ты, что, дура, ты что творишь... Ты как это,... Ты, что? Мужчина, державший её за руку, на отмашь отвесил ей пощёчину. Веру прорвало, выйдя на берег, она упала на колени и заревела. Заревела в голос, с причитаниями...
- Ты же – Верка, бабки Настасьи внучка... Вот дела... Ладно, пореви, бабку всё равно не вернёшь, но не топиться же из-за этого... Дуры бабы... Тебе вон ещё рожать, да рожать, жить да жить, а ты... – Мужичок закурил, глядя на Веркин рёв. Он помнил её. Молодая, красивая с огненно рыжими волосами, развевающимися на ветру. Она всегда с высока смотрела на мальчишек её возраста, мало вообще на кого обращала внимания и только Своему двоюродному брату разрешала катать её на мотоцикле. Игорь вспоминал её в детстве и сравнивал с той, что была перед ним теперь. Словно у резиновой куклы выпустили воздух, и она тряпкой валялась на песчаном берегу речки, покрытом пучками травы.
Игорь докурил, бросил окурок в воду и, поднявшись с песка, протянул руку, - пошли, в дом отведу.
- Я сама...
- Пошли, чудо гороховое, не съем. Я не собака, кости не грызу...
Вера поднялась по откосу берега, ноги сами вывели её на тропинку, ведущую к домику бабушки.
Она не признала дом. Он стал совсем не таким, как был в детстве. Какой-то он пустой и невзрачный, словно обиделся на весь мир, что теперь ни кому не нужен. Окна уже не светятся приветливо, играя солнечными бликами, не дымит труба, не слышно кур и петуха из курятника. Вера прошла во двор и села на лавочку у крыльца. Ей не хотелось заходить в пустой дом, всё вокруг стало пустым и чужим...
Вера снова разрыдалась.
Игорь глядя на неё махнул рукой и ушёл.
- Сиди, я сейчас приду.
Его дом был почти через дорогу, чуть в стороне.
Зайдя в дом, он сбросил плащ, в котором вышел на рыбалку..
- Ну, вот. Пошёл за рыбой, поймал русалку...
- Игорь, дома? – Раздался голос тётки Марфы.
- Дома, дома...
- А рыбкой угостишь? Что-то раненько ты вернулся...
- Да нету рыбы, не поймал. Сегодня только русалки плавают.
- Тьфу-тьфу... Наговоришь то же...
Да, вон, выловил одну, у бабки Настасьи во дворе сидит, лужами исходит. Какая-то она с прибамбахом стала, молчит, слова не скажет, а глаза как будто водой наполнены и белёсые такие.
- Ты мне страсти-то не рассказывай, кого привёл-то ирод?
- Да, Верка, бабки Настасьи внучка, из воды вытащил, чуть не утопла. А худая, как швабра.
Да, шёл бы, в доме бы пособил, печку бы протопил. Вон, зайди, возьми кашку, я варила с курочкой, мож поест чего. Мож она от голода упала...
- Ладно, давай, завтра кастрюльку принесу назад...
Игорь вышел со двора, неся в руках свёрток из полотенца, в котором была завёрнута кастрюлька с кашей.
Вера так и сидела на лавочке у крыльца. Игорь сунул ей в руки свёрток, та автоматически схватила его ни на что не обращая внимания и не интересуясь, что дали ей в руки.
Достав в сараюшке топор, он оторвал доски, которыми были заколочены дверь и окна. Оставив топор в сенях, он подошёл, забрал свёрток из рук, и повёл Веру в дом.
- На, поешь, - он поставил кастрюльку на стол, достав тарелку, наложил в неё немного каши и сунул в руку Вере ложку.
- Ты сама поешь, или покормить?
- Не хочу...
- Ешь, а то я сейчас силой кормить начну.
- Дай попить...
- Вон кадка, вон ковш, вода ключевая..
- Нет, водки дай...
- Щазз... Ага... Ешь говорю!
Вера попробовала поесть, но её тут же вырвало...
Игорь подскочил, поднял её и уложил на кровать, повернув её на бок, сбегал за тазиком и подставил. Он глянул на часы. Время пять, Ирина ещё не уехала, значит надо срочно. Он добежал до соседнего дома, там был телефон, и позвонил в фельдшерский пункт. Ирина взяла трубку
- Привет Игорёк, какими судьбами?
