У нас в подъезде, сколько я себя помню, жила одна вреднющая соседка. Вера Васильевна. Мать рассказывала, что переехала к нам эта ведьма, выйдя замуж за нашего соседа, дядю Митю. Это был его второй брак. Мужик овдовел молодым, лет в 45, что ли... Говоря «ведьма», мама не имела в виду сверхспособности указанной дамы, нет! Имелись в виду ее «чудный» характер и «приятные» манеры.
Когда дядя Митя впервые привел ее, все женщины в подъезде заохали-заахали: «Какая красавица!» А узнав получше, все шептались: «Да где ж он такую заразу откопал?! И это после ангела Ирины!» Ириной звали его покойную жену, по слухам — сам я ее не помню, — была она наидобрейшей бабой, к тому же чудесной портнихой, обшивавшей весь дом.
И вот теперь эта Вера Васильевна заняла ее место. Впрочем, пока шел у них с дядей Митей букетно-конфетный период, невеста была с избранником мила и приветлива. Пока она являлась пару раз в неделю на свидания, то старательно мыла квартиру, варила борщи — весь подъезд знал по запахам о ее появлении! По выходным, расфуфыренная, она ходила под ручку с дядей Митей в кино.
А вот как только сходили они в ЗАГС, попал наш новобрачный под жесточайший каблук Веры Васильевны. Ему было запрещено видеться с дочерью от первого брака, приглашать в дом друзей, мужиков с работы, с которыми десятилетиями дядя Митя ездил на рыбалку, да и сама рыбалка попала под санкции: все удочки были выброшены на помойку вместе с аквариумом, который так любила первая жена дяди Мити. Через год «счастливого» брака на нашего соседа жалко было смотреть: он высох и согнулся, щеки ввалились, а наглая баба все наливалась жиром и важностью. Она перессорилась со всеми соседками, выгнала из дому всю мужнину родню и требовала, чтобы дядя Митя изничтожил договор дарения квартиры, который еще до встречи с Верой Васильевной заключил с дочерью. Кстати, у той дочери, которой теперь отказано было от дома, росла уже девочка — внучка нашего дяди Мити. С ней бедняге тоже не разрешали видеться.
Дядя Митя и сам понял, что женился на ведьме, но сделать что-то уже не мог. Да что там сделать, он возражать-то своей благоверной не смел. Единственным пунктом его сопротивления агрессивной супруге оставалась квартира. Мол, не буду договор дарения отзывать! Хоть режь! Жилье останется дочке. Вера Васильевна орала, конечно, но сделать ничего не могла. Может, от бессильной злобы принялась она жаловаться во дворе, что бессовестный муж ее обездолил: дескать, случись с ним что, останусь голая-босая! Все его дочери уйдет!
Моя мать язвила: «И чего это она думает, что с Митяем что-то случится? А может, с ней самой? По справедливости именно ее Господь должен первой прибрать. Пусть Митька хоть отдохнет напоследок от эдакой стервы!»
Наверное, не одна моя мать так думала. Потому что неожиданно для всех Вера Васильевна вдруг слегла. Болезнь развивалась стремительно: через несколько дней Вера Васильевна уже не то что во дворе не появлялась — с кровати подняться не могла. Дядя Митя ходил растерянный, сумрачный и, по-моему, даже заплаканный. Однажды я столкнулся в подъезде с его дочерью, которая пришла проведать злыдню-мачеху. «Принесла этой ведьме иконку из храма, так представляешь, она чуть не убила меня... Как затрясется в падучей, как завоет! Точно ведьма! Не представляю, на каком шабаше папаша ее откопал?! — рассказывала мне Оксанка, дочка дяди Мити. — Вот и делай людям добро! Никогда больше к ней не подойду. Отца жаль... А так пусть бы сдохла, прости Господи!»
На следующее утро дядя Митя обнаружил в постели почерневшее тело своей второй жены. Сам я неходил, разумеется, на это жуткое диво смотреть, но от матери точно знаю, что труп словно как обуглился за несколько часов после смерти... И еще женщины, помогавшие с похоронами, рассказывали, что, едва утром дядя Митя коснулся похолодевшей руки своей жены, как вдруг по комнате пронесся вихрь, стекла трех окон в квартире вылетели, разбившись в мелкие осколки, и раздался такой утробный вой, точно в грудь ведьме кол воткнули. Дядя Митя так испугался всего этого, что чуть не спятил. Его потом неделю трясло.
Впрочем, после поминок на девятый день к соседу снова стали ходить дочка с внучкой, старинные друзья... Потом я увидел, какон возвращается с удочкой с рыбалки. Словом, жизнь налаживалась. И скоро наш дядя Митя стал прежним веселым и приветливым мужиком, готовым прийти на помощь каждому, кто обратится. А ведь он был лучшим в округе электриком. Таких уже не делают, золотые руки!
На этом, однако, история ведьмы не закончилась. Был еще один мелкий, но весьма показательный эпизод. Говорят, когда дядя Митя попытался поставить крест на могиле покойной жены, слетелось воронья видимо-невидимо — тучи черные! Птицы галдели, бросались на вдовца (едва глаза мужику не выклевали), опрокинули и разбили резной крест. Так и не дали на могиле ведьмы его водрузить. Правда ли это, сказать не могу. Говорят, что правда...