- Да, тут Верка, ей худо. Она у Бабки в доме, что с ней не знаю, есть начала – рвёт...
- Токсикоз? Может беременная?
- Да, я почём знаю...
Ладно, через двадцать минут буду. Сейчас Санька подъедет.
Токсикоз был, а вот беременности нет.
- Её в больницу надо, на обследование, давай документы.
- Какие документы? Игорь ошарашено смотрел на Ирину.
- Жены документы...
- Чьей жены?
- Игорь, ты тормоз? Давай документы на жену, её в больницу надо вести.
- Да не жена она мне, и документов у меня её нет. Я её сегодня за последних пятнадцать лет, первый раз увидел.
- У меня нет документов. Украли... – Сквозь зубы ответила Вера, а восстановить не успела. Где-то у бабушки моя старая метрика есть и всё...
- И, что делать будем? Ирина угрожающе посмотрела на Игоря.
- Ты же врач...
- Игорь, я не врач, я фельдшер.
- Ну, тогда тащи сюда врача...
Врач приехал на следующий день, взял, осмотрел больную. Переговорил с Игорем. Выписал кучу лекарств.
- Ты ей воды побольше давай. Спиртного ни капли.
- Да, я и сам не употребляю, - ответил Игорь.
- Договаривайся с Ириной, она капельницы будет ставить. Я всё выписал.
Вера лежала безучастная ко всему.
Игорь не знал, что ему делать. Послать всё к чёрту, и жить дальше своей жизнью, или спасать русалку дальше.
Лет так десять назад, когда Вера приезжала к бабушке, он, как и все мальчишки посёлка, готов был на всё, лишь бы быть рядом, сидеть в кино на соседнем сиденье, ехать на одном велосипеде, идти по одной тропке... Стройная, длинноногая с огненно рыжими волосами... Колдунья, да и только...
Листья сыпались на землю под дуновением ветра. По утрам на лужах лежал ледок. Вера ходила по дому, безучастно смотря на действия Игоря. Тот, прейдя с работы, растапливал печь, грел ужин, кормил Веру и ел сам. В этот раз, когда он пришёл домой, Вера что-то шила на старой бабушкиной машинке.
- Ты, что шьёшь?
- Рубашку тебе. Здесь ткань у бабушки была...
- А себе? Может лучше купим тебе платье?
- Зачем?
- В кино сходишь. Ты же любила в кино ходить, помнишь?
- Помню. Но нет, я ни куда не пойду. Ты что, выгоняешь меня?
- Как я выгоню тебя? Это твой дом.
- Да и твой тоже... – Раздался голос с сеней.
Игорь повернулся, в дверях стоял мужчина лет сорока – сорока пяти. Рослый, косая сажен в плечах... Очень знакомое лицо...
- Саш, ты что-ли?
- Узнал. Вспомнил, как уши драл за дедовы яблоки?
Игорь встал, протянул руку. – Нет уже деда, да и яблонь уже нет... А вы, что на похороны не приехали? Я телеграмму давал.
- Да, не кому было. Я в командировке, дед в больнице, да и маму скорая увезла после телеграммы.
Александр подвинул к столу табурет, сел на него, глядя на Игоря, как бы спрашивая, можно или нет.
- Что смотришь-то на меня? Твой дом...
Александр достал из внутреннего кармана бутылку водки. – Помянем.
- Нет, Саш, я так помяну, а этого мне не надо. Да и нельзя у нас в доме такое держать. – Игорь кивнул головой на кровать, где сидела Вера, неотрывно глядя на брата...
- Жена, что ли? – в полутьме не разглядел Александр.
- Да, нет пока, а там посмотрим, как согласишься свою сестру за меня отдать?
- Как сестру? – Александр ещё раз взглянул на сидевшую...
- Ты... Ты... Да, ты...
Игорь подскочил к нему и усадил на табурет. – Саш, ты это, не рычи, тут такое... В общем болеет она сильно... Пойдём-ка покурим...
Они вышли, сели на лавочку, закурили. Игорь рассказал всё от первой встречи на речке, где он за руку вытащил Веру, до сегодняшнего дня.
- А, что до этого было, я не знаю.
- Ладно, вот мой рабочий телефон, если что звони. Деньги я то же оставлю сколько есть, надо – ещё пришлю. Её сейчас перевозить нельзя. И паспорт пришлю, или привезу, в ближайшие дни, как оказия будет.
- А, паспорт откуда? Верка сказала, что украли.
- Да, украли... Будешь в доме жить – живи, только Верку не отпускай ни куда, у нас и так дел наделала – не расхлебать... Я через неделю приеду. Точно, там у меня выходные и отгулы. Дня на четыре, там всё и решим.
Попрощавшись с Александром Игорь зашёл в дом. Вера сидела на кровати, свесив ноги и раскачивалась взад вперёд причитая и подвывая...
- Ты, что... Ты, что... Тихо, тихо... Он присев рядом, прижал её голову к груди и укачивал, словно успокаивал младенца. Вера обхватила его за плечи и снова зарыдала.
Вера успокоилась только к утру...
Зима.
Выпал первый снег, но Олег не видел его, он лежал на больничной койке, с перевязанными глазами. Правую руку и ногу, ему уже освободили от гипсовых повязок, всё тело чесалось. Наталья, медсестра, которая на него времени тратила больше, чем на всех остальных, раз в два дня обтирала его каким-то раствором, который очень неприятно пах и щипал тело, но он молчал и ни чего не говорил.
- Ну, что, воин, готов? – раздался голос врача из дверей
- К чему?
- Мир увидеть. Шторы закрывай, света много, - сказал врач. Наталья задёрнула шторы. Врач приподнял голову Олега руками, и начал разрезать повязку. Повязку слегка приподняли.
- Глаза не открывай, пока не разрешу.
Олег терпел. Повязку сняли. Солнечный свет резал через веки...
Врач потрогал веки пальцами, - жжёт?
- Режет немного..
- Значит, повязку пока кладём на место. Вечером снимешь, - он повернулся к Наталье. А ты вообще, когда дома последний раз была?
- Вчера...
- У тебя вчера – неделями считается? Значит так, сегодня в шестнадцать ноль-ноль сдаёшь дежурство, и двое суток тебя здесь не вижу. Появишься – уволю, к чёртовой матери...
- Не уволите, товарищ полковник. Лизка в отпуске, Петровна на больничном, Марьяна, да я остались, на два этажа. Да и контракт у меня только через год заканчивается...
Дома Наталья вытащила из кармана письмо, которое носила четвёртый день в кармане. Прочитать Олег его не мог, но и она не решалась вскрыть без разрешения. Почерк женский, но совсем не пахло духами.
Она взяла ножницы и отрезала самый краешек конверта. Она просто боялась, что в письме будет что-то, что вызовет боль у Олега.
- Если что, извинюсь и отдам, скажу дура любопытная, сразу забыла отдать, а дома из кармана достала и не удержалась.
...- Здравствуй сынок. Ты мне не пишешь и обижаешься...
Наталья дочитала письмо до конца. – Вера, - это он её звал в бреду... Что-то в письме было такое, между строк, не в словах, что Наталья не верила не одному слову. Ощущение было, словно вылили ушат помоев.
- А почему он матери не писал? - Думала Наталья. – Что-то же произошло. Да и в письме – только грязь и нытьё и ни одного вопроса – "как он". Ладно, встанет на ноги окрепнет, отдам...
На работу Наталья пришла раньше на полчаса. Поболтала с Лизкой, которая вышла с отпуска, в ординаторской. Узнала, кого выписали, кого положили.
- А, твой-то, лежит, весь день в потолок смотрит или просто лежит. Я ему глаза закапала, а он моргнул два раза и молчит. Он, что, немой.
- Не мой и не твой. Его жена дома ждёт с двумя детьми, - соврала Наталья.
- А, что ты тогда вокруг него петли вьёшь?
- Тяжёлый вот и вью...
- Придавил уже, что ли? – Съехидничала Лизка.
- Тебе бы всё "придавил"... Своего-то куда дела?
- На дрова сдала, совсем дуб дубом. Достал уже.
Лизка жила одна, ни детей, ни родных у неё не было. Мать с отчимом уехали к нему на родину, а квартира досталась ей. У неё то появлялся какой-нибудь ухажер, то растворялся в небытие... Наталья не интересовалась личной жизнью Лизки, да и некогда ей было. Хоть и жила она в общежитии, но в комнату к ней ни кого не подселяли. Да и Евгений Афанасьевич этому сильно поспособствовал. У Натальи был диплом врача, и разбиралась она хорошо, но вот на момент её устройства, ставки не было. Вот и устроилась она медсестрой. Подписала контракт, как вольнонаёмная на три года, потом ещё... Не хотел её отпускать, всё ходил, ставку ей выбивал, а как тут выбьешь. Армия она везде армия, хорошо, что хоть часть персонала вольнонаёмные...
В среду утром повязку сняли совсем и навсегда.
Подойди к окну, только смотри вприщур, там снег выпал, всё белое.
Олег подошёл к окну, почти закрыв глаза. Потом приоткрыл. Резануло белым. Немного подождав, приоткрыл ещё раз. Глазу не за что было зацепиться, лишь тропинки в снегу были чуть темнее, чем снежная пустыня. Только три красноватых пятна выделялись в сугробе, словно кто-то брызнул кровью. Олег постарался разглядеть. – Цветы, вроде бы розы... Нет, гвоздики...
- И подснежники у оврага,
Я увижу букетом роз.
Словно кто-то в слепом беспамятстве
Для меня их сюда принёс...
Откуда взялись эти строки, Олег не знал. Вдруг вспыхнули в сознании и всё.
- Хватит, боец. Закрывай глаза. Наталья, отведи его на кушетку. Может тебе кровать поставить вместо кушетки? – Спросил доктор.
- Нет, спасибо не надо. На ней удобно и не проваливается.
Поманив за собой Наталью, доктор вышел.
Олег снова посмотрел в окно, но уже не вставая. Кроме занесённого тучами неба, ни чего не было видно.
Вошла Наталья. Почему-то когда она входила, Олегу становилось легче. Не так ныли переломы, не жгли не совсем зажившие в некоторых ожоги. Он часто вспоминал Веру, но не знал, как попросить Наталью написать ей письмо. Сам этого он сделать не мог, ещё не сняли бинты с рук. Да и что он сможет продиктовать? "Жив здоров, лежу в больнице, крокодилья рожа по сравнению со мной – Ален Делон... Он вспомнил, как с мальчишками распевали, как тогда казалось, блатную песню:
– "Одна нога другой была короче,
Вторая – деревянная была...
Один глаз был фанерой заколочен,
Другого... В общем... не было совсем"...
Наталья как-то странно, словно виновато посмотрела на него и сказала:
- Олег, тебе письмо две недели назад пришло, ты тогда с повязкой лежал, я про него и забыла.- Щёки у Натальи стали пунцовыми...
Олег сначала подкинулся, но потом успокоился и спросил: - А, от кого?
- От мамы твоей.
Олег откинулся на подушку и посмотрел на Наталью. – Выбрось, там нет ни чего, что бы я хотел знать.
- А, Вера, это жена твоя? Ты про неё в бреду только и говорил.
- Девушка у меня была до армии...
- А, теперь что с ней?
- Да, на кой я ей такой нужен...
- Ой, ну и дурак же ты. Ей что, с твоей фотографией целоваться или по выставкам тебя, как собаку, водить...
- А если попрошу, письмо напишешь?
- Ей? – Олег видел, как лицо Натальи потемнело.
- Нет, конечно, матери друга. Мы с ним потерялись. Я не успел его письмо последнее получить, куда он с учебки попал, а он не знает где я...
Олег стал диктовать...
- Только ты это, напиши, что я пальцы просто на турнике сломал, а то будет беспокоиться, что не сам пишу. Да, и в конце обязательно напиши – Верона, это просто город, а Вера, это во всё хорошее. Это только мы с ней знаем, по воле случая. И адрес Сергея пускай пришлёт, пожалуйста...
Наталья писала, стараясь обходить острые углы, но дать понять. Что Олег с сильными травмами. Иногда она останавливалась, не зная как правильно оформить мысль, что бы не расстроить.
- Она всё равно плакать будет, я знаю. И от Сергея получает, плачет.
- А ты откуда знаешь?
- Она добрая, хорошая. Я у них времени проводил больше, чем дома.
- А, дома что?
- Тебе как, в укороченном варианте рассказать или как в индийском кино, с песнями и танцами? Извини...
- Давай в укороченном, а полностью выздоровеешь, там уж, милости просим, с песнями и танцами...
- В укороченном проще. Дома у меня больше нет. Надо заводить свой. Туда больше не ногой...
Наталья смотрела, на это чудо в бинтах, вернувшееся с того света и не могла понять, что же такое могло случиться, что он, пройдя такое, готов отказаться от любимой девушки, как он считает для её счастья и от дома, неведома почему. И в то же время очень тепло относится к чужой, практически, женщине, матери его друга...
- А у тебя есть мечта, спросила Наталья и тут же замерла от своего вопроса, боясь услышать о будущей семье Олега с его девушкой Верой...
- Я не знаю, как это выразить, но у меня какие-то строки в голове крутятся, словно рвутся...
- Так, выпусти их...
Ну, вот:
Стать бы крепким и твёрдым, как камень, как горы...
Стать бы сильным, как ветер в бушующем море...
Мудрым стать, как гор высоченных вершины,
Что бы в жизни не мерить, своим лишь аршином.
Что бы стать человеком, а не глупым слепцом.
Добрым мужем, хорошим и мудрым отцом...
Наталья смотрела на него как на диво...
... – Ты ещё и стихи пишешь?
- Я? Стихи? Да нет, конечно. Это, видно, по голове сильно долбануло, вот и сыпется теперь как из дыры...
Вера поставила на стол тарелки, нарезала хлеба, уложив его на тарелку. Достала из холодильника, который Олег привёз с Санькой, горчицу. Приготовила всё, как любит Игорь и стала ждать. Игорь вот-вот должен был прийти.
На улице послышался скрип снега, который ещё оставался местами и лежал грязными лохмотьями на дорожке.
Вера встала и направилась к дверям. Ей было с утра не по себе, кружилась голова, чуть подташнивало. Она боялась признаться в этом Игорю, не зная, как он отреагирует...
Игорь, как всегда, войдя в дом, чмокнул её в щёчку.
- Садись кушать, я всё нагрела.
- А, ты?
- Я чаю попью, что-то не здоровится.
- Может врача вызвать? Или Ирка придёт, какой укол поставит.
- Уколы здесь не помогут. Здесь всё кардинальней... Беременная я, Игорь...
Игорь расплылся в улыбке. – Вот оно как...
- Тебе смешно, а мне что теперь делать? Ни работы, ни чего...
- Замуж выходи.
- Да, кому я нужна...
- Мне нужна. Что же ты раньше молчала. Завтра в поссовет, заявление подавать, а в пятницу к твоим поедем. Пусть всё как надо будет. Что б отец и мать твои дали согласие.
Вера уткнулась в подушку и замотала головой. – Не поеду я в посёлок наш, не смогу.
- Сможешь. Со мной сможешь. Тебе ни кто слова дурного сказать не посмеет. Я не знаю, что и как было до меня, да и знать не хочу. Нам того, что есть хватит. И ребёнок будет, и не один.
Вера подняла на Игоря заплаканное лицо. – Ты сам не знаешь, что говоришь...
- Знаю. Я на своё счастье – русалку поймал.
- Ну, что боец, готовься к выписке. Служба твоя закончена. Через полчаса зайдёшь в мой кабинет.
- Как закончена? Товарищ полковник, мне ещё полгода служить.
- Видно, сильно тебе по голове досталось, раз не понял ещё. Комиссуют тебя. После таких травм, нормальные люди кабачок изображают всю оставшуюся жизнь, и занимаются тем, что икру мечут. Хорошо если не под себя... А ты, наверно не просто в рубашке родился, а в бронежилете...
Наталья с грустью смотрела на Олега. Вот и всё. Уедет к своей Вере и даже не вспомнит про неё. Да и ей надо из головы всё выбросить. Просто очередной пациент. Выылечился и выписался... Всё...
После разговора с полковником, Олега отправили дослуживать полгода в часть. Он считал, что если прейдет комиссованным, то не сможет ни куда устроиться на хорошее место и смог в этом убедить. Попав в ремроту танкового полка, он занимался ремонтом техники. Танки, тягачи, имры... Переборка и регулировка двигателей, ремонт ходовой и куча всего ещё. Ему приходили письма от Сергея, от Вероники Сергеевны. Даже от старшей сестры Ольги. Все спрашивали, что случилось и почему он не писал, о он только ответил – "служба такая, нельзя было"...
И вот он получил письмо от Натальи. Наверное полковник дал всё-таки ей адрес части. Она писала обо всём, о полковнике, который получил докторскую степень и его звали в Москву в ожоговый центр, но он отказался. Разные интересные случаи, как она считала, которые произошли в госпитале, но ни разу не упомянула о себе. Только вскользь, что всё у неё хорошо. Олег тоже отправил ей письмо в ответ, где попытался выдержать тот же стиль, но насколько это получилось, он не знал. Письмо получилось коротким и он не знал, что ещё добавить. Написал, что восстановил связь с другом, получает письма от его матери, и да же сестра уже написала... Ну не про железяки же ей писать...
Вот и пролетели полгода. Олег сидел и размышлял, что делать дальше.
Несколько ребят из его города по призыву попали к ним в часть. Оказалось, что рядом с городом идёт большая стройка, тянут мощную ЛЭП, а рядом нефтепровод.
Взяв у ребят адрес, хоть и не точный, он написал.
Его пригласили на стройку с предоставлением жилья, правда, не написали какого. Он заполнил бланк договора, заверил в штабе и отправил.
На вокзал он прибыл утром, На площади рядом с вокзалом стоял киоск, где торговали пивом на розлив. Но его это не заинтересовало, он оглянулся, увидел ларёк, где торговали сигаретами и направился к нему. Рядом была трамвайная остановка, Можно съездить к Веронике Сергеевне, узнать как она, как Сергей. Он последний месяц не получал от него писем.
Он расплачивался за сигареты, когда кто-то толкнул его в плечо со словами – Ну, что, женишок, вернулся?
Олег повернулся. Перед ним стоял Александр, старший брат веры.
- Вернулся...
- Только сам, или и жену привёз?
- Чью жену?
- Да ладно... Верка звонила твоей матери, когда ты не писал. Та сказала, что ты женился там на какой-то, и возвращаться не собираешься.
- А, Вера?
- Теперь это не твоя забота. Вышла замуж, ребёнок... Да и не лез бы ты теперь к ней.
- Не полезу. – Отрезал Олег. – Каждый верит в то, что хочет. Я в госпитале лежал...
Сунув сигареты в карман, он отошёл от ларька, сел на лавочку и закурил.
Александр подошёл и сел рядом.
-Да ты не сердись на меня, ладно. Что произошло-то между вами?
- Не дождалась...
- А ты сам-то, женился, твоя мать сказал...
- Она бы ещё у бабки на базаре спросила. Я же сказал – в госпитале лежал. – Он повернулся к Александру шрамом и приподнял волос. – Этого хватит или ещё показать? Да что уж говорить. Мне оправдываться не в чем.
- Ну и куда ты теперь?
- К чёрту на кулички. Работать пойду куда-нибудь, где общагу дают.
- А, мать как же?
- Пусть живёт, как хотела, что б в её жизнь ни кто не лез...
- Не перегибаешь?
- А ты у Верки спроси, она ответит.
Александр Сжал скулы, желваки его заиграли, но он понимал, что Олег здесь совсем ни при чём. Да и не знал он тогда, как сложилась жизнь у Веры после его ухода в армию. А теперь уже очевидно и не хотел.
Вероника Сергеевна была несказанно рада появлению Олега.
- Олежек, проходи, сейчас Серёжа прейдет, он за хлебом ушёл... Что ж ты молчал полгода? И письмо это – чужой рукой, девичьей... Правильно, Олежек?
- Да это медсестра писала, я правую руку повредил, аж ручку держать не мог...
- Врёшь, мне-то Олежек... Я и по лицу вижу... Головой тоже об турник стукнулся?
- Не, это на кухне, там картофелечистка сломалась...
...- И стала головы картошкой проламывать...
Волос ещё не совсем отрос и шрам над виском был виден. Он тянулся белой полосой, не зарастающей волосами, чуть ли не от самого затылка до лба.
- А поседел-то как, словно дед...
- Не тёть Вера, я уже не дед, и даже не дембель, я уже гражданский человек. Вот вечером еду на стройку, будем ЛЭП тянуть.
- Что ж так, Олежек? Только приехал и сразу уезжаешь... К своим-то зашёл? Там правда сейчас кроме твоей матери и среднего брата ни кто не живёт.
- Вот и мне там делать нечего...
Сергей, войдя в квартиру, не разуваясь ринулся к Олегу. - Стой, стой. Хоть рассмотрю тебя. Кажется, что сто лет не видел...
- Ну не прибедняйся, ни такой уж ты и древний...
- А поседел-то как...
- Это не седина, это изморось и серебро в осадок выпало...
Вероника со слезами наблюдала, как двое друзей встречают друг друга...
- Ладно, хватит обниматься, пора обедать.
Она достала из шкафчика неполную бутылку коньяка.
- Праздник, так праздник.
- Боюсь огорчить, тёть Вера, но мне нельзя, категорически. Я своё в госпитале за полгода выпил... Знаете, как в анекдоте – тампон. Спирт. Тампон. Спирт, спирт, спирт, огурец...
Стук колёс напомнил Вере, как она ехала из города к бабушке, прячась от всего, что с ней произошло. И вот теперь Она возвращается. Возвращается с мужчиной, отцом её будущего ребёнка. Как примут её родители, братья... Она задремала под перестук колёс. Игорь подложил ей под голову подушку, и аккуратно сняв туфли, поднял ноги на полку.
Сев на полку он наблюдал за спящей Верой. Иногда она начинала что-то бормотать во сне и всхлипывала.
Игорь начинал нежно гладить ей по голове и она успокаивалась.
Автобус по расписанию будет через два часа. Ждать на ветру или в душном автовокзале не хотелось. Рядом с автовокзалом стояло несколько машин, занимающимися "по тихой" извозом. Некоторые просто окончив работу, ждали нечаянных попутчиков, что бы не платить за бензин.
Игорь усадил Веру на освободившееся сиденье и пошёл пробовать договориться с машиной.
Вера встала и схватила его за руку. – Ты куда?
- Попробую машину поймать, там стоят.
- Я с тобой.
- Там холодно и ветер.
- Всё равно. Здесь душно и воняет, мне плохо.
Игорь взял Веру под руку и вышел вместе с ней. Первый водитель заломил неимоверную цену, второй сказал, что только через полчаса, если останется место... Чуть в стороне стояла ещё машина и Игорь с Верой направились к ней. Площадь была пустая и они решили идти на прямую. Через несколько мгновений, резко затормозив, перед ними, преградив дорогу, остановилась машина. Опустив стекло, пассажир сидящий рядом с водителем высунул голову.
- Ну, что, шалава, ты где пропала, кто за тебя отрабатывать будет? Ты знаешь, сколько я на тебя потратил?
Вера вся побледнела, её стало колотить...
Игорь обнял её и начал успокаивать.
- Слушай мужик, бабки гони. – Сказали ему из машины.
Игорь посмотрел исподлобья на говорившего, подошёл и ударом кулака вернул высунувшуюся голову в салон машины. Тот упал на сидушку и скатился. Водитель, начавший вылезать из машины, запрыгнул в неё и умчался.
Старый жигулёнок сменил волгу, остановившись перед Игорем.
- Ну ты и крут парень, куда тебе? Они тебя теперь не оставят в покое.
- Главное, что б я их оставил. Он сказал, куда ему ехать.
- А к кому.
- К Ливановым.
- В гости, что ли?
Игорь вопросительно посмотрел на водителя. Потом на задремавшую Веру.
- Да, ты не обижайся, - сказал водитель Игорю. – Это соседи мои. У них два года назад дочка пропала, потом какой-то хмырь появился, а Илья Семёнович в больнице лежал. Тот давай что-то требовать с матери, а у той сердце и прихватило. Хорошо, сосед увидел всё это дело, дал хмырю по мозгам, паспорт Веркин забрал, скорую вызвал, но до больницы не довезли.
Мы конечно помогли похоронить. И Сашка часто стал приезжать и Слава появляется чаще, но Семёныч очень уж сдал. Сядет на крыльцо и курит...
Вера тихо рыдала на заднем сиденье.
Машина подъехала к самой калитке.
Игорь протянул водителю деньги, тот отвёл руку. – Убери. Мы со своих не берём. Не признал Верку сразу. Что было-то с ней? – участливо спросил водитель и протянул руку. – Меня Борисом зовут.
- А меня Игорем...
- Обращайся, если что, я после пяти всегда там, ну кроме выходных.
- Спасибо, да я здесь редкий гость, вот приехал свататься...
- Красивая была, аж жуть. Все парни за ней бегали, ну почти. Девки бесились. А сейчас смотрю и не узнаю.
- Ни чего, вот дочку родит, так ещё и не такая красавица будет...
Игорь пожал Борису руку ещё раз, сказал "спасибо" и пошёл в дом.
Вера стояла у калитки, не решаясь зайти во двор.
- Боязно мне и стыдно, чего я натворила...
Из дома вышел Александр. – Ну, что, так и будете с калиткой целоваться или в дом зайдёте?
- Зайдём. – Ответил Игорь и взяв Веру под руку повёл её в дом.